Две Наташки и пришельцы (СИ) - Еремеева Рената. Страница 51

Но почему тогда по ночам его тело пылало жаром, при воспоминании о тех днях, когда он, особо не раздумывая, мог перевернуть ее на живот и без лишних слов вогнать в ее узкое лоно свой скипетр самца. Но если бы его необъятную жажду так легко было утолить. Если бы сердце не обжигало болью, когда она с ненавистью смотрела на него… Если бы в душе не поселялись печаль и уныние, оттого, что она отворачивается от него с отвращением и неприязнью…

Могу ли я признаться ей в том, в чем боюсь признаться даже себе? Нет, исключено. Все равно мы никогда не сможем быть парой. Но почему же нет? Разве я не хозяин собственной судьбы? Я храбр и силен, как зверь. Но у меня еще есть разум. И почему я должен идти против своих желаний?

Но смогу ли?! Черт побери! Я слабак. Я – раб престола. Я – раб чужих взглядов. И я не принадлежу себе! Вот что я такое.

Я так хотел походить на своего воинственного отца, на своего деда и прадеда, ни в чем не знавших поражений. Они все были волевыми и бесстрашными. И я никогда не позволял себе думать о них иначе. А сейчас я как будто прозрел. Я внезапно понял, что на самом деле они были напыщенными, узколобыми глупцами. Я возненавидел Цветов Ритана. Хотя теранский народ тут ни при чем… Я ничем не лучше их, живущих стадом и послушных пастырю.

Тогда я впервые прислушался к себе, и увидел, что Цветы Ритана не богоизбранная раса. Я увидел, что плененные нами гуманоиды умнее, достойнее, благороднее нас. Я впервые усомнился в речах тех, с кем напрямую разговаривают боги. Старейшины губят все на своем пути, ради утверждения собственной силы и власти.

Я так давно не видел ее. Не смог удержаться. Прошел мимо лаборатории, чтобы взглянуть хотя бы одним глазком, как она смотрит в микроскоп или старательно что-то печатает. И даже от этого по груди разливалась горячая волна…

Странно, никого. И даже Риннан куда-то запропастилась. Наверно, опять потащила Наташу куда-то на знакомство с местной культурой.

Тогда я решил сходить на разведстанцию. Пора, наконец, самому проследить, как беглые леары обустроились на этой планете. Но трель ретеллера изменила мои намеренья. Звонил начальник личной охраны императора.

– Великий Воин, шаманы бунтуют! Они тайно собрали народ на Площади Жертвоприношений. Старейшины выпустили из клетки Шеол-Кууля, чтобы он исполнил волю богов по отношению к инопланетной самке. Многих стражников они заблаговременно переманили на свою сторону. У тех, кто остался верен императору, в первую очередь сломали средства связи, а потом уже арестовали. Вот почему информация о священном действии не просочилась до нас, и мы не смогли вовремя навести там порядок! Я сам случайно пробился к Площади через столпотворение народа. Думал очередной обычный ритуал…

– Соберите всех людей. Всю стражу, что есть на корабле. Быстро! – в груди отчаянно запекло. – Что ж… Вот и пришел тот час, когда … хочешь, не хочешь, а придется…вступить в единоборство с богами!

Горящие белым, потусторонние глаза постепенно блекли. Танаар склонился над трупом и голыми руками выломал пятнадцатисантиметровый клык из челюсти Шеокууля. Затем, сняв с шеи кожаную тесьму, привязал этот клык к неориту и надел себе на шею.

Это была победа. Странная, немыслимая победа. Со времен существования Цветов Ритана никто и никогда не пытался вступить в схватку со священным животным, с сыном космоса – Дланью богов. Всегда считалось, что воле Шеол-Кууля надо покориться.

Но теперь он был мертв. Император поставил ногу на голову Длани Богов, вскинул вверх руку, сжатую в кулак, и издал торжествующий победный клич.

«Сегодня ко мне явился бог неба, Онзом! Он сказал, что отныне я стану Его Глазами, Его Голосом и Его Волей среди Цветов Ритана. Он сказал мне, что я обязан исполнить его желание любой ценой. Кто еще хочет поспорить с волей Эл Ор Ритана Третьего?» – громко спросил он толпу.

Все пораженно молчали.

Он нагнулся к телу зверя, вырвал оба его глаза и… сжевал их. Затем презрительно сплюнул остатки в сторону шаманов и сказал:

«С этого дня ваш император зовется не только Светом Ритана. Теперь я – Шеол-Кууль, Длань богов! Моя воля – закон для вас! Любой, кто в обход Шеол-Кууля, проведет обряд жертвоприношения, будет сам принесен в жертву богам! Несогласные есть?»

Шаманы растерянно молчали. Цветы Ритана тоже. Пронзительный взгляд Танаара уперся в Зухруула, в того самого, кто носил титул Верховного Жреца, и неделю назад призывал Танаара убить человечку. Сейчас он подавленно притих. От его бунтарского настроя, похоже, не осталось и следа.

Не получив ответа, Танаар поднял вверх обе руки, сжатые в кулак, и опустил большие пальцы вниз, приказывая шаманам спустить свои антигрейвы на землю. Пока старейшины возвращались к трибунам, Риннан отдала приказ охраннику, и тот, подбежав к пленнице, уготованной для жертвоприношения, привел ее к принцессе.

– Женщины и мужчины, – снова обратился Танаар к толпе, – завтра ночью на этой площади мы устроим праздник в честь нового Шеол- Кууля. Вытаскивайте из кладовых бочки с вином, жарьте мясо, несите фрукты и разнообразные яства. Мы должны чтить и чествовать волю богов. Это непреложный закон для нас.

Повисла неловкая пауза… Ошеломленный народ с трудом приходил в себя. Но Шаура встала и радостно завела Священную Песнь шаманов во славу богов. Сильным уверенным голосом поддержала свою мать Риннан, с удивлением заметив, что человечка, сидящая рядом, с энтузиазмом повторяет их рефрен. Еще несколько голосов влилось в слабое звучание песни, но волна звуков ширилась и крепла, нарастая потоком. И вскоре все пространство заполнилось мощным подобострастным хором толпы.

***

Танаар повернулся и, ни на кого не глядя, пошел назад к кораблю. Лицо его посерело. Кровь сочилась из рваных ран на спине и на груди.

Наташа с беспокойством смотрела ему вслед. В какой-то момент он покачнулся, но на ногах устоял. Нет, это ей показалось. Он шел твердо, хотя поступь уже была не такой стремительно-летящей, как обычно. В ней всколыхнулась волна сочувствия. В порыве благодарности она готова была повалиться в его ноги и зализывать его раны языком, как собака. Но она только пленница. Она не может подбежать к императору и подставить ему плечо. Но почему ему никто не помогает? Мать идет со строгим сдержанным лицом. Физиономии охранников, как всегда, непроницаемы, как маска.

Таша вопросительно глянула на Риннан. Принцесса поняла ее, но предупреждающе сжала предплечье землянки и многозначительно покачала головой. Нельзя показывать толпе, что вы настолько сблизились. Нельзя показывать толпе его слабости.

– Он силен, несмотря на то, что зверь растерзал его тело. Пусть видят подданные – его раны – лишь царапины. Он могуч, не сломлен и полон сил, – тихо проговорила его сестра, продолжая идти с высокомерным каменным лицом на почтительном расстоянии от императора.

Наташа прослезилась, с обожанием глядя в спину Эл Ор Ритана. Впервые в своей жизни она увидела, как мужчина совершает такой бесстрашный поступок, рискуя собственной жизнью. Она вспомнила своего отца, для которого удовлетворение похоти было важнее страданий собственного ребенка. Не все люди – подлецы. Но все равно мало таких, кто готов пожертвовать комфортом и покоем даже ради своих близких. Чаще всего с такой самоотверженностью сражаются за тех, кто им дорог, собаки, лошади и дельфины. А Танаара Наталья тоже считала отчасти животным. И поначалу ненавидела и боялась его именно по этой причине…

Путь до корабля показался Наталье вечностью. Как загипнотизированная, она сверлила взглядом могучую и гибкую спину императора, боясь, что он исчезнет или, что еще хуже, падет бездыханным.

Ох…, наконец-то Эл Ор Ритан дошел до своих покоев. Таша тут же юркнула в открывшуюся дверь, ощутив, как по ней скользнула рука охранника, намеревавшегося удержать пленницу, но, услышав голос принцессы Риннан, он подчинился ей.