Две Наташки и пришельцы (СИ) - Еремеева Рената. Страница 65

Оно прижимает меня к себе и ласково бормочет:

– Ну чего ты, испугалась, рыбка моя? Прости, малыш…

– Алекс! Ты напугал меня до чертиков! Уже в который раз!.. – я пытаюсь оттолкнуть его от себя, но он не дает – его ладонь – на моем затылке, а губы прижимаются к моим губам. Поначалу я слегка задыхаюсь. После торопливых бултыханий в воде, сердце колотится… Но это чувство быстро проходит, сменяясь волнующим чувством единения. Мы целуемся страстно. Я не замечаю, как вжимаюсь в него, обхватываю его ногами, пытаясь всем телом прочувствовать его. Его руки гладят мою спину и бедра. Зависнув в невесомости в его объятиях, я как будто как будто становлюсь частью дикой стихии, ощущая одновременно тепло его тела и прохладу прикосновения воды.

В какой-то миг мы отрываемся друг от друга, но все еще соприкасаемся лбами, он гладит мое лицо и шею, и мы легонько тремся носами и губами… Я думаю о том, как совершенно его лицо, и какое это счастье – прикасаться к нему. Он сдергивает зажим, скрепляющий в тугой пучок мои волосы, и они рассыпаются…

– Вот такой ты была ундиной, выходящей из воды, когда в первый раз я тебя увидел, – я вижу его руки, выходящие из воды, и отстраняюсь…

Его тело… Мне не привиделось… Оно действительно точечно светится. В лучах яркого солнца – блеск блеклый, словно перламутровой пыли рассыпали, но ниже под водой он ярче.

– Вы… все такие? – изумленно спрашиваю я.

– Да. Ты спрашивала, умею ли я плавать… Леары – порождения водной стихии… Наши эволюционные предки – дрипарусы, земноводные кошки. Их шкура была белой с голубыми пятнами и гладкой, как у дельфинов. На руках и ногах были плавники, и под водой мы флюоресцировали, словно гигантские водяные лилии… Это привлекало добычу. Теперь плавники исчезли без следа, и бело-голубой окрас кожи тоже. Но подводное сияние – рудимент, который почему-то сохранился… Но если ты заметила, я очень быстро плаваю и могу дольше находиться без воздуха под водой.

– Я как будто другими глазами тебя увидела. Ты реально космический пришелец… И это… впечатляет…

– Это – всего лишь то, что дано мне природой. Девушка, вылепившая сама себя, впечатляет больше, – улыбается он. – Я часто вспоминаю дни наших первых встреч. И думаю, каким же я был идиотом… Все могло сложиться иначе… Мы могли наслаждаться друг другом еще тогда…– Он снова порывисто поцеловал меня. – Здесь нет опоры…Пора на берег, – прошептал он, продолжая осыпать меня поцелуями.

Лексо медленно погрузился в глубину и уплыл… Им дышать не надо оказывается… Они таким образом плавают. Я не сразу последовала за ним. Некоторое время, работая руками и ногами, держалась на поверхности и наблюдала, как движется его гибкое тело и как плещется светящаяся голубая вода над ним. Я тоже так хотела бы плавать, чтобы без маски и дыхательной трубки изучать подводный мир. Когда я добралась до берега, Алекс, уже одетый, поджидал меня на песочной косе прибрежья с полотенцем в руках.

Мы поднялись по пригорку к небольшому деревянному домику. Внутри была уютная гостиная в охотничьем духе. Стоящие по углам скульптурные изображения животных были вырезаны из дерева. Но люстра на потолке была украшена настоящими оленьими рогами. Массивные деревянные кресла были укрыты леопардовыми шкурами. На широком столе, кроме толстых свеч и ажурных стаканов с салфетками, ничего не стояло. Усадив меня за него, Лексо зачем-то завязал мои глаза широкой лентой.

– Только не подглядывай, Я долго жил в Мексике. За это время я изучил всю местную флору и, конечно же, кухню. А вот ты, похоже, – нет! Поэтому я решил, что настало время тебя с ней ознакомить, – его голос то отдалялся, то приближался – значит, он куда-то отходил и снова возвращался. Я слышала, что он что-то ставит на стол. Когда Лексо, скрипнув креслом, пододвинулся ко мне поближе, я обрадовалась.

– Ну что? Теперь можно снять повязку? – в нетерпении спрашиваю я.

– Еще нет! Открой рот! Угадай, что это? – между моих зубов проскальзывает долька фрукта.

– Мангостин! – не успев проглотить, чувствую на губах жгучее прикосновение его губ.

– Да это он и есть. Играем на поцелуи. Если ты угадала, я тебя целую. А если не угадала, целуешь ты! А это что?

Долго и с интересом жую. Кажется, это мармелад…

– Не угадала, это Камотэ. Но они и вправду похожи на мармелад, если их отварить, – добавляет леар, получив свою порцию ласки. – А теперь вот это… Гвоздь программы! – В мой рой проникает что-то горячее, соленое и хрустящее, похожее на жаренные креветки в соусе, но помягче… Или это картошку «фри», но с влажной начинкой?

– Боже, как вкусно! Мне начинает казаться, что жизнь прошла мимо меня!

– Значит, тебе понравилось?

– Очень! Давай еще! – я открываю рот и с аппетитом уплетаю несколько ложек подряд…

– Ну ты отгадывать-то не забывай! – напоминает Лексо.

– Понятия не имею…

– Черви агавы.

– Чтооооо?! – я резким движением снимаю с лица ленту, смотрю на тарелку, стоящую на краю деревянного стола – там и вправду лежат жаренные гусеницы. – Я в приступе брезгливости зажимаю рот руками. – Ну держись, теперь!

Он с приглушенным смехом, вскакивает.

– Спокойно, сударыня, спокойно! Ты же сказала, что они вкусные.

– Ты накормил меня червяками! – восклицаю я сердито, но его смех заразен, и на него невозможно сердиться.

– Да ладно тебе! Черви – традиционное блюдо и к тому же изысканный деликатес! – Лексо отскакивает от меня за противоположную сторону стола.

– Ты видел, чтобы в России кто-то ел червей?

– Нет, не видел! Но в других странах едят! – мы, как маленькие дети, с хохотом бегаем вокруг стола – кто-то убегает, а кто-то пытается поймать. Со стороны, может это и выглядит ужасно глупо и сентиментально, но как редко мы испытываем искрометно-чистую радость, когда глаза метают искры, а эмоции плещутся через край.

На бегу он резко оборачивается, раскинув объятия. Я с разбегу налетаю на него. Он подхватывает меня на руки, относит на накрытую леопардовой шкурой кровать.

Три дня, осталось всего три дня… Наши губы смыкаются, одежда летит в разные стороны… И я улетаю, целиком одурманенная ощущением близости с ним. Поцелуи приобретают привкус горечи – а вдруг это в последний раз? Мне становится страшно его потерять. Я ведь уже видела однажды, как это происходит 100 лет назад: вот был человек, и нет человека…Я хочу запомнить его запах, блеск его глаз, волны эйфории, закипание страсти и обволакивающий туман нежности… Кажется, я похожа на оголодавшего зверя… Но Лексо не удивляется этому, только шепчет иногда «Ундина моя, что же ты со мной делаешь…»

Хотя, наверное, обо всем этом я думала уже потом, когда мы обессиленные лежали в постели. Блаженно улыбаясь, я разглядываю свои кружевные трусики, которые красноречивым свидетельством ураганной страсти висели на плафоне старинной люстры. Я с хохотом толкаю Лексо в бок: «Смотри, пришелец! С каким пылом ты это делал!»

ГЛАВА 32

К приходу Риннан Наташа уже полностью была подготовлена к праздничной церемонии: ее причесали и принарядили. Землянка удивилась, что парадное одеяние на ней было таким же богатым, как на принцессе, словно она принадлежала императорской семье. Золотисто- белое платье с расширяющимися фалдами подола в пол, расшитое сине-сиреневыми цветами. Рукава, похожие на крылья, из прозрачного синего шифона.

К прическе из сложных переплетений косичек служанки стали прикреплять череп и сине-желтые крылья птицы. На активные возражения Наташи, они что-то пролепетали, но продолжили украшать ее волосы так, как посчитали нужным. Она не стала с ними спорить, лишь бы еще не повесили ей на шею ожерелье из черепушек мелких зверушек и не назвали ее новой жрицей.

Лицо у Риннан было строгим и бледным, словно какой-то страх держал ее в напряжении.

– Ретеллер у тебя с собой? – первым делом спросила она. – Верни его мне. Мы тебе другой встроили. Жрецы не должны о нем знать. Поэтому он прикреплен на внутреннюю часть ободка, которая прилегает к виску. – Она показала мне диадему из серебристого металла с крупными лазурными камнями и легким шлейфом. Принцесса сняла птичий череп с крыльями и надела Таше поверх прически то, что принесла с собой.