Две Наташки и пришельцы (СИ) - Еремеева Рената. Страница 96

– Я иду к тебе, Яарана! – крикнул потрясенный Даарон, проталкиваясь к возлюбленной через толпу солдат и инопланетян.

Яарана со вспыхнувшей радостью в глазах обратила к нему лицо, но случайно в поле ее зрения попало нечто такое, что привело ее в крайнее замешательство и даже растерянность. Взгляд ее был устремлен совсем не на Даарона. – Лексо?.. – спросила она. Голос ее сорвался, губа задрожала, а с ресниц сорвались горошинки слез.

– Яра… – Лексо почти прошептал ее имя.

Они бросились друг к другу. Яарана рыдала в голос, как ребенок, что совсем было не свойственно ее стойкой и мужественной натуре. И даже у Лексо, такого сурового подполковника, бесстрашного в боях, увлажнились глаза.

– Я все эти годы думал, что ты мертва… Что я остался совсем один. А теперь… кажется, у меня будет племянник, – Лексо засмеялся и погладил ее живот, вызвав ревнивое недовольство Даарона. – Дар! Ну иди же к нам, любовь моя! – она нежно прижалась к теранцу, остолбеневшему от неожиданного поворота событий. – Это мой брат, Лексо! Мы потеряли друг друга много лет назад. Когда я увидела его здесь, то думала, что зрение меня обманывает… – Мы теперь одна семья! Обнимитесь! – потребовала она.

ГЛАВА 45

Пока уцелевшие теранцы и леары решали политические проблемы, Риннан, Шаура и Таша наскоро привели лабораторию в порядок и обустроили там два медицинских помещения для лечения раненых. Лежачими больными занялась принцесса со своим персоналом. А к Таше выстроилась очередь солдат, способных к самостоятельному передвижению.

Антона на осмотр пришлось затаскивать практически силком. С недавних пор он стал неразговорчив и, как будто бы обижен… Таша списывала на шок его состояние. Столько дней в заточении, а потом война… Тут любой двинется крышей…

– …Есть небольшое сотрясение мозга. Но репаранты и антигипоксанты все исправят. Придется тебе походить на уколы какое-то время, – сделала заключение Таша.

– Я в порядке, – с мрачной непрязнью процедил Антон. – И перевязка мне не нужна, убери. – Он отмахнулся от попытки Таши приложить тампон с антисептиком к ссадине у виска.

– Тебе приготовили комнату, комфортную, со всеми удобствами. Я сейчас попрошу, тебя проводят к ней, ладно?

– Кто проводит? Теранские вояки? – Антон резко встал с антигравитационной кушетки и направился к выходу.

– Антон, стой! Ты куда? Мы даже не поговорили, – с досадой крикнула Таша ему в спину, но землянин даже не обернулся.

Не понимая в чем дело, девушка растерянно посмотрела ему вслед, но помогающая ей Шаура оказалась проницательнее.

– Иди-иди, догони его. Надо же вам поговорить, – целительница подтолкнула землянку в спину и села на ее место. – А я продолжу осмотр.

Антон, размашисто шагая, быстро пошел к выходу из корабля. По знакомой Наташе дороге поднялся на скалистый взгорок, и пройдя по краю Площади Жертвоприношений, углубился по тропинке в смешанный лес. Таша даже запыхалась, пока догоняла его.

– Антон, ты ведешь себя, как подросток! Если я прошу тебя остановиться, сбавь, пожалуйста, скорость! – сердито проговорила она, переводя дыхание. – Мы толком даже не общались после твоего освобождения. С тобой все в порядке?

– Да нормально все! – задрав высокомерно голову и напустив на себя равнодушный вид, сказал он, глядя прямо перед собой – не повернул к ней головы, не посмотрел на нее ни разу…

– Мне очень-очень жаль, что ты три месяца просидел в камере. Что было в моих силах, я сделала. Ну правда, я очень волновалась за тебя!

– Да нет… Это не ты, это я, дурак, виноват. Зачем только притащил тебя сюда?.. – сквозь зубы пробормотал он.

– Знаешь, рано или поздно эта война все равно случилась бы. Но все сложилось гораздо лучше, чем мы могли рассчитывать.

– Для кого лучше-то? Для выживших дикарей, которые когда-то были хозяевами планеты?

– Потерянные жизни уже не вернуть. Если выгнать пришельцев, они погибнут в космосе. Ты этого хочешь?

– Они убили всех людей на Земле!!! – Антон, наконец-то, повернул к ней холодное, искаженное злобой лицо. – И мы теперь должны их простить и оставить у себя? Где твое самоуважение? Он тебя рабыней сделал, а ты ему в любви признаешься, бегаешь за ним, смотришь на него с обожанием… Да это чистой воды синдром жертвы, жертвы, которая ищет защиты у своего мучителя. У тебя крыша едет, Наташа! Очнись!

– Нет… Все не так. Он изменился, – несогласно качая головой, тихо возразила Наташа. – Он был воспитан, как будущий завоеватель галактики. Но он преодолел традиции своего народа. Пересмотрел свое мировоззрение. Поднялся выше своей среды.

– Да что ты говоришь?! – гримаса ярости и отчаяния исказила лицо Антона. – Ты не видела то, что я видел! Не видела, как он готов был убить всех леаров, хотел снова включить Черный Куб! Даарон ему не дал. То, что мы живы – не его заслуга! Они все безжалостные и недалекие варвары, эти теранцы! Я не смогу препятствовать тому, что они останутся здесь. Их много, а я один. Но помогать им размножаться после всего, что они сделали – это же какая-то… какой-то… мазохизм… Я ж говорил тебе: лечись! У тебя психологическая травма! Ты не можешь так думать! Не можешь! И вообще, Наташа, это предательство с твоей стороны! Одумайся! Я тебя умоляю! Я думал… черт!!.. думал, что мы будем вместе… Еще не поздно, давай уйдем отсюда. Пусть леары сами разбираются со своими врагами. А мы… мы будем искать своих! Всех выживших землян соберем в одну общину.

– Я уже выбрала свой путь, – Таша опустила глаза. – Мне жаль, что мы не сошлись во взглядах.

– Я никогда не прощу тебе этого, Наташа… – в сердцах выдохнул Антон. – А ты … ты не ходи за мной, как нянька, – уже спокойнее проговорил он. – Я взрослый мужчина. Не пропаду. Надеюсь, леары не откажутся увезти меня с собой. И, возможно, даже согласятся прочесать всю планету, чтобы отыскать выживших землян. И мы найдем их! Обязательно найдем! Назло тебе, предательница…

Разговор как будто подкосил силы Наташи, лишая ее способности к каким-либо действиям. Ей надо было бежать на работу, там же раненых полно… А в голове звенели жестокие обвинения Антона: «Они все безжалостные и недалекие варвары! Помогать им размножаться после всего, что они сделали – это предательство с твоей стороны!»

Таша постояла с минуту на месте, закрыв глаза, и попыталась убедить себя, что ее нисколько не задел этот разговор. Сегодня ей об этом говорит уже второй человек. Когда она пришла навестить свою Нату, очнувшуюся от наркоза, подруга ей бросила в лицо такие же обвинения. По словам ее друга Лексо, теранцы направили луч из Гнева Богов на леарский корабль, но их космолет, совершив прыжок, ускользнул от погони, а облучение попало на земную атмосферу и через пару месяцев землян не стало.

«А может они правы?! А вдруг я совершаю ошибку?… Ничего страшного не произойдет, если я задержусь еще на полчаса, – неожиданно для себя решила она. – Справлялись же без меня раньше, и сейчас обойдутся. Да и вообще, теранцы очень быстро регенерируют… А я сейчас должна сесть где-нибудь в тихом местечке и разобраться в себе…».

С трудом передвигая ватные ноги, Наташа свернула в глубину тенистого леса. Деревья были так густо оплетены лианами, что между стволами образовались шатры из стеблей и листвы плюща. Но здесь было как-то мрачновато. Таша вспомнила, что время прогулки с Танааром они наткнулись на четырехметровую статую Будды. Его даже искать не пришлось. Как вышла на каменистую полянку, всю залитую солнцем, так и встретилась с ним. Присела на поваленный древесный ствол и долго смотрела на каменное изваяние индийского божества, оседлавшего льва («Вот же, даже свирепый и кровожадный зверь отзывается на ласку…»). Лицо у медитирующего Будды было нежное, мечтательное и глубоко погруженное в себя. Как странно, что в древнейшей религии нет призыва склониться перед силой, а напротив, воспевается любовь, милосердие и неустанная работа над собой.

В груди все пекло, но уже не так, как будто углями обложили. Искры вспыхивали, но уже на выжженном пепелище. Я ведь много думала об этом раньше. Даже сейчас, когда друзья отказываются меня понимать, никакой жажды мести я не испытываю: все перегорело, отболело и успокоилось. Я давно уже все поняла, кто косвенно виноват в гибели людей Земли. Но разжигать войну и ненависть в своей душе я не хочу. Что пользы от моей незатухающей злобы? Кого она может исправить? А добро, свет любви и роскошь взаимопонимания могут все. Вон Яра еще недавно лютой ненавистью пылала к теранцам, а сейчас из глаз струится только теплота и радость.