Заколдуй меня - Кертис Джек. Страница 15

— Она где-то у камышей?

— Не уверен, что она, но какая-то рыба там залегла.

Больше пяти лет Эллвуд не видел Тома Кэри. Тот как будто прибавил в весе, или так казалось из-за рыболовного плаща, карманы которого были набиты снастями. Когда в короткий промежуток между двумя забросами удочки Кэри обернулся с улыбкой, Эллвуд рассмотрел мешки под глазами и двойной подбородок, упирающийся в воротник.

Словно читая мысли Эллвуда, Кэри сказал:

— Да, это было со мной какое-то время, — и, продолжая угадывать ход его мыслей, добавил: — Я отошел тогда от дел. Церковных и всех прочих.

Эллвуд понял, на что тот намекает, но пропустил его слова мимо ушей, сказав лишь:

— Никто не может отойти от церкви.

Показалась, роняя капли воды, приманка. Кэри собрал леску и концом удочки описал в воздухе петлю. Тройной крючок падал каждый раз примерно в одно и тоже место — разброс был не более чем на длину вытянутой руки.

— Я больше не взываю к плоти и крови Господним, не утешаю свою истерзанную душу, не возношу молитвы со спасенными, не выхватываю поленья из огня.

Леска уже сматывалась обратно, блесна промелькнула серебристым пятнышком совсем близко от золотистой поверхности воды.

— Я больше не толкую слово Божье, не проповедую, не крещу и не причащаю перед смертью. Я ни черта не делаю!

— Но ты молишься?

— Молюсь о том, чтобы поймать эту старую разбойницу, которая прячется в камышах. Гекльберри Финн молил Бога об удочке, помнишь? Потом бросил это дело, потому что удочку так и не получил. Господь, судя по всему, не жалует рыбаков, а это не очень-то справедливо, учитывая род занятий большинства его учеников. — Кэри поместил удочку в V-образную подставку, вдавленную в мягкую почву, и достал фляжку из кармана плаща.

— Возможно, он думает, что в такой символике есть что-то забавное. — Он глотнул из фляжки и предложил Эллвуду. — Рыбная ловля, знаешь ли...

— Ты считаешь, что Господь наделен чувством юмора? — Эллвуд на всякий случай попробовал на язык содержимое фляжки, потом сделал большой глоток. Это оказался бренди.

— Конечно. Я всегда так считал — иначе чем объяснить появление болезни Альцгеймера! Так о чем молиться?

— О чем тебе больше нравится.

— Мне нечего просить.

— Так не бывает.

Кэри рассмеялся. Потом забрал фляжку, глотнул из нее, снова закинул удочку, и опять рассмеялся, еще громче.

— Не говори мне таких вещей, Валлас, а то я из-за тебя всю рыбу распугаю.

— Ты нужен нам, Том.

— А... Ну, это другое дело. Значит, молиться следует тебе. — Кэри почувствовал, что блесна идет ко дну и резко дернул удочку вправо, но леска пошла свободно. — Она злится или проголодалась? — заинтересовался он. — И то и другое кстати.

— У тебя там будет неплохая морская рыбалка, — пообещал Эллвуд.

— Я знаю.

— Он нервничает. Ему нужно с кем-то поговорить.

— А что за фокусы он там показывает?

Эллвуд, улыбаясь, пожал плечами:

— Великий Зено... Он очень неплох — я видел его за работой.

— Где он этому научился?

— Спроси у него.

— Я не видел его — подожди, сколько? — восемнадцать лет, Валлас. Почему ты считаешь, что он станет со мной разговаривать?

— Уверен. Он никогда не отказывался. Хоть вы и не виделись в последнее время, но ты ведь думал о нем.

За несколько месяцев до этой встречи Кэри и Эллвуд битый час проговорили по телефону. Эллвуд буквально забросал его вопросами, Кэри лишь строил различные догадки. Эллвуд осторожно прощупывал его.

— Тебе нечего терять.

— А душевное спокойствие? Я слишком стар для всяких потрясений.

— Тебе, шестьдесят два... нет, шестьдесят три? Ты еще молод. Наверняка вспоминаешь те времена? Как все это было... Каждый имел свою цель, свою точку зрения?

Река мягко проглотила блесну, словно взяв ее в ладонь.

— Прошлое меня не очень волнует, Валлас. Ведь все было не так, как казалось.

— У тебя будет все, — убеждал его Эллвуд, — все, что захочешь.

Внезапно камыши стали раскачиваться, и что-то темное промелькнуло на вспенившейся поверхности воды. Кэри снова с силой подсек, и рыба попалась. Он стал сматывать леску, одновременно поднимая удочку, потом опустил ее, ослабив натяжение. Эллвуд заметил, как напряглись его плечи, рука с трудом удерживала вздрагивающее удилище, чтобы оно не упало в воду.

Кэри наматывал кусок лески на барабан, подтягивая к себе удочку, наклонял ее и сматывал дальше. Черное многоступенчатое удилище выгибалось и дрожало. Рыба отчаянно старалась уйти к противоположному берегу, где можно было спрятаться в колючем терновнике; если леска запутается в камыше или ветках, он проиграет. Кэри не давал щуке этого сделать, но оставлял ей некоторую свободу действий, чтобы в нужный момент вытащить ее.

Он продолжал сматывать леску, щука билась в воде яростно, неистово, золотые брызги взметались над поверхностью. Потом она ушла под воду и поплыла прямо на удочку. Кэри даже растерялся от неожиданности. Он резко дернул леску, подтянул рыбу поближе к берегу и вытащил маленьким багром.

Эллвуд подошел взглянуть на нее. Рыба лежала неподвижно, словно рука Кэри, лежащая у нее на боку, принесла ей покой и утешение. Ломкие жабры порозовели от воздуха и крови, из уродливого, разодранного рта торчали острые зубы.

Кэри вытащил крючок специальными ножницами, потом достал из кармана маленькую изогнутую дубинку из дерева и кости.

— Знаешь, как эта штука называется? Если выражаться точно? — Он передал дубинку Эллвуду, тот рассмотрел ее получше и, вернув обратно, пожал плечами.

— Жрец, — сказал Кэри. — Как видишь, мы повсюду натыкаемся на символы. И в том, что я собираюсь сделать, заключена ирония.

Он положил руку на рыбу, словно благословляя ее, и с силой ударил ребристой костяной частью дубинки. Щука дернулась, а потом обмякла и распласталась на земле.

— Потрясающее блюдо, — сказал Кэри, — если обвалять ее в сухарях и добавить немного белого вина.

— Это та самая? — поинтересовался Эллвуд. — За которой ты охотился?

Кэри, улыбаясь, покачал головой:

— Эта — в половину меньше. — И добавил: — Она не доставила и десятой части хлопот, которые следует ждать от той щуки. Та, которую я собираюсь поймать, доползла бы на плавниках до меня, чтобы укусить за ногу.

Солнце клонилось за горизонт. Длинная тень наползала на реку, отчего золотистая поверхность постепенно превращалась в серую, как олово.

Эллвуд бросил:

— Мне пора ехать обратно. Ну так что мы решили?

— Зачем я тебе нужен, Валлас? Чтобы успокоить его?

— Да, я же сказал — ему нужно перед кем-то выговориться.

— Перед кем-то, кто позже выговорится перед тобой.

— Да, нам нужно узнать его мысли. Узнать, каковы его планы.

— Ты сказал, что Ник Говард мертв. — Кэри намочил кусок ткани, чтобы завернуть рыбу.

— Он говорит — это несчастный случай.

— А на самом деле?

— Нет.

— Значит, все, что пожелаю...

Эллвуд улыбнулся, его серые глаза были почти не видны на таком же сером лице:

— Ты забыл про те удовольствия, Том?

— Нет. — Кэри обернул материю вокруг щучьей головы и малиновых жабр и закрыл ей глаза, будто человеку. — Нет. Уверен — ты еще что-нибудь придумаешь.

Эллвуд не стал выезжать на шоссе, а поехал сельскими дорогами, любуясь густеющей синевой неба, распростертого над долиной. Если впереди едва плелась какая-то машина, задерживая его, он шел на обгон, почти не следя за встречными автомобилями. Так он без малейших колебаний, почти в полной темноте, вслепую объехал грузовик и вырулил впереди него. Он не верил в заговор от напастей, но знал, что в этот день никто не сможет причинить ему вред. Он неуклонно следовал собственной теории риска. Нужно исходить из своего настроения — на подъеме ты или нет. В неблагоприятные дни рисковать нельзя, в благоприятные — вытворяй все, что душа пожелает.

Выехав на длинный прямой участок дороги, он разглядел в темноте просвечивающие сквозь деревья фары приближающегося автомобиля. Еще немного — и автомобиль тоже окажется на прямом участке и помчится ему навстречу. Выключив огни, Эллвуд выехал на противоположную полосу и сбавил скорость наполовину, посмеиваясь про себя.