Сердце Хейла (СИ) - "Lieber spitz". Страница 45

Жалеет ли о том, что когда его отпустили, как бы это не случилось, он принял это и безропотно ушел?

Какая все-таки жизнь сука, хмыкнул про себя Стайлз, вдруг проведя параллели. Ведь даже отпускать своих любимых можно по-разному. Кого-то вот так – романтично, без слов и лишних телодвижений, как сделал этот Алекс. А кого-то через одно место. Прощание Питера, которое досталось Стайлзу, он оценил бы как самое жестокое прощание в мире. Так что, ему просто пришлось уйти.

- Так ты жалеешь? Стайлз? Жалеешь, что не стал... заниматься этим вопросом? Ну, обратившись в официальные инстанции? – вдруг неожиданно повторил свой вопрос Дерек, и Стайлз понял – они думают о разном, они чувствуют по-разному. Дерек, как добропорядочный гражданин и честный человек думает исключительно рационально. – Может, ты хочешь заявить в полицию на Питера сейчас?

- Господи, нет, конечно, – жалко выдавил из себя Стилински, зная совершенно точно, что мститель из него так себе.

- Но ты бы мог это сделать. Ты мог бы поехать домой и решить... – начал Дерек снова, но Стайлз с ужасом перебил его.

- Нет, нет, туда я точно не хочу, потому что... – ему нужно было наверно сказать что-нибудь о взрыве; о том, как страшно и плохо спать одному по ночам, ощущая себя в опасности снова и снова, мучаясь головными болями и бессонницей, стояком и нежеланием заводить новые знакомства, но вырвалось другое: – Мне же придется так или иначе столкнуться с ним! А я не могу! Не могу, чтобы он меня таким видел! Потому что я разочаровал его, понимаешь?

- Тебе двадцать, ты можешь ошибаться, можешь кого-то разочаровывать, – ответил Хейл, без лишних слов поняв несказанное Стайлзом о трепетных чаяниях Питера в отношении своего стажера. И очень жестоко заметил: – Тебе можно ошибаться, а вот сорокалетнему Питеру – нет.

- А он никогда и не ошибался! – пылко заявил Стайлз.

Никогда – это было слишком максималистское заявление даже для смертельно влюбленного. Тем более Стайлз таким уже не был. Но нужно было отстаивать прошлые идеалы, потому что больше отстаивать было нечего.

Питер не ошибался, когда разъяснял Стайлзу суть безопасного секса. И когда голосовал весьма извращенно-изысканным способом против насилия на улицах. И когда упорно заставляя учиться, гоняя на работе и придираясь к мелочам, делал из Стайлза отличного специалиста, еще давно переубедив папу Джона не отдавать мальчишку в военное училище, чтобы якобы выбить из него дурь.

И вот теперь, когда большой бизнес почти лежал у его двадцатилетних ног, Стайлз трусливо сбежал в ненужный Бостон, обидевшись на нелюбовь, на бесконечные измены, на все то, что заслоняло от него истину – влюбленного Питера.

- Он не ошибся, Дерек, ни единого раза, – тихо повторил Стайлз, но Хейл строго нахмурился.

- Прости, детка, но вынужден тебе напомнить, что он тебя... – Дерек внезапно замолчал, остановленный умоляющим взглядом Стилински. Понимая, что они никогда не произносили этого слова вслух и теперь не надо.

Изнасилование – это когда кричат и вырываются.

Когда реки крови и смазка не нужна. Когда все забрызгано красным, сочащимся из разорванного ануса.

Когда бьют по лицу, по животу и берут силой; так, что потом остаются синяки и черные гематомы.

То, что было у них с Питером, это не оно.

Стайлз не кричал, не вырывался, его не рвали и он не истекал кровью, бордовыми сгустками пачкая простыню.

Он просто сказал “Нет”.

И продолжал говорить это слово, пока Питер трахал его, несопротивляющегося, не обращая внимания на запреты.

- Ладно, – выдохнул Дерек согласно. – Я просто хотел сказать, что поступок Питера – это его главная ошибка. Которая случилась наверно для того, чтобы ты перестал наконец считать его непогрешимым.

- Он просто не хотел отпускать... – прошептал неслышно Стайлз, как фанатичный язычник спасая свой сгнивший изнутри тотем и жалко стараясь оправдать того, кого Дерек сейчас охарактеризовал так точно и правильно.

Заныла задница снова, и снова что-то фантомно-горячее потекло сквозь невидимые трусы – так неистово Питер показывал, что никуда он Стайлза опускать не собирается. Показывал свою, если хотите любовь и тут же доказывал, что ни черта он Стайлза не любит. Что просто не умеет любить и отпускать не умеет.

- Значит так, – произнес Дерек приказное, разглядев за растерянным лицом своего парня его столь тягостные переживания, – ты никуда не едешь и мы с тобой... не расстаемся. То есть...

Слова дались ему трудно, и Стайлз вдруг понял, что именно Дерек хотел сказать. Про их больше-чем-дружбу, но меньше-чем-любовь. Про свою гениальную стратегию, которая снова вернула бы их в безопасные области френдзоны, открыв новые горизонты обоим. Насчет своих собственных Стайлз, конечно, сомневался – так были они далеки и пугающи, но Дереку был благодарен за это медленное, безболезненное не-расставание.

Дерек берег его. Берег Алекса. Он делал все идеально, чтобы никому не пришлось испытывать новую боль. Что ж, Стайлз, анестезированный надвигающимися на него переменами, её и не испытывал. Аллилуйя.

- Знаешь, я рад, что вы теперь снова будете вместе, – вырвалось у него и он осознал эту радость настолько правильной, что сразу стало легко.

Да кто он такой, господи, чтобы стоять на пути у этого медведя?

Чтобы красть у Дерека его собственное личное счастье?

- Я не о том, Стайлз, подожди ты со свадебными букетами, – оборвал его Дерек, смутившись и даже покраснев. Стал рыться в своих джинсах. – Мне Алекс сказал, что когда тебя встретил...

Стайлз закатил глаза – стоило догадаться, что о встрече этой, как и о его позорном бегстве Хейлу давно известно.

- Так вот, Алекс тогда всего лишь хотел с тобой поговорить. Он сказал мне, что ты очень плох. И я с ним согласен.

Дерек протянул Стайлзу маленькую визитку, продолжая говорить – мягко и настойчиво.

Нет, сам Алекс не психотерапевт, он анестезиолог, но это контакт его хорошего знакомого и вот он тебе обязательно поможет, потому что дело даже не в том, как ты в панике убегал от Алекса по коридору, а в том, что он, когда увидел твои глаза, сказал что-то ужасно нелицеприятное про коллег с юга, которым понапрасну платят их гонорары, раз у тебя внутри скопилось столько боли, которую они не смогли умалить хоть на чуточку...

- Не думай, будто я не знаю, что ты глотаешь таблетки пачками, Стайлз, – сказал Дерек строго. – И это совсем не те лекарства, которые выписал тебе психотерапевт. Сходи к Алану, он прекрасный специалист, он поможет. Только рассказать ему нужно будет всё.

- Всё? – жалобно прошептал Стайлз, прижимаясь к Дереку, словно девчонка.

- Всё, – кивнул Хейл, мягко, но решительно отстраняя своего уже бывшего любовника и начиная одеваться.

Стайлз же лежал голый, продрогший даже под одеялом и все вертел в пальцах маленький прямоугольник визитки.

Вечер плавно перетекал в ночь, и наступала пятница. День, в котором для Стайлза Дерека Хейла в постельном расписании никогда не было и, по итогам их разговора, уже никогда и не будет.

====== Часть 16 ======

Было плохо. Всё плохо.

Дождь лил уже четвертый день, подсказывая выход – утопиться. И, знаете что? Стайлзу было пофиг. Ему казалось, что никогда еще он не был так одинок. Ему казалось, что никогда еще он не был так свободен. Мешало одно маленькое воспоминание, отделяющее его от полного погружения в независимость. Оно зудело под кожей, никак Стайлзом не идентифицированное; вплеталось в сны, заставляя безмолвно кричать...

Прогресс был налицо – раньше он одинаково успешно давил в себе и крики, и образы. Поэтому сейчас ничто уже не мешало ему свыкнуться с этим зудом, кроме желания избавиться от него, принять помощь, достать из тумбочки маленькую визитку и записаться к доктору.

Немного неприятно было читать под именем врача его прямую специализацию, но Стайлз пережил и это, с тяжелым сердцем направившись в назначенный день на приём.

Накануне он принял изрядную дозу Дерека Хейла, своего личного успокоительного, наконец-то пригласившись на ужин, который уже в который раз затевали ради него.