Тайная дочь - Сомайя Гоуда Шилпи. Страница 21

Джасу и Виджай возвращаются с горячими пав бхаджи и холодными бутылочками газированного напитка «Голд Спот». Виджая очень впечатлила апельсиновая газировка, которую он попробовал впервые в жизни, ему понравилось, как она разливается по скрученному в трубочку языку, пощипывает пузырьками и попадает прямо в горло. Мальчик настолько поглощен новыми переживаниями, что совершенно не обращает внимания на мрачную обстановку. Пока они едят, откуда-то раздаются радиопомехи, а вскоре начинает играть музыка. Это старая песня из индийского фильма. Джасу подпевает, выдумывая слова вместо неизвестных ему. Он берет Кавиту за руку и тянет ее танцевать на маленьком сыром пятачке земляного пола. Кавита поддается. Сначала неохотно, потом, заметив, что Виджай хлопает в ладоши и тоже поет, она немного расслабляется. Ее лицо озаряет искренняя улыбка, и совсем скоро они вместе смеются и танцуют. Свой первый вечер в аду они проводят в объятиях друг друга до самого отхода ко сну.

Рано утром их будят громкие гудки грузовиков. Кавита слышит их первая и уже не может заснуть. Следующим просыпается Джасу. Какое-то время они лежат с открытыми глазами, затем в замешательстве встают. Кавита выходит на улицу в поисках уборной и видит длинную очередь. Поспрашивав у людей, она узнает, что это очередь за водой из общественной колонки. Туалета нет. Со всей благопристойностью, на какую только способна, Кавита справляет нужду прямо у железнодорожных путей и быстро возвращается в лачугу.

— Там уже длинная очередь за водой, — рассказывает она Джасу, указывая рукой в направлении колонки. — Но у нас нет ничего подходящего, ни бутыли, ни ведра.

— Вам сегодня понадобится вода. Будет жарко. Хотя вот… Как думаешь, подойдет?

Джасу подбирает две пустые бутылочки от «Голд Спота», который они выпили накануне вечером.

— Я схожу за водой. А ты побудь здесь, — говорит он, указывая рукой на спящего Виджая.

Когда Джасу возвращается спустя почти час, на нем лица нет.

— Что такое, яну? Почему так долго?

Кавита называет мужа ласковым именем только во время ночной близости. В других обстоятельствах она делает это крайне редко. Но когда она видит его таким потерянным, слова сами слетают с языка.

— Это безумное место, Кави. Одна женщина решила, что другая пролезла без очереди, и начала вопить, чтобы та шла в конец. Первая женщина отказалась, и ее начали толкать и пинать до тех пор, пока она не ушла. Женщины дерутся между собой. Из-за воды.

Джасу качает головой, потрясенный увиденным.

— Завтра я пойду пораньше.

Он отдает жене полные бутылки из-под газировки и уходит на целый день, пообещав вернуться до темноты.

Когда просыпается Виджай, Кавита решает увести его погулять, потому что ей уже плохо от окружающей безнадежности трущоб. Она берет с собой самые ценные вещи и прячет остальное в постельное белье.

Кавита держит сына за руку, пока они бредут по улицам Бомбея. Женщина и мальчик видят рытвины и ямы на тротуаре, мусор и экскременты животных, валяющиеся вокруг. Людей так много, что им приходится жаться друг к другу, будто птичкам. Лоточники кричат, привлекая внимание к товарам.

— Горячий чай! Тарам гарам чаи! Горячий чай!

— Посмотрите, мадам. Сальвар-камиз! Всего сто рупий. Большой выбор цветов!

— Новинки фильмов. Два фильма — всего пятьдесят рупий. Отличная цена. Выбирайте!

Кавита снова вспоминает тот день. Она так же шла по улицам, а Рупа тащила ее за руку, как она сейчас — Виджая. Кавита ловит себя на том, что на каждом углу пытается отыскать знакомые места. Переходила ли я улицу на этой автобусной остановке? Вроде знакомый газетный киоск? Это тот же рынок, который я видела? Женщина хочет хоть как-то сориентироваться в этом сумасшедшем месте, где ей довелось побывать всего раз, в этом городе, в который еле помещаются более чем десять миллионов человек.

В неразберихе толпы, чьих-то тел, рук и ног она замечает знакомое лицо. Маленькая девочка, точь-в-точь Уша, чей образ Кавита бережно хранит в памяти. Две блестящие косички, завязанные ленточками, круглое личико и милая улыбка. Девочку держит за руку женщина в зеленом сари. Это она? Это может быть она? На вид они с Виджаем почти ровесники. Кавита проталкивается сквозь толпу, стараясь не отстать от женщины с девочкой, и не обращает внимания на протесты Виджая, который совсем за ней не поспевает. Зеленое сари исчезает из виду, теряется в водовороте людей и цветов. Кавита останавливается посреди тротуара, тяжело дыша и оглядываясь по сторонам, но так и не находит тех, за кем шла.

— Мама!

Кавита чувствует, что Виджай тянет ее за руку, и встречается с ним взглядом.

— Да, мой милый. Чалло. Идем.

Она боится потерять Виджая в толпе, которая проносится мимо них, ее нервируют беззубые попрошайки, идущие по пятам. Кавита ищет глазами зеленое сари, как вдруг ей на ум приходят слова Джасу о новорожденной девочке. Она будет обременять нас и тянуть соки из нашей семьи. Разве ты этого хочешь? Возможно, он был прав и даже мудр. Каково им было бы с двумя детьми, если сейчас они не могут обеспечить даже одного. Кавита с сыном бродят весь день, и женщина выматывается так, что вечером ей хватает сил только на то, чтобы заснуть. Хватило одного дня, чтобы этот город начал душить ее неимоверным количеством людей, суетой и шумом. Она привыкла к чистому деревенскому воздуху, и теперь легкие не могут справиться со здешним смогом, а ноги скучают по влажной плотной земле там, дома.

Они идут обратно по улочкам, зажатым между лачугами, точно такими же, как та, в которой остановилась их семья. Кавита обходит грязную козу, сунувшую нос в огромную кучу дымящегося мусора, который валяется на пересечении двух улиц. Возле каждой лачуги они видят одно и то же: очаг для приготовления пищи, в котором вместо дров используются сухие коровьи лепешки, ведро с дневным запасом воды и рваную одежду, развешенную на веревках после стирки. Самые изобретательные обитатели лачуг протянули провода антенн для телевизоров и транзисторных радиоприемников, и возле них собираются люди, чтобы узнать новости. Кавите очень не хватает поддержки: успокаивающего прикосновения материнской руки или озорного смеха Рупы.

Джасу уже вернулся из города, он сидит на краю постели и растирает уставшие ноги. Когда Кавита с Виджаем заходят в лачужку, он прерывает свое занятие и, улыбаясь, поднимает на них глаза.

— Что случилось? — спрашивает Кавита.

— Я сегодня отмахал, наверное, миль десять в этом старье.

Он кивает на изношенные чаппалы у двери. Кавита садится рядом и берет его ногу.

— Сегодня я был в трех курьерских конторах.

Он закрывает глаза и откидывается на землю.

— Везде сказали, что для меня работы нет. Им нужны люди, которые хорошо знают улицы Бомбея: рикши или водители такси. Только подумай, если бы я уже был рикшей или таксистом, зачем мне было бы идти в курьеры?

— Да, зачем? — медленно соглашается с мужем Кавита, в то же время не переставая размышлять над его словами.

— Потом я пошел узнать насчет работы дхабавалы, — продолжает Джасу. — Как я и думал, за разнос этих закусок по городу платят очень хорошие деньги. Сто рупий в день, представляешь? Но у них длинный список из желающих работать дхабавалой. Они сказали мне заходить каждую неделю и узнавать, нет ли работы. И предупредили, что до того, как это случится, может пройти три-четыре месяца.

Не зная, как реагировать на эти новости, Кавита наблюдает за Виджаем, который рисует пальцем на утрамбованном земляном полу круги. Ты должна доверять ему.

— Но что хорошо, я встретил одного малого возле главной конторы дхабавал. Он знает большого человека, который может сделать так, чтобы мое имя попало в начало списка. Он может сделать так, что я быстро получу работу, всего за две-три недели. Я отдал ему всего двести рупий.

Кавита с беспокойством смотрит на мужа. Они привезли с собой в общей сложности тысячу рупий. Это были все их сбережения и деньги, подаренные родными.