Тайная дочь - Сомайя Гоуда Шилпи. Страница 27

Закончив, Аша начинает грызть кончик карандаша и с удовлетворением отмечает, что никто из присутствующих уже не скучает.

Клара вставляет свое слово.

— Не думаю, что это подходящая тема. Аша, тебе не кажется?

— На самом деле нет, не кажется. Я думаю, мы должны знать историю своей школы и то, откуда берутся деньги на все это.

Она жестом обводит комнату.

— Они берутся от наших родителей, — бормочет другая ученица.

Аша невозмутимо продолжает:

— Нас всегда учат думать о мире вокруг. И эти детишки в Китае — тоже часть окружающего мира. Мы обязаны добиваться правды. Разве не в этом заключается суть журналистики? Или вы считаете, что мы должны быть цензорами сами себе?

Миссис Джансен медленно выдыхает и произносит:

— Аша, давай обсудим это у меня в кабинете. Завтра после обеда.

Ее тон ясно дает понять, что это не предложение.

— Ну, ты спросила родителей насчет вечеринки в субботу?

Рита коленом посылает Аше футбольный мяч.

Аша вздыхает.

— Нет, папа всю неделю работал допоздна.

Она отбивает мяч, смотрит, как он взлетает ввысь, и снова ловит его.

— Он строг к таким вещам. Говорит, что не видит смысла во всех этих вечеринках. И почему мне нельзя просто повеселиться, как любому нормальному человеку в шестнадцать лет?

— Ты знаешь, Аша, мой папа тоже никуда не пускает меня по выходным.

Маниша — вторая девочка-индианка из Ашиного класса — перехватывает мяч и продолжает с нарочито индийским акцентом, подняв вверх указательный палец:

— Только если это необходимо в образовательных целях!

Обе смеются, и Маниша бросает мяч обратно Аше.

— Особенности культуры, — пожимает плечами Маниша.

В раздевалке девушки быстро переодеваются в школьную форму и толпятся возле зеркала, чтобы убедиться, что хорошо выглядят. Аша борется со своими густыми черными волосами, пытаясь собрать их в конский хвост, но резинка рвется и щелкает ее по пальцам.

— Оу! Вот дерьмо!

Девушка качает головой, достает из рюкзака небольшую косметичку и идет к зеркалу подкрасить ресницы тушью.

— Боже, Аша! Тебе же вообще не нужна косметика, — замечает одна из школьниц, которая уже несколько минут не может оторваться от зеркала.

— Да уж, что угодно бы отдала за такие глаза. Они очень необычные! Это тебе от мамы или от папы такие достались? — спрашивает другая девочка.

Аша напрягается.

— Не знаю, — тихо отвечает она. — Мне кажется… глазами я пошла в одну из бабушек.

С пылающим лицом она отворачивается от зеркала и подходит к своему шкафчику. «Я понятия не имею, от кого мне достались мои необычные глаза!» — хочется закричать Аше. Только самые близкие подруги знают о том, что она живет в приемной семье; остальным она предоставляет возможность делать собственные предположения. Поверить в то, что она могла появиться естественным путем у папы-индийца и мамы-американки, несложно. Именно это всегда спасало ее от лишних объяснений. Аше не хочется делиться своей историей с этими любительницами покрутиться перед зеркалом. Интересно, позавидовали бы они черным волосам на ногах, которые с каждым днем делаются все заметнее, или смуглой коже, которая даже с кремом от загара темнеет через десять минут пребывания на солнце.

— О, Аша, ты такая необычная.

Откуда-то сзади до нее доносится тихое передразнивание. Обернувшись, Аша видит Манишу, которая с улыбкой закатывает глаза.

— Пойдем. Хочешь замороженного йогурта?

Маниша направляется к двери.

— Конечно, — отвечает Аша.

— Меня бесит, когда люди называют нас «необычными», — говорит Маниша, выйдя из раздевалки. — Я к тому, что поезжайте вы во Фримонт, и увидите, что ничего необычного нет. Там индийцы повсюду.

Девочки садятся на скамейку возле небольшого магазинчика, держа в руках по стаканчику замороженного йогурта. Проглотив очередную порцию ванильно-шоколадной смеси, подружки продолжают болтать.

— Возле нашего дома есть магазин мороженого, — говорит Маниша. — Там продают мороженое с паановым сиропом. Очень хорошее. По вкусу как настоящий паан. Тебе надо как-нибудь попробовать.

Аша просто кивает и продолжает есть. Она не знает вкуса паана, поскольку пробовала его всего раз в жизни. Папа давал ей это лакомство, когда она была еще совсем маленькой.

— Ты пробовала замороженный паан в Индии? Прошлым летом мы с двоюродными братьями и сестрами каждый вечер ходили за ним. Потом не отвяжешься. Обязательно попробуй, когда поедешь в следующий раз.

По всей видимости, Манише не нужен ответ, за что Аша ей только благодарна. Так девушке не придется признаваться, что она не была в Индии, или придумывать объяснение почему. Она помнит, что отец ездил туда пару раз, когда она училась еще в начальной школе. Тогда родители, решив, что дочь уже спит, обсуждали, не взять ли Кришнану девочку с собой. В конце концов они сошлись на том, что Аше не стоит так долго пропускать школу. Каждая поездка начиналась с того, что они с мамой отвозили отца с двумя огромными чемоданами в аэропорт. Один из чемоданов был забит гостинцами и подарками из Америки. Потом каждые несколько дней через помехи международной телефонной связи они слышали голос отца. Когда спустя две недели он возвращался, один из чемоданов был забит чаем и специями, сандаловым мылом и яркой одеждой для Аши. Каждый раз в чемодане была блуза с росписью в технике батик или красивый платок с вышивкой для матери. Мама складывала эти вещи на свободные полки в гардеробе. Как только чемоданы водворяли на их обычное место в подвале, жизнь семьи возвращалась в привычное русло.

Маниша встает, собираясь идти обратно.

— Слушай, а ты едешь на Раас Гарба в следующие выходные? — спрашивает она Ашу. — Не помню, чтобы я тебя там видела, там всегда столько народу.

— Э-э-э… нет. Я не бывала там, — отвечает Аша. — Мне кажется, мои родители не особо интересуются такими вещами.

— Ну, тогда они единственные такие родители-индийцы во всей Северной Калифорнии.

Маниша улыбается и выбрасывает пустой стаканчик в урну.

— Тебе надо побывать там. На самом деле это очень весело. Это, пожалуй, единственный вечер в году, когда папа разрешает мне приодеться и потанцевать с друзьями в выходной, понимаешь?

Аша снова кивает. Но она ничегошеньки не понимает из того, о чем говорит Маниша.

— Нам надо поговорить о твоей успеваемости.

Тон матери совершенно серьезен. Аша отрывается от ужина. Отец смотрит на дочь, сложив руки перед пустой тарелкой.

— Да, снова высший балл А+ по английскому. Правда, мной можно гордиться? — говорит Аша.

— Аша, у тебя В по математике и С по химии? — спрашивает мать. — Что происходит? Твои оценки стали хуже с тех пор, как ты начала пропадать в этой школьной газете. Может, пора вернуться к учебе?

— Да, я согласен с мамой, — вступает в разговор отец, энергично кивая головой. — У тебя сейчас решающий год. Школьные оценки очень важны для поступления в колледж. У тебя не должно быть никаких В и С. Ты же знаешь, какой конкурс в хороших университетах.

— Вот уж важное событие! — отвечает Аша. — У меня всегда были все А. Просто один неудачный семестр. В любом случае, как закончится этот год, я больше не буду брать математику или химию.

Аша снова начинает внимательно изучать тарелку.

— Что ты хочешь этим сказать? — недоумевает отец. В его голосе слышны столь явные ноты разочарования, что Аша внутренне содрогается. — Тебе еще два года учиться в старшей школе, а такие оценки могут сильно понизить твои шансы на поступление. Пора взяться за ум, Аша. Речь о твоем будущем!

Отец с шумом отодвигается от стола, будто ставя точку в этом споре.

— Смотри, еще не поздно поднабрать хороших оценок в этом году, — говорит мама. — Я могу помочь тебе с химией или мы можем нанять репетитора.

Мать обеими руками берется за столешницу, словно чувствует, что вот-вот разразится буря.