Злодейка для ректора. Книга 1 (СИ) - Лисина Василиса. Страница 7

— Скажи, ты правда так быстро меня забыла? — Дебион скрещивает руки на груди и внимательно на меня смотрит.

Не знаю, что ответить. Я-то его и не помнила. И вообще, почему ему это важно, разве он не должен миловаться с главной героиней, а про меня уже и не вспоминать? Что ж, сам хотел знать — сам напросился.

— Да, так и есть, — мстительно улыбаюсь я.

— Ты врёшь, — хватает он меня чуть выше локтя и сжимает пальцы. Приближается. — Ты просто хочешь, чтобы я ревновал и вернулся к тебе. Да, вот на что ты рассчитывала? Вывести меня на эмоции?

Я упираюсь свободной рукой ему в грудь и отталкиваю его. Точнее, пытаюсь — ведь эта скала с мышцами не двигается ни на миллиметр.

— Что я вижу? — раздаётся рядом протяжный противный голос. — Наконец-то я поймал прогульщиков.

Мы с Дебионом отстраняемся друг от друга. На нас смотрит с победной ухмылочкой явно какой-то преподаватель, но я не знаю, кто он. Смотрю на его зализанные набок светлые волосы и вспоминаю… Кажется, в книге это был декан факультета травничества. Один из мелких проходных злодеев, который в какой-то момент приставал к главной героине.

Даже если бы я не вспомнила, меня бы всё равно напряг этот декан. Какой-то он был скользкий и противный.

— Нашли где зажиматься, голубки, — прищурившись, ухмыляется он. — К ректору! Сами дойдёте или мне проводить?

Мне хочется завыть. Опять к ректору? Может, мне у него проще поселиться?

Неожиданно я представила, как это может быть. В кабинете ректора поставили бы кровать, и будил бы меня на пары именно он… Это было бы даже заманчиво. В моих опозданиях был бы виноват именно ректор.

Противный декан всё же провожает нас. Всю дорогу я чувствую от него сильный запах валерьянки и ещё каких-то трав. Дебион ещё пытался спорить, но безрезультатно. Только потенциального врага себе нажил. Он недовольно сопит, когда мы заходим в приёмную.

Мадам Битрикс смотрит на меня с неподдельным удивлением, но не комментирует ситуацию.

— Можете пройти, ректор вас ждёт, — говорит она.

В уже до оскомины в зубах знакомом кабинете ректор расслабленно сидит за столом. Ткань его рубашки в таком положении ещё сильнее натягивается на груди. Не спасают даже расстёгнутые верхние пуговицы.

— Давно не виделись, адептка Эйрис, — хмыкает он.

— Эти двое решили устроить свои брачные игры в коридоре, — рассказывает свои фантазии декан. — Прогуливали занятия.

— Я понял, спасибо, — ректор отпускает декана, и тот с противной улыбочкой выходит.

Несколько мгновений ректор молчит и разглядывает нас.

— Я думал, вы расстались? — поднимает он бровь.

— Так и есть, — выдавливаю из себя я, чувствуя, как горят уши.

Из-за декана ректор всё не так понял, но начинать оправдываться и рассказывать о своей личной жизни сейчас будет глупо. Я молчу.

— Адепт Ноаль, что произошло? — переключается ректор.

Дебион сопит и тоже молчит. Ещё бы, это он виноват! Я беру слово:

— Разрешите рассказать. Адепт Ноаль ворвался без стука на практику по магии и стал кричать. Затем спонтанной магией поджёг участок пола. Затем нас выгнали в коридор, где нас приняли за прогульщиков.

— Господин ректор, не слушайте её. Она преподносит всё так, будто я виноват, — ворчит Дебион.

— Но он и правда виноват, — настаиваю я. — Прибежал с обвинениями, устроил пожар.

— Почему же вы так поступили, адепт? — ректор впивается обвиняющим взглядом в Дебиона.

— У меня были причины. Вот они, — и он буквально бросает на стол ректора статью. — Считаю, что тут виновата Велена, потому что любой бы не выдержал, узнав об измене.

Теперь ректор удивлён неподдельно. Он берёт в руки газету и читает. Глаза бегают по строчкам, а на лице появляется брезгливое выражение. Он отбрасывает статью на подальше на стол.

— Адепт Ноаль, выше поведение не соответствует нормам. Нельзя срывать занятие, как бы вы не ревновали.

— Я не ревновал! — подозрительно рьяно отрицает он.

— Отработатете сегодня в теплице, там как раз завезли удобрения в тяжёлых мешках. Можете быть свободны, с вами всё.

На удивление, Дебион не сильно-то и против. Он замолкает и выходит, бросив на меня торжествующий взгляд.

— Теперь вы, — пристально и жёстко смотрит на меня ректор. — Снимаю с вас предыдущее предупреждение. Видимо, у вас нет причин мстить Катарине.

Мне бы расслабиться, но не получается. В душе возникает гадкое чувство, будто я подвела и разочаровала лично ректора, который ждал от меня чего-то другого. Ректор медленно встаёт с кресла.

— Моральный облик адептов должен поддерживаться хотя бы на минимально приличном уровне, — говорит он медленно, огибая стол. — Так что ведите себя соответственно своему статусу, иначе я вынесу второе предупреждение за это.

Мне обидно. Уже второй слепо верит статье, хотя он взрослый мужчина и по идее должен включать голову.

— Я веду себя нормально, а вы бы лучше не лезли в мои личные дела, а ловили любителя чёрной магии, который бегает по академии, — высказываю я, глядя ему в глаза. — У вас какое-то предвзятое ко мне отношение.

— Потому что вы даёте поводы относиться к вам предвзято, — нависает надо мной он.

Я не отступаю, и мне приходится задирать подбородок, чтобы не отводить от него взгляда.

— Или вы хотите их найти? Вызываете меня всё время в кабинет, уточняете, с кем я встречаюсь. Портрет свой украли, — не отступаю я.

— Да? — удивлённо выдыхает ректор. — А то, что вы нарисовали меня в таком виде, это, по-вашему, нормально?

— Это другое, — снова мои щёки пылают. — Я же не вызываю вас… к себе…

Посередине фразы я понимаю, что мы стоим неприлично близко, едва не касаясь носами. Я отчётливо чувствую аромат бергамота, смешанный с его особенным личным запахом, который есть у всех людей. Ректор делает глубокий вдох, чуть прикрывая глаза. Когда он открывает их вновь, я вижу, как его круглые зрачки вытягиваются в тонкую вертикальную линию.

Глава 10. Взрыв в редколлегии

Я замираю и не могу отвести взгляд. Глаза ректора теперь кажутся звериными, но очень необычными и красивыми. Это что такое? Я не помню упоминаний таких фокусов в книге.

Ректор отстраняется и прикрывает ладонью глаза. Меж его бровей появляется складка. Поворачивается ко мне спиной.

— Это бессмысленный разговор, — сквозь зубы говорит он. — Идите.

Меня подмывает попросить свой рисунок обратно, но я сдерживаюсь. Провоцировать ректора — плохая идея. И так играю с огнём…

В тишине иду к двери. Как только хвастаюсь за ручку, меня настигает его голос:

— Передайте адепту Кэрроту, что отныне все статьи перед печатью должны показываться мне на согласование. И лучше больше не попадайте в этот кабинет, Велена Эйрис.

Это я и без ректора знаю. Сцепляю зубы и выхожу.

Весь оставшийся день моё настроение испорчено. Во-первых, я не смогла всё высказать Мартину, потому что дверь в редколлегию была закрыта — там никого так рано не было. Во-вторых, Мадлен расспрашивала о моём тайном возлюбленном и не верила, что его нет. В-третьих, я надеялась, что к моей персоне станет со временем меньше внимания, а его всё больше!

После занятий я делаю вторую попытку и иду в кружок журналистов. Дверь на этот раз открыта, но внутри никого нет. Наверное, кто-то отошёл ненадолго. Я сажусь на стул и жду.

— Ты что тут делаешь? — вскоре входит Мартин.

— А ты не догадываешься? — я встаю и перехожу в наступление. — Я же просила не писать ничего! Срочно выпускай опровержение!

— Потише, потише, — Мартин поднимает руки в примиряюще жесте. — Это же помогло?

— Из-за статьи Дебион устроил переполох, и нас вызвали к ректору!

— Сочувствую. И что ректор?

— Он…

До меня доходит, что он снял предупреждение и наказал Дебиона. Что, в общем-то, и неплохо. Я немного успокаиваюсь и серьёзно смотрю на Мартина.

— Опровержение всё равно нужно. Моя репутация летит к чер… к демонам.