Цейтнот. Том 1 (СИ) - Корнев Павел Николаевич. Страница 20

Я выплеснул из себя сжатую в тугой комок сверхсилу, и тут же росчерком ясновидения уловил вторую пулю, но поздно, слишком поздно — лишить её кинетической энергии не успел, сумел лишь задействовать технику закрытой руки.

В плечо словно окатышем из рогатки засадили — больно, но и только. Даже на ногах устоял и не покачнулся. Ну — почти.

Усилием воли я прокинул цепочку ионизированных молекул воздуха, намереваясь поразить стрелка электрическим разрядом, и несостоявшийся убийца спешно юркнул за угол, пропал из виду. Мне бы ринуться в погоню, да куда там! Обернулся к отцу Сергию, а тот скособочился, навалился плечом на ворота, замер так с судорожно стиснутой в кулак левой рукой. Меж побелевших от напряжения пальцев медленно сочилась кровь, срывались с ладони и падали на землю крупные красные капли.

— Сильно зацепило? — всполошился я, втянул в себя сверхсилу и сразу закрутил её шаровой молнией, направил на случай возвращения убийцы к дровяному сараю. — Отец Сергий! Куда вас?!

— Царапина… — Священник скрипнул зубами и разжал пальцы. Кровь сразу потекла сильнее, но это не помешало разглядеть свинцово-серый краешек засевшей в мясистой ладони пули. — Ничего страшного! Я тоже, видишь ли, в некотором роде оператор…

Часть первая. Глава 4/1

Глава 4

Поднять тревогу не дал отец Сергий.

— Никому ни слова! — отрезал он, пытаясь остановить кровотечение носовым платком. — Идём в дом!

Я отнюдь не разделял его уверенности, будто всё уже закончилось, и потому не развеял так и висевшую у дровяного сарая шаровую молнию, более того — направил её в глухой закуток, в котором скрылся убийца, прежде чем сунуться туда самому. Там — никого, только стояла прислонённая к забору лесенка да валялся на земле совсем небольшой никелированный пистолетик с цилиндрической насадкой на стволе.

Едва ли стоило уповать на небрежность нападавшего, и всё же я подцепил оружие за предохранительную скобу и опустил его в боковой карман пиджака, постаравшись при этом не смазать отпечатки пальцев.

Ну а дальше я уже не мешкал и вернулся во двор к отцу Сергию, который присел на корточки рядом с завалившимся на бок кудлатым псом и гладил его по лобастой голове.

— Эх, Трезор! Ну как же так!

— Вам нельзя здесь оставаться, — прямо заявил я, поморщился от ноющей боли в отбитом плече и заставил себя о ней забыть.

Ерунда, всего лишь синяк.

— Сначала избавимся от пули, — заявил в ответ священник, выпрямился и легонько покачнулся, но помогать ему удержать равновесие не пришлось. — Всё остальное потом.

Он первым поднялся на крыльцо, уверенно отпер дверь и сказал:

— Не разувайся, так на кухню проходи! — Сам же заглянул в какую-то кладовку и вышел оттуда с плоскогубцами, спросил: — Сгодятся вместо пинцета, как думаешь?

Я бы мог взбрыкнуть и заявить, что о нападении следует немедленно сообщить в комендатуру, да и раной должен заняться дипломированный хирург, но решил не сотрясать впустую воздух и скомандовал:

— Идёмте к мойке, а то всё здесь кровью зальём. Водка есть?

— В буфете возьми.

Открыв дверцу, я достал початый штоф, выдернул притёртую пробку и щедро плеснул на окровавленную ладонь отца Сергия, уже успевшего закатать рукав своего облачения. Того аж перекорёжило, но мне-то что с того? Сам в больницу ехать отказался, никто не неволил.

Левой рукой я стиснул запястье священника, лёгким воздействием передавил жилы, чем до предела замедлил кровотечение, заодно попытался с помощью ясновидения ощутить отклик нервной системы пациента и неожиданно легко в этом преуспел — словно бы даже взялся пользовать опытного оператора с прекрасно развитой внутренней энергетикой.

Да как так-то?!

Наверное, проворчал этот вопрос себе под нос, поскольку побледневший отец Сергий выдавил из себя смешок и пояснил:

— Это всё гордыня, сын мой. В отрочестве я полагал инициацию чем-то сродни тем испытаниям, коим подвергались святые отшельники. Верил, будто сумею не поддаться искушению, посрамлю нечистого…— Священник потянулся к бутылке, но я уже заблокировал его болевые ощущения, заодно полностью обездвижив раненую кисть, и он c облегчением перевёл дух, пить не стал. — А в итоге никто не покусился на мою бессмертную душу. Не было голосов в голове, не было заманчивых посулов. Изменилось тело. И, положа руку на сердце, не знаю, ближе операторы к образу Его или же наоборот…

Последнее заявление прозвучало более чем странно, но мне было не до того, я вновь плеснул на рану водки, смыл выступившую из раны кровь и принялся изучать пулю, засевшую в мясистой ладони отца Сергия, но не прошедшую навылет.

— Успели задействовать технику закрытой руки? — предположил я, примериваясь к лишённому оболочки кусочку свинца.

— И слов таких не знаю даже, — усмехнулся в ответ священник.

— Да неужели? — усомнился я в искренности пациента.

Пусть даже пуля двадцать второго калибра и не отличается великой пробивной способностью, да и глушитель свою роль сыграл, но и так ладонь должно было прошить насквозь.

— Не сомневайся, отрок, — через силу улыбнулся отец Сергий. — Я, видишь ли, подстройку на Эпицентр проходить не стал и сверхсилой оперировать не способен.

— Тогда я уже ничего не понимаю, — признался я и, пока мой пациент собирался с мыслями, направленным воздействием потянул пулю наружу.

— Слышал о закалке тела? — спросил священник и не договорил, охнул: — Да ты, Пётр, просто кудесник!

— Ещё нет, только учусь, — возразил я. — И рану зашивать не возьмусь. Плохо у меня это дело выходит.

— Об этом не беспокойся, найдётся кому зашить.

— Сейчас будет больно, — предупредил я и начал бинтовать смоченным в водке бинтом ладонь, а затем отпустил запястье отца Сергия, и тот тяжело навалился на мойку, потом и вовсе опустился на пододвинутый мной табурет. И теперь уже не удержался, хлебнул беленькой.

— В горбольницу вам надо! — заявил я, споласкивая руки под краном. — И чем раньше, тем лучше.

— У нас своя лечебница при церкви, — возразил священник и попросил: — В гостиной телефонный аппарат, позвони Альберт Павловичу. Раз уж так рвался, пусть извозчиком поработает. Кучером, хе-хе…

Я излишне тесное знакомство с куратором демонстрировать был не расположен, поэтому спросил:

— А вы его домашний номер знаете? Едва ли он на работу вернулся.

— Пытаться Альберта дома застать — пустое дело, — уверил меня отец Сергий и вновь выпил, на этот раз плеснув водки в стакан. — Альберт сейчас либо в клубе, либо со своей дамой сердца ужинает. Позвони в справочную института, там подскажут. Всегда так делаю.

Совет был не лишён смысла, так я и поступил. Кому попало справки такого рода не давали, но мне, как сотруднику Бюро оперативного реагирования, посоветовали искать консультанта в ресторане «Западный луч», даже номер подсказали. Ответившего на звонок метрдотеля я попросил подозвать к телефону господина Кучера, а когда куратор буркнул в трубку раздражённое «алло», сказал о том, что жду его в доме отца Сергия, не став упоминать об инциденте по телефону.

— Сейчас буду, — пообещал Альберт Павлович и отключился.

Я оставил телефонный аппарат в покое и вернулся к своему пациенту, всё так же сидевшему на табурете. На повязке уже проступило алое пятно, но менять её пока ещё не было нужды. Отца Сергия мутило, и к разговорам он был не расположен, так что я попросил разрешения немного похозяйничать и со всех сторон обсыпал пистолет мукой, после чего лёгким воздействием смахнул её и ожидаемо не обнаружил ни малейшего намёка на отпечатки пальцев. Серийный номер оказался сбит.

Когда на улице послышался сигнал автомобильного клаксона, я спешно выбежал во двор, запустил через калитку Альберта Павловича и в двух словах отчитался о случившемся. Куратор досадливо поморщился и скомандовал:

— Открывай ворота!

Я так и поступил, а после того, как во двор заехала машина, вновь сдвинул створки и заложил их брусом. Верх автомобиля по случаю прохладной погоды был поднят, поэтому Лизавету Наумовну заметил, лишь когда та выбралась с пассажирского сидения и улыбнулась.