Законы заблуждений - Мартьянов Андрей Леонидович. Страница 4

Глава первая

Они хотят войны? Они ее получат!

Маленькое средиземноморское королевство, управляемое Танкредом Гискаром, вторую седмицу пребывало в удивительном состоянии – и войны нет, и о мире говорить сложно.

Мессина, столица норманнского государства, основанного герцогом Роже шестьдесят лет назад, находилась в кольце осады, но нигде более на острове военных действий не велось. Прочие города и замки – Палермо, Трапани или Сиракузы, а также земли на материке, включавшие в себя южные провинции Италии, вплоть до Неаполя, жили обычной размеренной жизнью, торговали, принимали ломбардские корабли с товарами, отправляли за море крестоносцев и напряженно следили, что же происходит в метрополии.

В начале октября на остров высадились две многочисленных – поговаривали о двадцати или даже двадцати пяти тысячах воинов – и хорошо вооруженных армии. Первая составлялась из английских и аквитанских рыцарей, французских норманнов и прочих подданных короля Британии Ричарда I Плантагенета, а вторую возглавлял представитель славной династии Капетингов Филипп II Август, человек не столько воинственный, сколько хитрый. Стоит упомянуть, что сицилийский король Танкред и сам обладал крупным, хорошо обученным воинством, закаленным в почти непрерывных войнах с германцами в Италии и сарацинами в Северной Африке. Нахальные средиземноморские норманны отваживались нападать даже на могучую Византию, отобрав недавно у Константинополя остров Корфу и изрядно потрепав греческие колонии на Пелопоннесе. Если армии Англии, Франции и Сицилии сцепятся – быть большой беде.

Филипп-Август вовсе не собирался воевать. Этот толстый, с виду флегматичный и полусонный король никогда не обнажал меча без повода, предпочитая загребать жар чужими руками. Разместившееся на кораблях французское воинство отдыхало и выжидало, а сам Филипп попеременно обещал вечную и нежную дружбу то Ричарду, то Танкреду, принимая обязательства и раздавая авансы. Француз хотел всего лишь поправить свои денежные дела, которые, впрочем, и так шли неплохо.

Причиной ссоры между Ричардом Львиное Сердце и королем Танкредом Гискаром послужило, как это всегда и бывает, «дерьмо дьявола» – золото.

Постоянно находившийся на краю финансовой пропасти Ричард требовал от сицилийца вернуть приданое своей сестры, вдовствующей королевы Иоанны, бывшей замужем за предыдущим норманнским королем Вильгельмом, коему Танкред приходился племянником. Приданое немаленькое – восемьдесят тысяч золотых безантов. Когда стало ясно, что Танкред деньги не отдаст, Ричард не на шутку оскорбился (сыграла свою роль и обида, нанесенная Плантагенету сицилийским монархом – он принудил непобедимого доселе англичанина признать на турнире поражение, выбив меч из рук) и решил воздействовать на несговорчивого норманна силой. Английские рыцари окружили столицу Танкреда, невзирая даже на то, что в городе оставался прибывший на Сицилию вместе с крестоносцами Папа Римский Климент III.

От этой авантюры Ричарда отговаривали – между христианами установлен Божий Мир, нападение на католического короля может быть воспринято как оскорбление Церкви и Папы, да и драться-то, в сущности, не за что: восемьдесят тысяч не такая уж большая сумма для монарха, владеющего вторым по величине и богатству королевством Европы. Однако за минувший год Львиное Сердце умудрился потратить больше двух миллионов фунтов, половина из которых досталась в наследство от отца, Генриха II, а вторая была с кровью выбита из подданных канцлером Уильямом де Лоншаном. Одним словом, Ричард за время подготовки к Крестовому походу бездарно растратил десять годовых доходов страны, залез в долги ко всем, кому только можно, включая банки, содержавшиеся духовно-рыцарским Орденом Храма, и теперь ему не на что было кормить свое воинство. Наследство Иоанны могло помочь королю выпутаться из неприятностей хотя бы на время. А далее англичан ждет богатейшая добыча в Святой земле.

Королева-мать Элеонора Пуату, вдова старого Генриха, всеми возможными способами пыталась помочь любимому сыночку, ибо ее соображения опытного и мудрого политика требовали немедленной отправки Ричарда в Палестину. Одновременно Элеонора не желала ссориться с Танкредом, а более всего опасалась гнева Церкви – за нарушение Божьего Мира Ричард вполне мог схлопотать от Папы Климента суровое наказание, вплоть до отлучения. Она нашла выход – получив от некоего сэра Мишеля де Фармера тайное известие о том, что в Лондоне обнаружены огромные денежные запасы проворовавшегося канцлера (беднягу повесили за мздоимство, грабеж и злоупотребление властью полтора месяца назад), Элеонора связалась с командорами тамплиеров и заняла у Ордена под верительное письмо значительную сумму денег.

Переубедить Ричарда, решившего не отступаться, ей не удалось. Король Англии, славный как безумными подвигами и поэтическим талантом, так и буквально ишачьим упрямством, твердо стоял на своем: Танкред обязан вернуть наследство вдовы. Откажется – возвратим золото силой. На уговоры матери Ричард не поддался, хотя боялся Элеонору больше, чем церковного отлучения. На карте стояла его честь, как предводителя Крестового воинства – рыцари и пехота не могут кормиться воздухом, вдобавок Ричард обещал платить каждому конному шевалье по тридцать безантов, на которые рыцарь должен содержать свое копье.

Возмущенный Танкред запер ворота Мессины после того, как один из англичан затеял драку с торговцами хлебом, а Ричард, только и ждавший появления casus belli, не потерпел нападения на своего подданного: тем же вечером он начал обстреливать коронный замок Мессины с моря, из уставленных на кораблях баллист, и попытался взять город с наскоку. Сицилийцы отбились, после чего Львиное Сердце начал правильную осаду – следовало подготовить штурмовые лестницы, сделать подкопы и вообще запугать Танкреда мощью английской армии. Но сицилиец не относился к числу боязливых людей и к тому же надеялся на помощь со стороны Филиппа-Августа. Король Франции помалкивал, соблюдая нейтралитет.

Филипп не вступал в баталию по двум причинам. Во-первых, если Ричард добьется своего, французская казна по договору получит половину добычи – любые захваченные со времени отплытия крестоносного флота из Марселя ценности подлежат дележу. Во-вторых, Капетинг, являвшийся умным политиком, понимал, что не следует ссориться ни с Англией, ни с Сицилией. Деньги так или иначе окажутся в его сундуках.

Стояние под стенами Мессины, когда англичане изредка предпринимали вылазки, а французы высокомерно посматривали на глупый спор о наследстве, продолжалось неделю и конца-края ему не предвиделось. Столица Сицилии хорошо укреплена, подданные Ричарда разозлились и предвкушали грабеж в случае взятия города, Крестовый поход приостановился, а Львиное Сердце благодаря собственной твердолобости вознамерился оставаться на острове хоть до дня Страшного Суда. Тем более, что кредиторы – ломбардские банкиры и рыцари Ордена Храма – ненавязчиво напоминали ему, что подходит срок выплат по векселям.

Все разумные люди – королева-мать Элеонора, Танкред, престарелый Римский Папа и Филипп-Август – понимали: ситуацию нужно взять в свои руки и любым способом добиться завершения конфликта.

Главным препятствием, как во всех подобных случаях, являлись смертные грехи, обуявшие английского короля: стяжательство, гордыня и тщеславие.

– Ваше высочество, где горячая вода?

– Я вам служанка, сударь? Ох, простите… Я уже послала монахинь на кухню.

– Да держите же! Пережмите ему руку! Еще повыше! Дьявольщина…

– Не богохульствуйте, вы в монастыре. Может быть, пригласить капеллана для исповеди?

– С ума сошли? Какой капеллан? Жмите, черт бы вас побрал!

– Утихомирьтесь, мессир. Я видела самые разные раны и привыкла к виду крови.

– Я просто счастлив… Да уберите вы своего кота!