Мечта Оливии - Гарднер Ронда. Страница 18

— Конечно, — холодно заметил он, — бубонная чума тоже была временным явлением. Как вы будете оплачивать счета? — Он скривил рот. — Например, проценты за этот месяц по займу. Вы не сделали этого, конечно, вы не позаботились ни о чем. Добрый старина Чарли все прощал.

Она проигнорировала его саркастическое замечание.

— «Чаттербокс» не может бесконечно заниматься этой историей. Как только дело вновь пойдет… — уверенно сказала она, хотя сама мало в это верила.

— Как оно может пойти, если магазин закрыт? — Арчер скрестил руки на груди. — Даже с щедрым подарком Райта вы на грани банкротства. Что скажете, Оливия? Хотите разговаривать, или хотите дуться?

Оливия взглянула ему в лицо:

— Не могу представить, о чем мы можем с вами говорить.

— О нашей общей проблеме. — Он широко улыбнулся. — Риа Боском.

В этом он был прав. Риа владела ключом ко всему.

Она вздернула подбородок.

— У вас две минуты.

— Хотите разговаривать здесь? Насколько мне известно, «Чаттербокс» прослушивает это место.

Она побледнела.

— Вы смешны. — Их глаза встретились. — Хорошо, дайте мне десять минут, чтобы одеться. Эдвард чуть улыбнулся:

— Управьтесь за пять.

— Или что? — гордость заставляла ее упрямиться.

— Вы действительно хотите это узнать?

Оливия вспыхнула. Надо бы было что-то сказать, чтобы поставить его на место, или ударить его, или просто отступить.

Хотя она и чувствовала себя в безопасности в своей квартире, но действовала быстро: натянула вельветовые брюки, вязаный свитер цвета слоновой кости, хорошо разношенные кроссовки. Потом зачесала назад темные волосы и уложила их, закрепив черепаховой заколкой. Потом Оливия достала из гардероба куртку с капюшоном. Теперь она была готова.

Эдвард ждал ее внизу, прислонившись к стене, засунув руки в карманы и скрестив ноги.

— Как? — спросила она с некоторым вызовом в голосе. — Вы довольны?

Он долго рассматривал ее, потом их взгляды встретились, и в темной глубине его глаз блеснул огонек любопытства.

— Да, — сказал он мягко, — очень.

Эдвард некоторое время продолжал ее рассматривать, затем его лицо вновь превратилось в холодную маску.

— Пошли, — сказал он, повернулся и шагнул к выходу.

Оливия не имела представления, куда он везет ее, да не очень и размышляла об этом. Если он знает какое-нибудь спокойное место, где их никто не узнает, с нее будет довольно.

Эдвард вел автомобиль уверенно, разве что немного быстрее, чем следовало. Она искоса поглядывала на него из-под опущенных век. Они сидели близко друг к другу, настолько близко, что его рука касалась ее ноги, когда он переключал рычаг скоростей. Каждый раз от такого прикосновения по ней словно пробегал электрический ток, и она старалась отодвинуться от него подальше. Но его плечо все равно то и дело касалось ее, и она чувствовала тонкий аромат его одеколона.

Легкая темная щетинка покрывала его щеки и подбородок, и это придавало суровое выражение лицу. Он выглядел сильным и очень мужественным.

Эдвард взглянул на нее:

— Скоро будет одно местечко. — Он повернул руль вправо. — Вот мы и прибыли.

Он снизил скорость, и они въехали на пустынную автостоянку. Узкая дорожка, покрытая гравием, извиваясь, вела к стоящим на отшибе высоким соснам и там терялась из виду.

— Что это за место? — спросила Оливия, когда Арчер заглушил мотор. Он улыбнулся:

— Самое лучшее место, если нуждаешься в уединении.

Она отстегнула ремень безопасности и следом за ним вышла из машины.

— Потому что можно увидеть репортеров за милю?

— Потому что это место тихое и прекрасное, а репортер «Чаттербокса» скорее умрет, чем последует за нами в эту чащу.

Он прав, — подумала Оливия, когда они медленно шагали среди сосен, казалось, почти упиравшихся в по-зимнему голубое небо, легкий бриз был насыщен свежим сосновым ароматом.

Эдвард, казалось, чувствовал себя здесь как дома, он шагал легко и уверенно, предлагая ей руку, когда дорогу преграждало упавшее сухое дерево. Она никак не могла бы представить его здесь и таким. Тот Эдвард Арчер, которого она знала, принадлежал своему пентхаузу, вознесенному высоко над городом, или обтянутым кожей стенам зала заседаний правления корпорации, но не этому лесу, с ветерком, ерошившим его волосы так, как это делала она вчера вечером. Воспоминание было почти зримым…

— Вы когда-нибудь выезжали из Манхэттена? Или вы сугубо городская девушка?

Оливия резко вскинула голову. Это что — замаскированная форма оскорбления? Но он даже не смотрел на нее. Он набрал целую пригоршню маленьких камешков и теперь швырял их в пруд, любуясь концентрическими кругами, которые расходились от тех мест, где они падали в воду.

— Я люблю деревню, — сказала она холодно, — но у меня не было возможности выезжать туда часто.

— Когда я был маленьким, — сказал Эдвард, — я всегда ждал целый год, когда же наступит лето. Это означало, что мы отправимся в наш дом в Коннектикуте. Мой отец был тогда жив, и он обычно брал меня с собой на рыбалку. — Он улыбнулся. — Мы никогда не возвращались с большим уловом, но это не имело значения.

Оливия тоже улыбнулась.

— Я была на рыбалке всего один раз, и она не была слишком успешной. Я никак не могла насадить наживку на крючок, и Риа тоже. Она…

Оливия умолкла. Риа. Это из-за Риа они с Эдвардом находились здесь. Как-то так случилось, что она совсем забыла об этом.

— Вы были подругами детства? — мягко спросил он, наблюдая за ней. Она кивнула.

— Да. Мне было десять, а ей одиннадцать, когда мы встретились.

— Школьные подруги?

— Нет, вовсе нет. — Она в упор смотрела на него. — Мои родители погибли, когда мне было десять лет, и я с тех пор жила с моей двоюродной бабушкой Мириам. — Оливия сделала паузу. — Она была домоправительницей у Боскомов.

Глаза Эдварда сузились:

— Понимаю.

— В самом деле? — Оливия снова рассердилась. Она слишком часто видела в своей жизни этот оценивающий взгляд, чтобы не узнать, о чем думает человек.

— Да. Риа Боском дружила с вами, когда вы были ей нужны. Это объясняет, почему вы так стараетесь защитить ее.

Оливия отвернулась.

— Так и поступают друзья, — сказала она твердо.

— Риа, похоже, не придерживается этой философии.

— Она… она растеряна. Смерть Чарлза…

— Она взволновала ее не больше, чем вас.

— Мне было грустно, конечно, услышать об этом, но…

— Это похвально, ведь вы испытывали сентиментальную привязанность к Райту, а не только деловой интерес.

Оливия вновь почувствовала, как краска прилила к ее щекам, и резко повернулась к нему:

— Вы такая же дрянь, как и эти газеты, вы ни черта не знаете обо мне, но стараетесь сделать самые гнусные из всех возможных выводов. Люди, как вы…

Эдвард схватил ее за руки.

— Вы были заинтересованы в нем? — грубо спросил он.

— Да. Конечно. Но не…

— Что «не»? — Он сильнее стиснул ее кисть. — Недостаточно, чтобы проследить за его чековой книжкой?

— Черт побери, Эдвард, я никогда…

— Никогда… Никогда не задумывались, что он просто грязный старик, который имел не больше прав дотрагиваться до вас, чем… чем… — Он замолчал, его раздирали гнев и ярость, глаза потемнели. Потом он выпустил ее руку и холодно сказал:

— Вы верно заметили, что я не имею права судить вас.

Оливия отвернулась от него, чтобы скрыть внезапно навернувшиеся на глаза слезы.

— Да, — сказала она, — не имеете.

— Мы приехали сюда, чтобы поговорить, — сказал он. — Может быть, перейдем к этому?

Она кивнула.

— Хорошо.

Эдвард схватил ее за плечо и повернул к себе.

— Я хочу, чтобы вы помогли мне найти Риа Боском.

— Вы больше не считаете, что я знаю, где она?

Он покачал головой.

— Я знаю, что вам это неизвестно.

— Откуда вы узнали? — с горечью спросила она. — По моим честным глазам?

Он колебался несколько секунд.

— Я установил слежку за вами.