Мужество капитана Плюма - Кервуд Джеймс Оливер. Страница 3

— Отец, я говорю в третий и последний раз, — сказал он, не отнимая руки, — вы впали в ошибку. У меня на борту шхуны есть восемь лучших ружей Америки, но на каждое из них есть свой человек. Кроме того, у меня действительно есть кое-что другое, вполне достаточное, чтобы разнести Сент-Джемс в течение получаса. Все это, конечно, я могу продать за хорошую цену, но и только… Вообще, мне думается, что я не тот человек, который вам нужен!

Он отошел от стола и выпустил целое облако дыма. Старик продолжал секунду или две смотреть на него, затем снова принялся отсчитывать деньги.

Капитан Плюм не имел привычки ругаться, но в данную минуту он разразился таким громким проклятием, что даже стены дома, казалось, задрожали. Старик рассмеялся. Золотые монеты звенели между его пальцами. Он хладнокровно придвинул два блестящих столбика ближе к свече, остальные смахнул обратно в мешок. Неторопливо завязывая его, он взглянул прямо в лицо взбешенному капитану.

— Конечно, вы не тот, — сказал он наконец, кивая головой до тех пор, пока его живописные пряди не пришли в движение. — Конечно, я знаю, что вы не тот. Вы можете быть в этом совершенно уверены. Но простите мою маленькую хитрость — мне нужно было знать, не лгун ли вы. Мне нужно было убедиться в вашей честности.

С возгласом удивления и возмущения капитан Плюм опустился в кресло. Его рот был открыт, и потухшая трубка зажата в руке.

— Черт знает, что вы говорите!

— Ничего особенного, — ответил старик, не теряя прекрасного расположения духа. — Я бы завтра посетил вашу шхуну, если бы не встретился сегодня так удачно с вами. Ловкая шутка, а? Здорово ловко, а?

Зажигая трубку, капитан Плюм вернул себе хладнокровие. Он услышал звон золотых монет, и, когда посмотрел на стол, два столбика, стоявших около свечи, были уже передвинуты ближе к его краю стола.

— Это вам, капитан Плюм. В них как раз тысяча долларов.

Голос и лицо старика были теперь очень серьезными, почти строгими.

— Я рассчитываю на вас, — начал старик, отбросив в сторону всякое притворство. — Мне нужна помощь, мне нужен честный человек, мне нужен человек, которому я мог бы довериться. Я дам вам еще тысячу долларов, если вы возьмете с собой на шхуну один пакет и обещаете сдать его по назначению как можно скорее.

— Обещаю, — воскликнул капитан Плюм, протягивая руку. Но старичок ее уже не заметил. Он успел соскользнуть с кресла и скрыться в темноте большой комнаты.

Он вернулся, бормоча по привычке ему одному понятные слова.

— Дело есть дело, капитан, — проговорил он более членораздельно. — Давали ли вы когда-нибудь клятву?

Он положил на стол книгу. Это была Библия. Капитан Плюм понял. Он встал и прикоснулся к ней левой рукой, подняв правую над головой. Улыбка играла на его губах.

— Мне кажется, что вы хотите обязать меня клятвой? — спросил он.

Старик кивнул. Его глаза лихорадочно блестели, щеки внезапно побледнели. Он дрожал.

— Повторяйте за мной, — приказал он ослабевшим вдруг голосом.

Внезапная мысль осенила капитана Плюма.

— Стойте, — крикнул он, опуская поднятую по обряду руку.

Старик мгновенно в бешенстве отскочил и сжал кулаки.

— Я согласен поклясться при одном условии. Я приехал на Бивер-айлэнд, чтоб узнать кое-что из жизни и обычаев обитателей Сент-Джемса. Я дам вам клятву, если вы в свою очередь поклянетесь мне показать все, что сможете, сегодня же ночью.

Старик вернулся к столу.

— Я покажу вам все, все! — воскликнул он возбужденно. — Я покажу вам все, клянусь вам!

Тогда капитан Плюм поднял опять руку и слово в слово повторил за стариком торжественное обещание. Когда он кончил, старик сел на свое место.

— А где же ваша Библия? У вас ведь должна быть своя Библия, — намекнул капитан Плюм.

Старик встал и молча вышел в соседнюю комнату. Он вернулся с другой книгой и положил ее рядом с Библией таким образом, что мог одной рукой касаться обеих: Библии и Великой Книги мормонов.

— Как ваше имя? — спросил капитан Плюм.

— Обадия Прайс, — ответил старик перед тем, как добросовестно повторить за капитаном Плюмом клятву, которую капитан ему продиктовал.

— Теперь, — сказал капитан Плюм, рассовывая по карманам золото, — я возьму ваш пакет.

Старик еще раз вышел. На этот раз он вернулся с маленьким пакетом, плотно завязанным и запечатанным. Он протянул его капитану.

— Этот пакет более драгоценен, чем ваша жизнь. Дороже всякого золота для того, кому он предназначается.

Капитан Плюм посмотрел на пакет, но он оказался без адреса.

— Кто же именно этот человек? — спросил Плюм.

Старик вместо ответа приблизился к нему так близко, что капитан почувствовал его взволнованное дыхание на своей щеке. Старик поднял руку, точно не доверяя даже стенам, и одними губами прошептал:

— Франклин Пирс — президент Американских Соединенных Штатов.

Глава II. СЕМЬ ЖЕН КОРОЛЯ

Едва Прайс произнес эти слова, как вытянулся во весь рост, впиваясь глазами в темноту комнаты и прислушиваясь выжидающе. Капитан Плюм схватился за рукоятку револьвера и повернулся к узкой двери. В абсолютной тишине к ним донесся слабый, еле уловимый, но постепенно усиливающийся звук уныло гудящего колокола. Старик стоял за спиной капитана Плюма неподвижно, затаив дыхание. При повторных ударах далекого колокола капитан Плюм повернулся вопросительно к старику. Старик стоял с высоко поднятыми руками, и губы его шевелились как бы в молитве. Он производил впечатление человека, впавшего в глубокий транс. С третьим ударом он заговорил, и капитану Плюму показалось, что его голос принадлежит другому существу — настолько страсть и огонь его не соответствовали внешнему облику истощенного и нервного старичка.

— Мы призываем троекратное твое благословение. Да будет над избранным народом твоим мир, процветание и изобилие, а над Стрэнгом — пастырем, королем и пророком — благость твоего могущества!

Еще трижды донес далекий колокол свой печальный привет, и, когда замерли последние отзвуки, старик опустил руки и повернулся к капитану Плюму.

— Франклин Пирс — президент Американских Соединенных Штатов, — повторил он, продолжая как ни в чем не бывало прерванную беседу, — пакет должен быть вручен ему лично в руки. А теперь, простите меня, важное дело заставляет меня оставить вас на короткое время. Ждите меня здесь, и, когда я вернусь, мы пойдем в Сент-Джемс.

Он быстро вышел, подпрыгивая, подобно кузнечику. В дверях большой комнаты капитан Плюм увидел еще раз его бледное лицо, услышал его странное бормотание, потом звук открываемой двери. Капитан Плюм остался один. Капитан Плюм не был человеком, которого легко сбить с толку. Но в этом деле было так много странностей, что он даже забыл закурить, а это было для капитана Плюма признаком крайней растерянности. Кто этот старик? Не имеет ли он дело просто с сумасшедшим?

Капитан Плюм внимательно обвел глазами всю комнату, и крик удивления сорвался с его губ. Кожаный мешок, наполненный золотом, лежал там, где старик его уронил. Это могло быть безумием или хитростью, чтобы испытать лишний раз его честность. Но, может быть, невидимые глаза сторожат этот мешок. Капитан Плюм прислушался. Полная тишина и мрак царили в соседней комнате, тем не менее он не был вполне убежден, что мешок действительно брошен на произвол судьбы. Он встал, поднял мешочек и с шумом бросил его на стол. Потом подошел к узенькой двери маленькой комнаты и приложил к ней ухо, прислушиваясь до тех пор, пока не убедился, что ни одной живой души там не было.

Наружная дверь хижины была оставлена Прайсом открытой, и через нее в комнату проникал аромат диких цветов и леса. Ночь была соблазнительно прекрасна, и капитан Плюм решил подождать возвращения Прайса на свежем воздухе. Он вышел и, найдя около дома срубленный пень, сел на него. Ясное сияние звезд освещало его задумчивую фигуру и уютно дымившую трубку. Спустя некоторое время, он услышал шаги. Они быстро приближались. Едва успел капитан Плюм определить направление звуков, как какая-то тень вынырнула из леса и быстро проскользнула через поляну к дверям хижины. На расстоянии десяти-двенадцати ярдов от капитана Плюма фигура на минуту остановилась и посмотрела назад на тропинку, по которой шла. С приветственным свистом капитан Плюм вскочил на ноги. Он услыхал ответный возглас, и прежде чем успел отстраниться, фигура оказалась в его объятиях. Сознание допущенной ошибки, правда с маленьким опозданием, осенило и девушку.