Помещицы из будущего (СИ) - Порохня Анна. Страница 41

- Добрый день, Аглая Игнатьевна, - доктор, видимо, не понимал, что происходит. – Вы это о чем?

- О чем! О чем! А что это вы Иван Тимофеевич, стращать мох голубок надумали?! Барыней пугаете?! Не позволю! Не быть этому!

- Да вы в своем уме ли?! – изумленно воскликнул мужчина, глядя на нянюшку так, будто перед ним была не маленькая старушка, а медведь на велосипеде. – Неужто сами не понимаете, что нехорошо это?! Цыган в доме!

- Не вам судить, что хорошо, а что худо! – упрямо произнесла Аглая Игнатьевна. – Идите по добру по здорову отсель!

У нас с Таней чуть челюсти не отвалились от такого заявления, а Иван Тимофеевич тихо хрюкнул.

- Что-о-о?! Да как вы смеете?! Меня… доктора медицины! – наконец прошипел он, грозя ей кулаком. – Челядь в нищей усадьбе!

Этого я уже терпеть не собиралась. Да и Таня, похоже, тоже.

- Покиньте наш дом, Иван Тимофеевич, - грозно произнесла она. – Немедленно.

Он открыл, было, рот, чтобы разразиться очередным возмущенным спичем, но я остановила его:

- Вы слышали, что сказала Софья Алексеевна? Всего доброго.

Сделавшись пунцовым, доктор схватил свой саквояж и выскочил из гостиной.

Глава 42

- Все. Жди теперь неприятностей… - тоскливо произнесла нянюшка, и мне показалось, что она сейчас заплачет. Но старушка не собиралась рыдать, вместо этого она погрозила кулачком в окно. – У-у-у, гад! А ведь хорошим человеком прикинулся! Я его всегда лапшичкой кормила да наливочкой потчевала! А он ел как не в себя, за ушами трещало!

- Ничего, все образуется, нянюшка, - я обняла ее. – Вот посмотришь.

- Дай Бог… дай Бог… - тяжело вздохнула она. – Ладно, пойду скажу Евдокии, что к обеду готовить… Не ровен час кто-то из совета нагрянет! Тимофеевич, ишь, как докладывать помчался! Злыдня!

Я, конечно, сомневалась, что сюда кто-то явится именно сегодня, но останавливать ее не стала. Пусть займется чем-нибудь, отвлечется от проблем. Она старенькая, и ей лишние переживания не нужны.

Аглая Игнатьевна ушла, а мы с Таней уселись на софу. Делать ничего не хотелось, настроение было хуже некуда, а дурные мысли настойчиво осаждали голову.

- Послушай, мне кажется, что тебе нужно послать за Павлом Михайловичем. Пусть он явится в усадьбу, - подруга выглядела озабоченной. – У меня нехорошее предчувствие. Нам точно покоя не дадут.

- Ты хочешь, чтобы я сегодня поговорила с ним? – я немного нервничала. Такие резкие изменения в жизни немного пугали.

- Именно. Нечего тянуть с неизбежным. Ничего не говори ему о беременности, пока мы не удостоверимся, точно есть она или нет, - тихо сказала Таня. – Лично мне кажется, что он хороший мужик. Не знаю почему, но я уверена, что Головин поможет нам. Галь, нельзя тянуть.

Предчувствие чего-то нехорошего подкралось и ко мне, копошась холодными лапками где-то в районе живота. Таня права, нам нужно работать на опережение. Тем более в чужом мире, полном опасностей.

- Хорошо. Я так и сделаю, - я решительно поднялась. – Пойду, разыщу Захара.

- Я с тобой.

Мы вышли из дома и направились на черный двор.

Он словно опустел без мужиков. Женщины работали на огороде, кто-то убирал в птичнике, а две девушки чистили стол и лавки песком. Захар был на конюшне и молча кивнул, когда я попросила его съездить к Головину.

- А он что здесь делает? – услышала я голос Тани. – Откуда взялся?

- Демьян в город уезжал, думал там устроиться, да не вышло. Вот и вернулся на днях обратно, - ответил Захар. - Думал, вы не заметите… Не серчайте на него, барышни. Молодой, ему охота от жизни многое взять, вот только жизнь к таким, как мы, не особо лицом-то вернется… Прошу вас, пущай работает.

Я посмотрела на молодого человека, вычищавшего стойла и поняла, что действительно никогда не видела его. Пусть мы еще не знали всю дворню по именам, но каждое лицо было уже знакомо.

Нет, но то, что этот Демьян подумал, что сможет вернуться в усадьбу незамеченным, вполне обоснованно. Барышень здесь считали за капризных дурочек, которые не видят дальше своего носа. А дворня молчит, выгораживая своего. Даже нянюшка ничего не сказала! Ишь, как оберегают парня! Придет время раздачи жалованья, подумаешь, одним больше, одним меньше…

- Демьян, подь сюда! – позвал его Захар и, бросив вилы, молодой человек подошел к нам. – Барышни знать хотят, как ты туточки оказался.

Это был на удивление красивый молодой человек. Несмотря на крестьянское происхождение, он поражал своей величественной статью и благородными чертами лица. Высокий лоб под темными кудрями, синие, словно васильки, глаза, тонкие ноздри и полные губы. Широкие плечи, мощная грудь и ко всему этому узкие бедра делали его похожим на профессионального атлета. Удивительно, но он мне кого-то напоминал. Что-то неуловимо знакомое было в его чертах…

- Добрый день, барышни, - молодой человек низко поклонился нам. – Позвольте мне остаться в усадьбе. Я свою работу знаю.

- Что ж, оставайся, - я не видела проблемы в том, чтобы здесь появились еще одни рабочие руки. Все-таки Демьян и раньше трудился здесь, а значит, найдется для него и миска каши, и несколько монет жалованья. – Только будь добр, если снова захочешь в город сбежать, предупреди нас.

Он сверкнул в нашу сторону синим взглядом, снова низко поклонился и вернулся к своей работе.

- Необычный он какой-то… - Таня пристально наблюдала за взявшимся снова за вилы Демьяном. – Речь еще какая… Позвольте… Я свою работу знаю…

- Видать, матушка и батька от вас скрывали… Неужто и нянюшка не рассказывала? – Захар отошел ближе к открытым воротам конюшни, а мы последовали за ним.

- Нет. А что такое? – Таня с любопытством уставилась на него. – Это Демьяна касается?

- Его, его… - кивнул Захар. – Авдотья, мать Демьяна дюже красивой по молодости была. Вот и не сдержался барин наш…

- Что-о? – я была в шоке. – Ты хочешь сказать, что Демьян наш брат?!

- Так оно и есть. У барина нашего ведь ни одного парня не народилось от матушки вашей, а тут от крепостной. Вот он и баловал его… К ним с Авдотьей даже учитель ходил, грамоте Демьяна учил. А потом охладел барин к нему. Жалко было мальчишку… Но он от работы не отказывался, за все хватался, матери помогал. Вона какой здоровяк вырос! Сдается мне, обида в нем в камень превратилась. Вот такие дела, барышни… Вы уж простите меня, что я вам эту тайну открыл. Дык, парня и вправду жалко. Не гоните его, будьте помягче.

- Хорошо, что ты рассказал, - я улыбнулась ему. – Все правильно сделал. Не переживай, не обидим мы его.

- Ну, вот и славно, - мужчина надел картуз и сказал: - А теперь за барином поеду. Ждать, коли его дома не окажется?

- Жди. Он нам срочно нужен, - распорядилась Таня. – Так и передашь. Срочно.

Еще раз навестив собаку, чтобы поменять компресс, мы пошли на огород.

Здесь все было просто замечательно. Рассада радовала глаз, сенные ряды лежали ровненько, сорняков не наблюдалось.

- Прогресс на лицо, - задумчиво протянула Таня, глядя на огород. – Слушай, что с этим братом делать?

- Я не знаю, - честно призналась я. – Однажды мне попалась книга, где описывался случай с одним помещиком. Он несколько лет кутил и вдруг обнаружил, что из всего немалого некогда состояния у него осталась одна-единственная деревенька, населенная несколькими десятками крестьянских «душ». Это неприятное открытие так повлияло на офицера, что он стал избегать шумных сборищ, просиживал долгие часы за столом в кабинете, разбирая какие-то бумаги. Пропал однажды из Петербурга и только потом выяснилось, что он ездил в свое имение и провел там много времени.

- И какое это имеет отношение к Демьяну? – поинтересовалась подруга, жуя сорванную травинку.

- Дай рассказать! Какая нетерпеливая! – засмеялась я. – Так вот. Все решили, что кутила надумал превратиться в помещика и заняться хозяйством. Но все оказалось, куда ужаснее… Офицер распродал все мужское население усадьбы: кого соседям, других в рекруты. И в деревне остались только женщины. У него начали спрашивать, что он затеял и новоиспеченный помещик рассказал свой план.