Крылья любви (СИ) - Боброва Екатерина Александровна. Страница 9

Осиону, известному целителю и, без преувеличения, гордости клана, по роду занятий приходилось сталкиваться с разными пациентами. Большинство из них были знатными и довольно обеспеченными воздушными, хотя иногда, в тайне от родни, целитель практиковал свои умения и на тайларах – людях, заслуживших или унаследовавших право жить в Верхних мирах. Да что там говорить. Пару раз он спускался в Нижние во время эпидемий, дабы обогатить свои знания о существующих болезнях низян.

И вот сейчас, не скрывая брезгливого недоумения, он рассматривал метавшуюся на постели девушку. Первое впечатление, и оно же окончательно верное: низянка, да еще и больная. Серая кожа, осунувшееся лицо с капельками пота на лбу, синяки под глазами, потрескавшиеся губы, вместо прически – колтун каштановых волос.

Осион прекрасно был осведомлен, что некоторые воздушные держали низянок дома в качестве живой игрушки, но старший брат никогда не был замечен в подобных наклонностях. Его долгая и продолжительная связь с леди Амарией служила для многих примером, а тут эта…

Осион еще раз обвел взглядом девушку, нахмурился и повернулся к брату, не скрывая раздражения:

– Ты меня позвал, чтобы я вылечил низянку?

– Мою эллиану, – мягко поправил его Креостарх, выжидающе смотря на целителя.

Голубые глаза младшего удивленно распахнулись, Осион нервно поправил хвост черных волос, перекинув его на спину – статус целителя позволял обрезать волосы коротко, но воздушный предпочитал длину чуть ниже плеч.

Ответ был… мягко сказать, неожиданным. Эллиана – единственная избранница на всю небом отпущенную жизнь. Причиной такого решения могло быть только внезапное помешательство брата. Так вот кто на самом деле здесь болен! И Осион отвернулся от низянки, чтобы начать сканировать состояние родственника.

– Считаешь меня безумцем? – понятливо усмехнулся тот, демонстрируя высокую для душевнобольного степень проницательности. Прошелся до кровати, наклонился, расстегивая и снимая браслет с руки девушки.

Осион вторично за вечер испытал сильнейшее потрясение. Браслет он признал сразу же. Будучи семейной реликвией, тот обладал многими интересными свойствами, например, способностью маскировать ауру владельца. И совсем уже было непонятно, зачем глава клана позволил столь редкому артефакту оказаться на запястье низянки.

Медленно, боясь спугнуть догадку, он повернулся к кровати, сканируя лежащую на ней низянку… и третий раз за вечер потерял дар речи.

Бездна его забери! Неужели Крео удалась эта безумная идея, с которой он носился последние годы? Неужели бесплотные попытки с леди Амарией толкнули его на поиски другой женщины, способной выносить сильное потомство?

Похоже, так оно и есть.

Проверил еще раз, но сомнений не было. Аура девушки уже начала меняться, подстраиваясь под новый мир, и отпечаток от перехода кривой границей багровел на ней, разделяя на то, что было и то, что будет.

Осиона вдруг охватил трепет. Он может изменить это «будет», стать творцом, превратить это нижнее существо в нечто новое и потрясающее. И для начала даровать ей крылья, а там…

Открывающее перспективы пугали и одновременно волновали.

Осион облизал пересохшие губы и уже иным взглядом окинул лежащий перед ним материал – еще сырой и неоформленный, но готовый к изменениям, как чистый холст, над которым занесли кисть. Да, он станет художником для этого создания.

– Я с тобой, брат, – выговорил, ощущая огромную потребность промочить горло.

Существовала еще одна проблема – Радужный императорский дом. Если они прознают, то могут пожелать забрать девочку себе, как всегда поступали, собирая под своим крылом лучших женщин. И правящему клану, безусловно, не грозит вымирание. Конечно, происхождение девочки не позволит ей претендовать на высокое положение, но её дети могут быть включены в список престолонаследия.

А вот их клану они нужны, чтобы не исчезнуть с небосвода. Просто выжить.

– Команда надежна? А капитан?

– Сейчас это не главное, – покачал головой Крео, – впрочем, я позаботился, чтобы никто не смог проболтаться о низянке, которую мы подобрали. У нас другая проблема, – и он кивнул на девушку, – все может рухнуть и без чужой помощи. Сандрс убрал крылья и отказался участвовать, как он сказал, в убиении безвинных.

– Сандрс отказался лечить? – удивленно приподнял брови Осион. – И кстати, что с ней? Не похоже на простую лихорадку.

– Видишь ли, – Креостарх немного замялся, – она казалась настолько перспективной, молодой и здоровой, что я решил…

– Только не говорил, что провел Шеердань в одиночку, да еще и без подготовки, – практически простонал Осион. Пожалуй, этот вечер бьет все рекорды по сюрпризам.

Брат ничего не ответил, вызывающе сверкнув глазами, намекая, что не главе клана отчитываться за свои действия.

– Хорошо, – Осион сделал над собой усилие, внутренне смирившись и с богатым на сюрпризы вечером, и с опасной игрой брата, и даже с внеплановым пациентом. – Когда прошла первая стадия? – уточнил, начиная полное сканирование состояния девушки.

– Сутки назад, – тихо ответил Креостарх.

И все же Осион не выдержал и присвистнул, как мальчишка, а потом завернул пару крепких фраз, которых не вспоминал с лекарской школы. Он никогда не слышал, чтобы кто-то прогрессировал настолько быстро. Как правило, обряд целиком занимал не меньше недели, не лучшей неделе в жизни воздушных, но результат того стоил. Осион пошевелил лопатками, ощущая отклик крыльев. Определенно стоил.

Ему очень хотелось дать хоть какую-то надежду брату, но как можно дать то, во что не веришь сам?

– У нее заканчивается вторая стадия и вот-вот начнется третья. И это за сутки, – глухо произнес Осион, закончив сканирование.

Девушка сгорала заживо, и лекарств от этой болезни не существовало. Либо организм примет дар, либо дар убьет не принявшее его тело.

– Она справится, она… – с пылом произнес Крео, но взгляд брата, придавив к земле, выбив воздух из легких, и мужчина подавился собственными словами.

– Любое вмешательство сейчас… – целитель с сомнением покачал головой, – я даже не понимаю, что и как происходит, – и он с отчаяньем взлохматил волосы, – моя помощь легко может убить. Или принести спасение. Или лишить разума…

– Успокойся, – Креостарх положил ему на плечо руку и сжал, – я не прошу её вылечить, я предлагаю провести четвертую стадию и… На все воля небес. Но я верю в упрямство этой девочки. Она выживет.

– Ты – безумец, – с нехорошим прищуром вдруг произнес Осион, – и не будь ты моим братом, я бы послал тебя летать в свите хозяина ночи, но… – он помолчал, собираясь с мыслями: – Пусть будет так. Других путей все равно нет.

Сквозь туман боли Ксения ощущала, как ее аккуратно раздевают, как чьи-то руки начинают втирать резко пахнущую мазь, от которой кожу запекло и стало покалывать.

Окончательно она пришла в себя уже наверху. Стояла глубокая ночь, и тени, отбрасываемые предметами в лунном свете, превращали палубу в подмостки театра подлунного царства.

Серебрились паруса, едва слышно гудя в объятиях легкого ветра, нереально близкие звезды загадочно подмигивали, словно их забавляло происходящее на палубе действо, под днищем корабля царила кромешная тьма, кое-где разбавленная редкими пятнами небольших городов и серыми громадинами облачных замков. Луна огромным блином висела прямо по курсу, и Ксении внезапно почудилось, что они летят прямо на диск, поднимаясь все выше и выше к звездам. Она моргнула раз-другой, но желтый диск не изменился в размерах, и Ксения, потеряв к нему интерес, отвела взгляд, чтобы тут же обнаружить нечто более интересное.

На палубе она была не одна, не одета, да еще и на руках…

– Отпусти… те, сейчас же, – прокаркала сиплым и от этого кажущегося чужим, голосом.

– Пожалуйста, – вдруг легко согласился Креостарх, и в следующее мгновенье Ксения хрипло визжа полетела за борт. И даже выругаться не успела на этого, который оказался все-таки маньяком – порыв ветра запечатал рот, и осталась единственное: