Брак по залёту Натаэль Зика (СИ) - Зика Натаэль. Страница 23

Черт, волнуется так, будто не к жене едет, а на первое свидание.

Около садика свободных мест, куда можно припарковать машину, не нашлось, поэтому Денис свернул во двор и оставил свою ласточку там.

Поколебался — брать букет с собой или, лучше, сначала встретить Женю, а потом, когда она подойдет с ним к машине, подарить ей цветы?

Стоять у детского садика с букетом, наверное, не очень к месту?

Хотя, какая ему разница, что подумают другие?

Денис решительно вытащил цветы, осторожно придерживая их, захлопнул дверь и нажал на кнопку, поставив машину на охрану.

Теперь, где бы ему встать?

Как специально, перед воротами садика ни деревца, ни кустика. И палящее солнце.

Покрутив головой, мужчина встал максимально близко к стене соседней пятиэтажки — хоть какая-то тень, но сразу же пожалел об этом — от кирпичей несло таким жаром, что по спине тут же побежали капли пота.

Пришлось отойти к забору садика, там хоть подобие ветерка обдувало вспотевший лоб. Нет, не ветерка — будто бы на него, время от времени, кто-то направлял фен, желая высушить волосы. Назвать ветерком горячий воздух язык не поворачивался.

Пот стекал вниз, впитываясь в одежду, белье мгновенно стало мокрым, вызывая неприятные ощущения.

Господи, сколько ему еще тут торчать, прикрываясь букетом от жарких лучей?

Мимо проходили мамы и папы, иногда — бабушки. В садик взрослые шли торопливо-озабоченные, обратно — устало-улыбающиеся, в сопровождении звенящих колокольчиками ребятишек. В отличие от утра, никто не ныл и не плакал, ребятня взахлеб делилась с родными, как прошел ее день.

Денис невольно прислушивался к нехитрым ребячьим словам, от нечего делать, рассматривал самих детей.

Странные существа — маленькие, смешные, но интересные. Когда не плачут, конечно. И не капризничают. Неужели, он тоже когда-то был таким?

Вспомнился альбом со старыми фотографиями, который так любила рассматривать мама — Денечка на горшке, Денечка на трехколесном велосипеде, Деня не хочет есть кашу…

Судя по тем фото — был.

Интересно, если бы не этот дурацкий подслушанный разговор, и Женя оставила ребенка — кто бы у них родился? Крепкий вихрастый мальчишка с содранными коленками, как у него самого в детстве, и бесенятами в глазах, как у мальчика в синей матроске? Или — тоненькая, большеглазая девочка, неуловимо похожая на грациозную Женю?

Неожиданно стало грустно от того, что он никогда не узнает, кто у них с Женей мог бы быть.

Неужели, он хочет сына? Или дочь?

Странная мысль — с чего бы это? Куда им детей, еще сами на ноги прочно не встали, а с ребенком столько хлопот, расходов и нервов!

Передернув плечами, Денис прогнал крамольную мысль и сконцентрировал внимание на выходе из садика.

Когда же уже выйдет его жена? Наверное, когда разберут всех детей? Придется подождать.

Рубашка заметно потемнела подмышками, букет начал привядать.

Черт, надо было, всё-таки, оставить цветы в машине. Хотя, нет, с такой температурой в салоне сейчас еще жарче, вместо букета он бы вручил Евгении хорошо высушенный гербарий.

Поток родителей постепенно становился тоньше, пока окончательно не иссяк.

Неужели?

Денис приосанился, в очередной раз промокнул лоб влажным платком, и поморщился, ощутив, что сам благоухает, отнюдь, не розами. Проклятый солнцепёк!

Через некоторое время из калитки стали выходить женщины разного возраста. Некоторые прощались и сразу уходили, другие так и шли группкой по направлению к остановке.

А потом и этот поток иссяк.

Денис в растерянности теребил цветы, не понимая, как он мог пропустить жену? Ну, не со скоростью же пули она прошла, чтобы он её проморгал?

Денис медленно приблизился к калитке, открыл ее и двинулся к зданию садика. Калитку на ночь, наверняка, запирают, но она до сих пор открыта. Значит, кто-то внутри еще есть? Возможно, он скажет, куда делась его жена. Или — когда она ушла.

До главного входа оставались считанные шаги, когда дверь открылась и — Денис едва не протер глаза — на крыльцо выпорхнула Евгения. Девушка что-то напевала, пританцовывая — в ушах он заметил наушники, провод от которых скрывался в нагрудном кармане рубашки. Черт, эта рубашка! Простая, в светло-зеленая, в мелкую клетку, стянутая на животе узлом…

Денис сглотнул и встретился глазами с Женей, увидев, как расширились её зрачки.

— Ты? — неверяще.

— Я, — покаянно, с еле сдерживаемой радостью. Глаза охватили всю фигурку девушки — от тонкой рубашки, выгодно подчеркивающей грудь и обнажающей животик, до джинсовых шорт.

В паху налилось тяжестью желание, ладони вспотели, хотя, казалось, он и так был весь мокрый от пота.

— Женя, я… Я соскучился и приехал раньше. Это тебе, только он немного завял, — неловко всунул в руки жены поникший букет. — Слишком жарко, он не вынес два часа на солнце.

— Спасибо, — она взяла цветы, прижала к лицу и звонко чихнула. — Ой! Наверное, их ещё можно спасти, если скорее поставить в воду. Подожди, я сейчас поищу какую-нибудь посуду.

Оставив мужа на крыльце, девушка скрылась в здании и вынырнула на улицу минут через пять, сжимая в одной руке трехлитровую банку, а в другой — вяленый букет.

— Идем! — она заперла дверь и позвала за собой Дениса.

Мужчина шел, не сводя глаз с девушки — черт, а ведь он и вправду не на шутку соскучился!

Женя похудела, но грудь, будто бы, стала больше, и ему это очень нравилось — взгляд, то и дело, цеплялся за «верхние девяносто», потом поднимался выше и ласкал сочные губы, перескакивал еще — и тонул в глазах Евгении.

Куда она его ведёт?

Девушка открыла ключами невзрачную дверь сбоку от главного входа и прошла внутрь, кивнув Денису:

— Сейчас воды наберу и поставлю цветы. Заходи!

Он вошел и с удивлением огляделся — что это? Мониторы… А, привратницкая. Или, сказать иначе — комната охраны?

— А где сторож? — спросил он вернувшуюся жену. — Не погонит нас?

— Не погонит. Сторож — это я.

— Ты-и?

— Угу. А вот тут я сплю, — Женя махнула на диван у противоположной от мониторов стенки.

— Жень, я ничего не понимаю — в каком смысле — «тут я сплю»? — напрягся мужчина. — Кстати, я волновался — тебя нет ни в коммуналке, ни у родителей, ни у нас дома. И подруги не в курсе. Где ты живешь?

— Да тут же! Меня оформили сторожем, на полставки. И выделили комнатку, где я ночую.

Потрясенный Денис еще раз оглядел небольшое помещение.

— Здесь ночуешь?? Но — зачем?

— Во-первых, потому что мне некуда больше идти. А, во-вторых, потому что работаю ночным сторожем, что тут непонятного-то?

— Но, Женя, ты же могла вернуться в наш дом!

— Извини, День, но наша спальня была уже занята, а делить квартиру с неизвестной девушкой мне не захотелось.

— А…

— А в коммуналку ворвался мой отец. И поскольку там только одна кровать, мне негде было спать.

— А…

— А у мамы вторая молодость или медовый месяц, или маразм подбирается — точно не разобрала. Она придралась к моим словам и меня в дом не пустила. И я была вынуждена снять койку в хостеле.

— В хостеле??

— Угу. Нина Федоровна меня, буквально, спасла, предложив полставки и диван.

— Блин, Женька, я и подумать не мог, что все будет так сложно… Ты остаешься здесь совсем одна?

— Да. Закрываю ворота с калиткой, запираю входную дверь и караулю мониторы. Тут не страшно, только скучно одной.

Мужчина прошелся по комнатке, взъерошил пятернёй волосы.

— Я хотел тебя на свидание позвать. Ты не можешь уйти, да?

— Не могу, я же — сторож, — вздохнула Евгения.

— Подожди немного, я решу этот вопрос, хорошо? — он выскочил наружу, вытаскивая на ходу телефон.

Женя пожала плечами, покосилась в окно — болтает с кем-то.

Денис изменился или ей кажется? Наверное, она просто соскучилась. Они плохо начали, не с того, не так, он обидел ее, да и она отреагировала не совсем правильно, но она… соскучилась. Вот по такому Денису — внимательному, веселому, а не по тому замороженному, каким он стал перед и после свадьбы. Надо же — приехал раньше. Неужели, сам решил, а не пароход сел на мель? Чудеса…