Пока еще жив - Джеймс Питер. Страница 8

— Что у тебя такое с уик-эндами, босс? Как это тебе удается постоянно с ними обламываться?

Рядом с ним, у задней дверцы серебристого «форда-фокуса», Рой Грейс с равным успехом старался натянуть защитный балахон поверх повседневного костюма. Повернувшись к своему протеже, одетому в блестящую коричневую куртку, ослепительно-белую рубашку, броский галстук и коричневые мокасины с кисточками, он сказал:

— Тебе повезло, что не подался в фермеры. Не твой стиль.

— Ну, мои предки собирали хлопок на плантациях, — парировал, широко улыбаясь, Брэнсон.

А вот насчет выходных Гленн прав, с грустью подумал Рой. Все убийства, расследовать которые ему приходилось, как будто нарочно случались именно тогда, когда он уже расписал по пунктам очередной уик-энд.

Вот как теперь.

— А ты что-то запланировал?

— Побыть с детьми. Эри выделила несколько выходных, когда мне позволено взять их к себе. Собирался отвести в Леголенд. Теперь у нее будет против меня еще один аргумент.

Развод давался сержанту нелегко. Его супруга, Эри, некогда настойчиво толкавшая Гленна в полицию, использовала теперь рваный график работы мужа против него, доказывая, что детям лучше не видеться с таким отцом. Грейс вдруг почувствовал себя виноватым. Может, ему и не следовало приглашать Гленна с собой? Впрочем, он знал — брак друга обречен в любом случае, что бы ни случилось. Лучшее, что для него можно сделать в такой ситуации, — это позаботиться о том, чтобы от всех неприятностей не пострадала его карьера.

— Думаешь, если возьмешь выходной, это поможет спасти брак?

— Нет.

Грейс усмехнулся.

— Так что?

— Ты «Побег из курятника» видел?

Он покачал головой.

— Ну да, ты ведь живешь затворником.

— А что там, море секса?

— Ага.

Они надели маски, подняли капюшоны и застегнули защитные перчатки. Потом расписались в журнале и поднырнули под бело-голубую оградительную ленту. День выдался ясный и ветреный. Они стояли на вершине холма, а внизу расстилались во все стороны сельскохозяйственные угодья. К югу, на горизонте, за Даунсом, виднелась сияющая синяя полоска пролива.

Дальше детективы направились пешком к длинному одноэтажному строению с обшитыми дранкой стенами и вентиляционными отверстиями на крыше, рядом с которым возвышались две стальные силосные башни. Грейс толкнул дверь. Внутри их встретил яркий искусственный свет, стойкий запах запертых в ограниченном пространстве животных и шум от тысяч растревоженных птиц.

— Что, старик, съел яичницу на завтрак?

— Вообще-то овсянку.

— Да, в твоем возрасте холестерин может стать проблемой. Молоко пьешь, наверное, с низким содержанием жира?

— Клио посадила меня на сою.

— Ты у нее под каблуком.

— У нее и каблучки симпатичные.

— Так все и начинается. Милое личико, милые ручки-ножки, все такое чертовски милое. Ты любишь ее, любишь ее тело, и она тоже тебя любит, всего, с головы до пят. Но проходит десять лет, и ты стараешься, но не можешь вспомнить, что же так нравилось тебе когда-то. — Брэнсон похлопал его по плечу. — Но… эй, веселись, пока весело.

Рой Грейс остановился, и Брэнсон остановился рядом с ним.

— Друг, не будь циником. Ты слишком хорош для этого.

— Я всего лишь реалист.

Грейс покачал головой.

— Твоя жена исчезла на твой тридцатый день рождения, а ведь вы прожили с ней несколько лет, так? — спросил Брэнсон.

— Угу. Десять лет.

— И ты по-прежнему ее любишь?

— Как и в тот день, когда мы встретились. Нет, больше.

— Может, ты исключение.

Грейс взглянул на него.

— Надеюсь, что нет.

— Да, я тоже на это надеюсь. — Брэнсон посмотрел на друга, и лицо его исказила гримаса боли. — Плохо. Я все время думаю об Эри и детях, и от этого только хуже.

Грейс прошел взглядом по курятнику. Пол здесь был решетчатый, и одну стальную секцию, ближе к концу, уже подняли. Там же стояли эксперт-криминалист Дэвид Грин; трое парней из специальной поисковой бригады, включая плотного, непривычно серьезного фотографа Джеймса Гартрела; детектив-сержант Саймон Бейтс; дежурный инспектор Рой Эппс и коронер Филип Ки.

— Давай станцуем рок-н-ролл. — Грейс шагнул на решетку.

— Что-то мне танцевать не больно хочется, — проворчал Гленн Брэнсон.

— Если так, то у тебя с мертвецом есть кое-что общее.

12

Танцевать мертвец даже и не пытался. Отчасти потому, что погрузился на несколько футов в птичьи экскременты, отчасти потому, что у него отсутствовали ноги, а еще и потому, что рук и головы у него тоже не было. В таких условиях достичь координации весьма затруднительно. Над телом кружили, жужжа, мясные мухи, запах аммиака бил в нос.

Гленн, с трудом сдерживая позыв к рвоте, отвернулся. Грейс присмотрелся. Человек, совершивший это, очевидно, плохо разбирался в анатомии и уж точно не отличался аккуратностью. Обезглавленное, без рук и ног, покрытое экскрементами и копошащимися мухами и червяками тело мало походило на человеческое. Кожа, выглядевшая местами так, словно ее обожгли кислотой, потемнела и приобрела коричневый оттенок — казалось, там, внизу, лежит спасенный из огня витринный манекен. Воздух пропитался тяжелой, омерзительно сладковатой вонью от разлагающейся плоти, слишком хорошо знакомой Грейсу. Запах этот особенный, он остается на ваших волосах, на одежде, впитывается в поры кожи, и вы приносите его домой. Можете сколько угодно смывать его, оттирать, соскабливать — утром вы ощутите его снова.

Грейс не чувствовал этот запах только на Клио. С другой стороны, возможно, Гленн прав, и лет через десять его обоняние поймает то, чего не замечает сейчас. Грейс надеялся, что этого не случится.

— Coq au vin на обед, а, Рой? [2]— приветствовал его криминалист, также облаченный в белый защитный балахон. Маску он временно поднял.

— Если с такими вот последствиями, то уж нет, спасибо.

Оба посмотрели вниз, туда, где на глубине примерно четыре фута лежало обезображенное тело. Первое, что пришло в голову, — это какие-то гангстерские разборки.

— Итак, что мы здесь имеем?

Дэвид Грин поднял лежавший на полу запечатанный полиэтиленовый пакет для вещественных улик и с гордым видом его продемонстрировал.

Грейс заглянул внутрь пакета. Два рваных и сильно загрязненных кусочка ткани в едва заметную охряную клетку могли быть тем, что осталось от мужского костюма.

— Где нашли? — спросил Грейс.

— Рядом с телом. Похоже, от одежды, которая на нем была. По какой-то причине не сгнили, и крысы их не утащили. Может быть, узнаем больше, когда проверим на отпечатки.

— На нем?

— Отрезали ему не все, кое-что осталось. Понимаете, что я имею в виду?

Грейс кивнул. Он понял, что имеет в виду Грин, и от этого ему стало еще больше не по себе.

— Костюмчик, должно быть, шили на заказ, — заметил Гленн Брэнсон.

Грейс и Грин вопросительно посмотрели на сержанта.

— Ты это определил по таким вот кусочкам?

— Нет, шеф. — Брэнсон кивком указал на останки и сухо добавил: — Что-то готовое такому подобрать нелегко.

13

В этом доме, как и во всех домах Геи, полы были выложены плитами под итальянский мрамор. Тот самый мрамор, что привозили из каменоломни в Карраре. Именно оттуда Медичи брали мрамор для своих дворцов, а позднее Эрнандо Кортрайт — для знаменитого отеля «Беверли Уилшир».

Стены были увешаны ацтекскими артефактами и снимками звезды. На самом видном месте, напротив дивана, красовалась сделанная перед мировым турне черно-белая фотография Геи — в черном неглиже, с растрепанными, будто только встала с кровати, волосами. Слева, над обтянутым белой кожей креслом — точно такое же стояло и в лос-анджелесской квартире звезды, — висел другой постер с ее автографом. На нем Гея была в зеленом топе и кожаных джинсах. Да, здесь Гея чувствовала бы себя как дома! О’кей, возможно, задний план немного подкачал. Скорее всего, из окна кухни Геи открывался вид получше, без болтающихся на веревке старушечьих тряпок и шлакобетонной стены заброшенного гаража.