Сердолик - камень счастья (СИ) - Корнова Анна. Страница 40

— Машунь, мама такие вкусные рыбные котлеты пожарила, а ты не хочешь! Давай ты съешь столько кусочков котлетки, сколько тебе годиков, и я столько же съем, — Мишкин занялся ужином Маши.

Инна смотрела, как под руководством Мишкина дочь с аппетитом уплетает пюре с котлетой, и в голове автоматически возникало «Дима хороший! Как мне повезло!». И сразу стало стыдно за себя, за свою неблагодарность, она понимала, что множество женщин мечтает о таком вот Диме, заботливом, внимательном, а она равнодушно кормит его ужином и с отвращением думает, что ночью сегодня он может полезть к ней под одеяло, будет долго целовать, но его поцелуи не возбуждали, а наоборот, хотелось, чтобы побыстрее всё это закончилось, чтобы муж простонал (за четыре года не могла привыкнуть к этому его постанованию, оно почему-то казалось ей омерзительным и никакие мантры «Как мне повезло!» не помогали), слез с неё, и она смогла бы спокойно думать о неожиданно приехавшей сестре, о делах назавтра, обо всем, кроме Димы.

Когда ужин был закончен, а Маша была допущена к телевизору посмотреть «Спокойной ночи, малыши!», Мишкин снова принялся обсуждать приезд Алины.

— А почему она приехала? Даже Рита, на что безалаберный человек, и то накануне звонит, предупреждает. А тут буквально — как снег на голову.

— У неё что-то серьёзное произошло, но она устала с дороги, обещала завтра рассказать, — Инна не стала говорить мужу о ворованном паспорте и прочих криминальных деталях. Во-первых, сама ничего толком про это не знает, а во-вторых, Дима сразу пойдёт выяснять, будить Алину, она нахамит…

— Ты рассказывала, что сестра тебя чем-то очень обидела? Чем?

— Это теперь уже значения не имеет.

— То есть ты эту обиду простила?

— Дим, какая тебе разница: простила, не простила, — отмахнулась Инна и с ужасом осознала, что говорит, как Алина, поэтому принялась подробно объяснять: — Я уже не девочка, чтобы обижаться, я выводы для себя делаю. Но Алина мне родной человек. Вот я Машеньку люблю не потому, что она умница, но, если, не приведи Господь, она бы говорила плохо, не слушалась, я бы её так же любила. Ты сам рассказывал: женщину привезли избитую — сын-алкаш пенсию отнимал и ударил, так она не то что в полицию не стала жаловаться, а ещё и говорила, что сама упала, а сыночек золотой. Они родные, и этим всё сказано. И Алина мне родная.

— Дело твоё, — Мишкин пожал плечами, — только непонятно: с твоих же слов, сестра не вспоминала о тебе четыре года, а тут примчалась. Явно какая-то неприятная история, как бы потом всем выпутываться не пришлось. Надо Вячеславу Владимировичу позвонить, выяснить, что произошло.

— Не звони, не надо! — Инна вспомнила, что Алина не спросила даниловский адрес у отца, значит, не хотела, чтобы тот знал о её побеге. — Алина всё завтра сама расскажет.

— Ты чего так переполошилась? Хорошо, не буду звонить. Но мне неясно, а почему сегодня нельзя было рассказать.

— Она с дороги устала. Маша, пойдём ножки мыть и спать ложиться, — Инна повела дочь в ванную, чтобы прекратить ненужный разговор.

ГЛАВА 23

Утром Мишкин снова вернулся к вопросу Алининого присутствия в их доме:

— Пожалуйста, не забудь выяснить у своей сестры, в связи с чем она вспомнила о твоем существовании.

— Дима, меня приезд Алины также волнует.

— Ну, что ты сердишься, родная? Просто я боюсь, что она и сегодня тебе заявит, что устала, надо поспать и что как-нибудь потом объяснит своё появление…

— Я тебя услышала, — Инна чувствовала, как в ней растёт раздражение. Она не наивная дурочка, какой считает её муж, она не спала ночь, думала, что произошло с её сестрой. Понятно, что Алина вляпалась во что-то очень серьёзное, но Дима со своими вопросами, только ещё больше добавляет негатива во всю эту мутную историю. И царапнул тон, каким муж говорил о приезде сестры. Так, неприятно матери, когда её ребёнка, двоечника и хулигана, осуждают соседи — возразить нечего, люди правы, а слушать тяжело.

Проводив мужа на работу, Инна подумала, что Дима, как и всегда, прав: «Дима хороший! Как мне повезло!». В какую историю теперь её сестрица вписалась? Алина делает прежде, чем думает. Но на многие события Инна стала смотреть в последнее время по-другому. Вот на Лидию в юности она всегда обижалась: перебирала в памяти прошлые обиды. Зато теперь вспоминает, как мачеха читала детские сказки им перед сном, и те же книжки покупает теперь для Машеньки, и квартиру убирает образцово, и тесто ставит, как Лидия научила. Даже в медколледж её именно мачеха определила, и за это Инна тоже была Лидии сейчас благодарна: сама она могла бы и не найти своё призвание. Любила её мачеха или нет, но она часть Инниной жизни, как и Алина, как отец… От своих корней нельзя отрекаться, это значит, что отрекаешься от себя.

Алина спала долго, проснулась только в полдень, когда Инна уже кормила Машу обедом, прошла в душ и долго стояла под теплыми струями, словно пыталась смыть с себя ужас последних дней. Потом в Иннином халате, проследовала на кухню, есть отказалась, попросила сварить кофе.

— Ты осунулась, плохо выглядишь, — Инна с жалостью разглядывала сестру.

— Водка с сигаретами не молодильные яблоки, — грустно усмехнулась Алина.

— Ты курить начала?

— Слегка. Иногда балуюсь, — Алина с удовольствием пила свежесваренный кофе. — Инка, не смотри на меня как на смертельно больную. Падение — тоже полет.

— И откуда ты упала?

— Не упала, а из выгребной ямы выбралась. Живая-здоровая останусь — за километр такое дерьмо обходить буду.

Инна уложила Машу спать после обеда, и Алина поведала свою историю, говорила спокойно, не торопясь, будто не про себя говорила, а скучный фильм пересказывала.

— Я, когда к вам с Митькой приехала, ни о чём думать не могла, только Клима хотела вернуть. Мне такой силы эмоций никто не давал, как он. Тогда-то в моих весёлых мозгах бредовая идея родилась — сойтись с его боссом Агатовым, чтобы Клим понял, кого потерял! План, конечно, космический: Насса отдыхает.

— Агатов — это который миллионер?

— Триллионер.

— Как же ты с ним познакомилась?

— С трудом, — снова усмехнулась Алина, — но Климу через Агатова добраться ещё сложнее было. Я знала, что Клим агатовский юрист, но, что у Агатова юристов как блох на Барбоске, не догадывалась. Теперь знаю: юристы как врачи — есть стоматологи, есть гинекологи, а есть даже отоларингологи. Вот и у Агатова одна тётка была по жилищным вопросам, другая, по семейным вопросам, ему контракт составляла, он ведь со мной хотел контракт брачный заключать, тварь, — Алина смачно выругалась. — Там вчера коньяк оставался. Плесни в кофе.

— Дима на работу взял, — соврала Инна, пристрастие сестры к спиртному начинало пугать.

— Руки будет протирать? Или тяжёлым больным стресс снимать?

— Не знаю. Зачем-то взял. А что у тебя с Агатовым случилось?

— Короче, когда надоело за Климом гоняться, уже с Агатовым не расстаться было.

— Ты его полюбила?

— Инн, какая любовь? Нет её в природе. Не существует. Это производители валентинок выдумали, чтобы товар сбывать.

— Но ведь ты Клима любила.

— Это была чисто гормональная история. Ну, и самолюбие моё было задето: досадно, что мне другую предпочли. Короче, Агатову было плевать, любят его или нет. Ему меня трахать в разных позах нравилось, трахал так, что брызги летели. И потом, он считал, что мне от него только деньги нужны, он, вообще, считал, что всем от него только деньги нужны. Но, правда, денег давал реально, кредитку выдал и никогда не спрашивал, на что потратила. Единственное — машину отказался покупать: «С твоей безбашенностью на первом километре разобьёшься. Есть шофёр, пусть и возит». Но это ему просто под контролем меня надо было держать. Он всё хочет держать под контролем, повсюду предателей и врагов ищет.

— Ты от него убежала, потому что устала в золотой клетке жить?

— Инн, ты как вчера из роддома. Кто из золотых клеток бежит? Ноют, на жизнь жалуются, но из золотых клеток ни шагу. Потом, я уже привыкла к этой куче навоза и впрямь порой думала, что это золотая клетка. А это ошибка моя была. Если уж стала жрать говно, то должна была четко понимать, что делаю, а не убеждать себя, что вкушаю нектар из роз. И Агатов тоже ко мне привык, даже можно сказать, привязался — повсюду за собой таскал, на все закрытые мероприятия, во все заграничные поездки. Надолго меня, конечно, не хватило. У Агатова помощник один был, Максим. Как-то у нас с ним завертелось. У меня квартира на Спортивной, мне мать купила. Агатов там ремонт сделал, мебель купил. И камер понаставил. Я про камеры не знала. В общем, мы с Максом у меня в квартире встречались. Агатов мне за это зубы выбил, теперь у меня передние импланты стоят, — Алина улыбнулась, продемонстрировав ряд красивых ровных зубов, — а орал на меня, думала: перепонки барабанные лопнут. «Сучка похотливая» — это самое интеллигентное, что мне адресовалось, остальное стыдно повторять.