Сердолик - камень счастья (СИ) - Корнова Анна. Страница 48

— Никогда дети не привлекали, только раздражали, а теперь мечтаю иметь вот такую Машеньку, ласковую, хорошенькую. Только чтобы так сильно на Митькину мать не была похожа! Вот ведь гримаса генетики — даже бровки так же поднимает, когда удивляется.

— Подождём, увидим, на кого у тебя будет девочка похожа, — улыбалась Инна.

— Инка, ты не представляешь, сколько я дел наворотила! Зачем? Сама не знаю. Машину просрала, чуть квартиру не потеряла. Да фиг с этим, сколько лет коту под хвост ушло! А время, как известно, ресурс невосполнимый. Силы иссякли, внутри полная пустота. Но я себе сказала: распрями свои крылья, а не смотри на то, что их подрезали. Улыбнись, когда хочется плакать. Живи, когда хочется умереть! У меня всё ещё будет. И семья, и дети, как у тебя, — было ясно: Алина искренне хочет начать новую жизнь.

— Конечно всё у тебя будет, — Инна горячо поддерживала сестру. — А вот парень, что тебя привёз, Станислав, он тебя любит, сразу видно.

— Нет, Стасик — это низ пищевой цепочки. Я сейчас в Москву вернусь, приведу себя в порядок и найду достойного мужика для достойной жизни.

— Алина, ты уже находила «достойных», теперь вот раны зализываешь.

— Инна, запомни: хочешь быть счастливой — не ройся в своей памяти.

— Но надо помнить, что с нами было, чтобы не повторять ошибки, — Инна принялась убеждать сестру, что, двигаясь вперед, но забыв прошлое, мы не приблизим будущее.

— Выводы сделаны, цель поставлена, а остальное — факультативно, то есть необязательно, — тряхнула по-прежнему густой гривой шёлковых волос Алина.

Инна была и не согласна с сестрой, и радовалась, что прежняя цинично-ироничная Алина проснулась внутри безразличного существа, приехавшего к ней месяц назад. Значит, вернётся к Алине её кипучая энергия, и добьётся она всего, чего захочет. И желания Алина озвучивает хорошие: твёрдо встать на ноги, получить профессию, создать семью.

Но порой у Алины случались вспышки неожиданной агрессии, она бросала злые замечания, уходила к себе в комнатку, ложилась на кровать и часами лежала, неотрывно глядя в потолок. Но случаи эти были нечасты, поэтому, когда Алина объявила, что собирается в Москву (ей надо определиться с выбором: поступать в Высшую школу «Среда обучения» или в Институт современных психологических технологий), Инна со спокойной душой передала её вещи Стасу, примчавшемуся в Даниловск на следующий после звонка Алины день.

Маша размазывала слёзы по щекам и просила тётю Алю приезжать в гости почаще, Никита не плакал, но тоже был расстроен этим отъездом — он уже попал под очарование гостьи, и даже Дима, как всегда сдержанно, попросил свояченицу всегда обращаться за любой помощью, «за любой», повторил дважды.

Алина, похорошевшая, весёлая, села в машину и умчалась навстречу новой жизни. Но уже осенью Стас позвонил Инне узнать: не в Даниловске ли Алина? Нашлась беглянка через неделю, но не в Даниловске, а в каком-то подмосковном притоне.

— Папа, ну, почему так? Алина ведь богом поцелована! Таких способностей ни у кого не было — и умна, и талантлива, и красива. Все ей блестящее будущее пророчили! — обсуждала Инна с отцом очередное пике Алины. — Ей работать надо пойти.

— Правильно жить — это тоже работа, — Славе было больно говорить об Алине.

***

— Так, почему Алина отца поздравлять не захотела? — вопрос Риты прервал воспоминания Инны.

— Не знаю. Папа сказал, что она не приедет.

Посвящать подругу в подробности жизни сестры Инне не хотелось. Не потому, что у неё были секреты от Риты, просто тяжело было рассказывать, что на днях Алина вышла из больницы, куда её с посулами и уговорами уложил Стас, и провоцировать её застольем родные побоялись, поэтому, долго обсуждая присутствие Алины в ресторане, пришли к выводу: ничего ей не говорить о предстоящем празднике. Обсуждал Слава, стоит ли приглашать или нет младшую дочь, не только с Инной, но, в первую очередь, решался этот вопрос с Лидией. За семь лет бывшие супруги, простив все обиды, стали прекрасными компаньонами. Они вновь работали вместе, и отношения между ними были значительно лучше, чем во времена их семейной жизни. Лидия, конечно, тоже будет на юбилее, чтобы поздравить бывшего мужа, а теперь совладельца компании. Инна задумалась: кого ещё она увидит из близких людей, с которыми не встречалась много лет. Будет дядя Гоша, двоюродный брат отца, с семьей. С ними она виделась три года назад, когда приезжала в Москву на похороны бабушкиной сестры, а за год до этого встречались на свадьбе троюродного брата. Инна перебирала в памяти знакомые имена: Нестеренко, старинные папины друзья, конечно, будут — дядя Витя и тётя Настя. Митя, разумеется, не придёт, а если придёт… Инна сказала себе, что ей всё равно: увидит или не увидит она Митю, но мысль о том, что она может встретиться с бывшим возлюбленным уже не давала покоя.

Ночью, засыпая, по многолетней привычке, Инна обсуждала с мамой предстоящую встречу.

— Мама, представляешь: нашему папке пятьдесят пять лет.

— И мне бы сейчас пятьдесят пять было, а вот всегда молодой останусь — девушка на фотографии смеётся.

— Я твоё сердоликовое сердечко одену, оно всегда мне помогает.

— Так, наверное, оно уже из моды вышло, чтобы на торжество его надевать, — тревожится девушка.

— Мама, это теперь называется винтаж. Я одену кулон на длинную цепочку, и будет очень стильно. Надо только платье подобрать, чтобы всё сочеталось. Завтра, после работы, пойду по магазинам. Сейчас лето, вызовов немного. Успею, — Инна не пошла в ординатуру, чтобы быть хирургом, как вначале планировала, а стала участковым терапевтом в городской поликлинике. Не захотела идти в больницу, где в глазах окружающих, в первую очередь, была бы женой главврача. Мишкин не одобрил решение жены, но и отговаривать не стал.

— А чего ты, доча, вдруг так засуетилась? — мама хитро прищурила весёлые глаза. — Про Митю вспомнила? Хочешь его поразить?

— Да зачем он мне теперь? Может, мы и не встретимся.

— А если встретитесь, — мама улыбается, — он пожалеет, что тебя упустил. Ты ведь у меня красавицей стала. Про Машеньку ему скажешь?

— Ой, мамочка, давай потом про это поговорим. Мне пока платье красивое надо купить.

— Инночка, ты чего не спишь? — проснулся Мишкин, включил свет.

— Я засыпаю, Дим, не разгуливай меня, — Инна отвернулась к стене и закрыла глаза, представляя, как она зайдёт в банкетный зал, а навстречу её встанет из-за стола Митя.

ГЛАВА 28

Слава Рождественский встречал на вокзале дочь с внучкой. Поезд из Даниловска опаздывал, и Слава начинал нервничать. В молодости невозмутимо спокойный, в последнее время он часто волновался из-за пустяков: понимал, что ерунда, внимания не стоит, но всё равно бесконечно прокручивал в голове негативные варианты. Началось это лет восемь назад, когда в одночасье, как карточный домик, рухнула его налаженная жизнь, он оказался в совершенно непредсказуемом мире и стал ждать от судьбы новых подвохов. Слава и до того получал тяжёлые удары — когда ему было двадцать шесть, погибла любимая жена, ради которой он жил, но тогда был молод и полон сил, поэтому собрался силами и пошёл вперёд — построил успешный бизнес, создал новую семью, росли дочери… Мысли о дочерях тоже стали болевой точкой для Вячеслава. Всегда волновался за старшую: тихая, неуверенная в себе, к тому же Слава замечал, что жена недостаточно внимательна к молчаливой малютке. Зато младшая никаких опасений не вызывала, отец только любовался ею — умничка, красавица, бесконфликтная, но при этом за себя могла постоять. А вот выросли, и оказалось, что за Инну напрасно беспокоился: выучилась, стала врачом, семья прекрасная, внучка — сплошная радость. А в Алине сломался нравственный стержень — ни самоуважения, ни достоинства в дочери не осталось. Слава винил себя: всегда занят был работой, остальное казалось второстепенным, а именно дети, как выяснилось, и есть самое главное, то, что после нас останется. Жаль, поздно понял эту простую истину.