Конторщица 3 (СИ) - Фонд А.. Страница 11
— Да! Я здесь и умру! — последовал пафосный светкин ответ («демоническая» Олечка могла бы гордиться своим отпрыском).
— Тогда умирай побыстрее, а то я на работу опаздываю!
В ответ раздался оглушительный рёв.
— Зачем вы пугаете ребёнка? — возмутилась женщина в очках, но я жестом её остановила, мол, тихо, заткнись. Остальные не вмешивались, стояли небольшой группкой чуть поодаль и, кажется, обсуждали меня.
— В общем, Светлана Валеева-Горшкова, у тебя есть два варианта, — торжественно выдвинула ультиматум я, — или ты сейчас же выходишь, и мы постараемся быстро разобраться с ситуацией и вернуться к своим делам, или ты остаешься и умираешь здесь, а я иду на работу. Что выбираешь? Говори только быстрее, мне действительно некогда.
Ответом мне было демонстративное молчание.
— Ладно, — вздохнула я, — судя по молчанию, ты уже начала там умирать. В гордом одиночестве. Тогда говори быстро завещание, и я иду на работу.
Молчание затягивалось.
— Ты же не будешь против, если я отдам твой велосипед Куликову? Тебе он всё равно больше не понадобится, а ему в самый раз будет.
— У меня нет велосипеда! — раздался хныкающий голос Светки.
— Всё так, сейчас нет, — согласилась я, — но ты разве забыла, что мы скоро переезжаем на всё лето в деревню? А там обязательно нужен велосипед. Это тебе здесь Римма Марковна не разрешает гонять, а там будет можно, машин же там нету. Я думала, мы в воскресенье сходим в магазин и купим, но раз ты решила остаться здесь, то значит сходим с Куликовым. Как там его зовут, я забыла — Ваня или Игорь?
— Толька его зовут! — дверь с грохотом раскрылась и на пороге появилась зарёванная сопливая Светка с одним болтающимся полуразвязанным бантом и оборванной эмблемой «знание — свет» на рукаве спортивной кофты. — Ты правда купишь мне велосипед? Только мне «Орлёнок», а не «Ласточку», а то и так все мальчишки дразнятся!
— Всё зависит от твоего поведения, — я вытащила носовой платок, — сморкайся давай.
Пока Светка приходила в себя, я переключилась на педагогов Дома пионеров. Всего их было четверо: полная женщина в очках — директор, старый знакомый и тренер по футболу — Иван Карпович, девушка в строгой блузке — явно какая-то пионервожатая или методист и высокий парень в спортивной форме — тоже, очевидно какой-то тренер.
— Как это вы воспитываете ребёнка, Лидия Степановна, что у неё такое поведение? — сразу же прессанула меня буром директор и обвела рукой спортзал. — Кажется, это ваша приёмная дочь?
— Так, Светочка, иди-ка ты умойся, а потом поговорим, — я отправила Светку в туалет (не надо ей слышать такие разговоры), а сама развернулась к директрисе:
— То есть вы хотите сказать, что шестилетняя девочка в одиночку разгромила спортзал?
Судя по поджатым губам директрисы, именно это она и хотела сказать.
— А где в таком случае находился тренер? Стоял и наблюдал? Или же специально это всё спровоцировал?
— Да что вы такое говорите! — возмутилась директриса.
— Она антисоциальна! — воскликнула девушка.
— Она дралась с ребятами! — набросился на меня Иван Карпович, — пока она не пришла, у нас такого никогда не было!
— А как шестилетняя девочка весом около двадцати килограмм смогла вырвать канат из металлического крюка в потолке, вы мне не объясните? — зло сузила глаза я, — Или же он у вас там так закреплён, что первое неосторожное движение привело к тому, что он оторвался? Так это же нарушение техники безопасности, уважаемые товарищи. Это могло быть ЧП со смертельным исходом. Да-да, а если бы ребенок туда залез и канат оторвался? Там какая высота? Метров пять, да? А вы уверены, что обошлось бы только травмой, а не сломанным позвоночником?
— У нас всё по правилам! Это ваша Светлана неконтролируема!
— Вы действительно считаете, что у шестилетней девочки хватит сил, чтобы вот это всё одной сделать?
— Вы не понимаете, Лидия Степановна… — опять завела пластинку директриса.
— Нет, это вы не понимаете, товарищи, — скрипнула зубами я, — если мы сейчас вызовем представителей РОНО, милицию и органы опеки, то как минимум уволят вас — как директора, Ивана Карповича — как тренера, и вашего методиста — за неправильное планирование воспитательной работы! А, может, и посадят. Во всяком случае, условный срок и запрет на образовательную деятельность вам всем точно светит.
Девушка ахнула.
— Если приедут органы опеки, то сначала встанет вопрос о том, что это вы не справляетесь с воспитанием приемного ребенка, — злорадно ухмыльнулась директриса, но руки её дрожали. — Её нужно забирать в детский дом, пока не поздно! Желательно для особых детей!
Вот сука, ну что ж, получай!
— Но ещё прежде мы поставим перед органами опеки вопрос, на каком основании педагоги, то есть вы, разглашаете перед ребенком и остальными конфиденциальную информацию об удочерении? А ещё снимем побои. И проверим крепления всех этих спортивных канатов и козлах, которые от одного щелчка падают…
Директриса побледнела.
В это время вернулась Светка.
— Светочка, — улыбнулась я ей и развязала остатки банта, — расскажи, что здесь произошло. Только всё расскажи.
— Я пришла, а Иван Карпович поставил меня в шеренгу, а Серёжка толкнул, потому что он раньше там стоял, а Юрка говорит, что я должна в куклы играть. А они засмеялись и стали толкаться и щипать меня за руку.
— А ты? — строго спросила директриса.
— А я сказала что они как стадо шакалов, — хлюпнула носом Светка и понурилась, — а Юрка меня за косу потянул, сорвал бант и начал по спортзалу с ним бегать, а я его догнала и в ухо ему дала, а потом Петька такой говорит…
— Всё ясно, — сказала я, — достаточно, Светочка. Ты всё правильно сделала. А вот у меня вопрос к Ивану Карповичу. А где вы в это время были? Или это при вас мальчики вырывали волосы девочке, толкали её и обзывались?
Директриса тоже перевела взгляд на тренера. Он побагровел.
— Я отошел за мячом.
— А мячи у вас где так далеко хранятся? — ещё больше удивилась я. — В соседнем здании? А до урока подготовить инвентарь нельзя было?
— Да в тренерской здесь же и хранятся, — пискнула девушка-методист, носик и глаза у неё подозрительно покраснели.
— То есть всего за полминуты дошкольники успели разнести спортзал и избить моего ребёнка, да?
Иван Карпович отвернул голову и что-то зло пробормотал себе под нос.
— Не мямляйте! Не мямляйте, Иван Карпович! — взорвалась директриса.
Я решила поддать жару:
— В общем, всё понятно, товарищи. Вызывайте милицию, они сейчас разберутся. А то мне на работу пора. Да и у ребёнка сильная травма, нужно в больницу ехать. Ещё и побои снимать…
— Лидия Степановна! — умоляюще протянула ко мне руки директриса. — А, может, договоримся? Ну, действительно, зачем нам топить друг друга? А с Иваном Карповичем я разберусь!
Судя по взгляду, который метнула на тренера директриса, кому-то будет очень больно.
Я задумалась: можно, конечно, сейчас закусить удила и пойти на принцип. Не сомневаюсь, что смогу снять с работы и директрису, и этого тупого тренера, но что это мне даст? Только славу скандалистки. А оно мне надо? Не надо. Но и прощать всё это тоже не следует. Поэтому идеальным вариантом будет взять паузу и подумать, что я с этого могу поиметь. Поэтому вслух я сказала:
— Знаете, товарищи, мы все сейчас на нервах, расстроены этой ситуацией. Да и Свете нужно прийти в себя. Всё-таки моральная травма в таком возрасте — это не шутки.
Директриса вздрогнула и послала ещё один злой взгляд Ивану Карповичу.
— Поэтому я Вас поддержу. Пока поддержу. Давайте поступим так: сейчас возьмём паузу, вы как раз разберётесь в ситуации, накажете виновных и так далее. А, скажем, в субботу я подойду, и мы обсудим, как нам найти компромисс. Подходит?
— Конечно, Лидия Степановна, — чуть воспряла духом директриса, — мы до пяти работаем.
— Хорошо, я к концу рабочего дня в субботу и подойду, — согласилась я и добавила, — кстати, секция футбола работать будет? И неужели вести так и будет Иван Карпович?