Конторщица 3 (СИ) - Фонд А.. Страница 34

— Я нырнул до самого дня — ничего нету, — объяснял нам Будяк, кутаясь в безразмерный халат Риммы Марковны (его мокрую одежду она отобрала, обещала постирать, высушить и вернуть обратно завтра) — потом второй раз нырнул — опять мимо.

Римма Марковна охнула и от избытка чувств пролила заварку на стол.

— Ещё раз нырнул, руками щупаю — он мимоходом скользнул взглядом по моей груди и продолжил, — а и нету ничего!

Мои уши заалели.

— Пётр Иванович, ещё чаю? — засуетилась Римма Марковна, когда Будяк поставил чашку на стол. — И бараночку вот берите. Они свеженькие. А, может, я всё-таки блинчиков вам пожарю, а? Я быстренько…

— Не надо блинчиков! — хором ответили все мы.

— А потом я сообразил, что течение там сильное и её течением вниз отнесло, — продолжил Будяк, принимая от Риммы Марковны очередную чашку чая. — Я поплыл туда и точно — наша великая и отважная героиня зацепилась ночнушкой за корягу и не могла выбраться.

Светка сердито засопела.

— Так что нам всем ещё очень повезло, что там нет нисходящих потоков воды и её не утянуло в омут, — подытожил Будяк и Римма Марковна опять охнула.

— Спасибо вам, Пётр Иванович, — в очередной раз поблагодарила его я и решила аккуратненько закруглить застолье. — Поздно уже, а мы тут вас задерживаем своими проблемами.

— Ничего страшного. Я на отдыхе, — категорически отмёл мою попытку выпроводить его Будяк, — а вот со Светланой мы ещё не закончили. Да, Валеева?

Светка надулась и понурила голову.

— Да она же маленькая ещё, — попыталась оправдать её Римма Марковна, — сама перепугалась как.

— То есть ночные купания голышом с мужиками — не маленькая, а ремня — маленькая? — удивился Будяк. — Что скажешь, Валеева?

— Я не голышом, я в ночнушке была, — отмела грязные инсинуации Светка.

— То есть нынче барышням можно сверкать в неглиже перед мужиками?

— Я не сверкала! — надулась Светка.

— Как это ты не сверкала? — прищурился Будяк и даже чашку отодвинул, — а как тогда прикажешь понимать твою эту выходку? Хотела показать парням, какая ты бесстрашная и героическая?

Светка понурилась.

— Все примерные девочки там купаться боятся, а я, мол, вот такая вся раскрасавица — легко могу? Я им всем ещё покажу! Да?

Светкина голова наклонилась ниже.

— Ну и что? Показала им всем? — насмешливо прищурился Будяк, а из Светкиных глаз полились слёзы.

— Молчишь? А за свои безрассудные действия отвечать кто будет?

— Я буду, — шмыгнула носом Светка.

— Хорошо, — согласился Будяк. — Отвечай.

— Что отвечать? — плаксивым голосом спросила Светка.

— Как ты это всё спланировала? С какой целью?

— Пашка сказал, что в нашем пруду на той стороне все боятся купаться, даже взрослые, — торопливо затараторила Светка, — а я сказала, что не боюсь. Мы заспорили…

— На что хоть спорили? — перебил Светкины откровения Будяк.

— На пять календариков с «Ну, погоди!» и два с «Мишкой Олимпийским», — вздохнула Светка.

— Ну хоть какой-то прибыток в семью, и то хлеб, — сдержанно похвалил Будяк, и Светка зарделась.

— Мы договорились, что вечером, когда баба Римма будет на кухне, я вылезу в окно и мы туда все пойдём, — продолжила Светка.

— А ты завещание куда дела? — внезапно с абсолютно серьёзным видом спросил Будяк, заозиравшись по сторонам.

— К-какое ещё завещание? — вытаращилась на него Светка.

— Ну обычно, когда идут на смерть, положено же завещание оставлять. А то твоя мама и бабушка потом передерутся за твоё наследство. За календарики… с «Ну, погоди!» которые…

Я крепче уцепилась за чашку с чаем, чтобы не расхохотаться.

— Я не составила, — опять хлюпнула носом Светка.

— То есть, составляя тактику, ты не продумала все возможные варианты исхода событий? Не учла пути отступления? — строгим голосом переспросил Будяк.

— Нет, — пискнула Светка.

— И что из этого следует?

— Что я плохая?

— Ответ неверный, — покачал головой Будяк.

— Что я глупая?

— Опять мимо.

— Тогда не знаю.

— А вот это верный ответ! — одобрительно сказал Будяк и добавил, — ты ничего не знаешь, матчасть не изучила, и всё равно решила предпринять эту свою выходку, которая закончилась плохо. А могла закончиться вообще очень плохо. Что из этого следует?

— Ну… наверное, что мне нужно учиться?

— Вот теперь совсем всё верно, — согласился Будяк. — И учиться ты начнешь послезавтра прямо с утра. Для начала — плавать.

— А почему послезавтра?

— Потому что завтра мы все пойдём расчищать пруд от коряг и зарослей, чтобы больше никаких непослушных девочек никуда не утаскивало течением.

— Ура! — пискнула Светка и от избытка чувств стянула носки грубой вязки, которые Римма Марковна напялила на неё после того, как мы её высушили и отмыли.

— Не ура, а чтоб завтра к десяти утра вся твоя команда шалопаев стояла на берегу озера с граблями и мешками, готовая на трудовые подвиги! Это понятно?

— Понятно, — вздохнула Светка.

— И меня не интересует, за какие календарики ты их сумеешь уговорить. Мне важен конечный результат. Это тебе ясно?

— Ясно, — согласилась Светка со вздохом.

— А носки надень обратно, — покачал головой Будяк, — нельзя обижать бабушку, она о тебе позаботилась, между прочим.

В общем, когда Римма Марковна пригласила Будяка на праздничный ужин, аргументов для возражения у меня не нашлось.

На работу в депо «Монорельс» я пришла вся вялая и разбитая, в состоянии кабачковой икры. Равнодушно выслушала ахи и охи Зои по поводу её нового гардероба на курорт, апатично сформировала сводку, дописала квартальный отчёт и совершенно не отреагировала на приход Ивана Аркадьевича, который пришел ко мне в кабинет лично.

— Лида! — сказал он. — Хотел тебя похвалить за вчерашнее выступление. Ты молодец. Прекрасно разрулила ситуацию.

— Спасибо, Иван Аркадьевич, — поблагодарила я.

— А когда это ты затеяла с карманами всё это? Егоров сказал, что статистику ты всю подняла, ГОСТы изучила…

— Примерно через пару дней, как вы меня на это место поставили, — ответила я.

— Молодец, — ещё раз похвалил Иван Аркадьевич меня. — Только ты, если опять идея какая появится — со мной согласовывай. Мне тоже надо быть в курсе.

— Так вы заняты были, — вздохнула я.

— Я всегда занят, — закурил сигарету он. — Мда… Как давно я здесь не был, в этом кабинете. Провёл здесь столько времени… столько всего тут было… вот время бежит…

Я промолчала.

— Лида, что у тебя случилось опять? — прищурился Иван Аркадьевич и выпустил дым в открытую форточку. — Ты сама не своя.

— Да Светка вчера чуть не утонула, — мои губы затряслись, — если бы тренер по футболу не оказался случайно рядом — не знаю, чем бы всё и закончилось.

— Случайно, говоришь? — ухмыльнулся Иван Аркадьевич. — А что за тренер такой у тебя появился?

— Не у меня, а у Светки, — я в двух словах рассказала ему всё.

— Так значит, Пётр Иванович Будяк? — хитро глянул на меня Иван Аркадьевич. — Знаю такого. Отличный мужик, между прочим. Тоже вдовец. Ты присмотрись к нему, Лида. Он толковый, хоть и немного солдафон с виду, но, между прочим, два высших образования у него имеется. И орден есть.

Я мысленно застонала. И этот туда же! Вот мало мне Риммы Марковны!

Праздничный ужин происходил у нас в саду. Яблони и вишни печально шелестели над головой, в воздухе витал густой аромат спелых ягод, ночной петунии и мяса, приготовленного по особому рецепту Риммы Марковны. Я так и не поняла, что за праздник выдумала Римма Марковна (как-то неубедительно она аргументировала это всё), но праздновали мы с размахом.

Пришли Роговы, Нора Георгиевна и, конечно же, Будяк собственной персоной. Мне он притащил большую охапку бордовых роз, Римме Марковне — лилии, а для Светки — отвёртку, о которой они давно договорились (теперь мне предстояло выяснить, зачем ей отвёртка и что они замышляют).