Без времени - Елшин Олег Игоревич. Страница 26

Твоя Арина”.

Он схватил письмо и ринулся из дома. Она не могла с ним так поступить. Он должен был ее найти. Эти четыре дня – последнее, что у них оставалось. За четыре дня можно прожить целую жизнь, четыре жизни. Он должен быть с ней рядом!

В отделении милиции его встретил молодой вежливый лейтенант. Неторопливо выяснив причину его прихода, попросил написать заявление. Пока Петр сочинял короткий текст, тот без интереса на него смотрел. За свою короткую службу он принял сотни таких заявлений. И вот сейчас сидит перед ним совсем еще молодой мужчина, от которого ушла жена. Как всегда – одна и та же история. Ушла – вернется. Не ребенок, не престарелая женщина, выжившая из ума.

– К заявлению необходимо приложить фотографию, – сказал он.

– Фотографию? – переспросил Петр.

– И желательно свежую.

Петр подумал, что такой у него нет. Приносить старые бессмысленно. Но как это объяснить?

– Как нет? – удивился лейтенант. – Вы кем ей приходитесь?

– Мужем, – ответил он.

– Странно, – вздохнул лейтенант. – Фотографии нет.

– Есть письмо, – зачем-то сказал Петр и, достав сокровенный листок бумаги, протянул собеседнику. Тот взял его, долго изучал, потом спросил:

– Я не понимаю, вы ищете жену или собаку?

Петр задохнулся, но, сдержав себя, коротко ответил:

– Жену! Я ищу жену…

Тот снова перечитал письмо.

– Здесь же ясно сказано, собаку…

Петр выхватил письмо и уже громче воскликнул:

– Я ищу жену! Что я должен еще сообщить?

– Когда она пропала?

– Сегодня! Только что! Полчаса назад!

Лейтенант устало обмяк, потом грустно уставился на заявление и вернул его Петру:

– Заявления о пропаже взрослого человека принимаются спустя трое суток.

Петр подумал, что эти три дня равняются трем годам жизни. Целой вечности. А их оставалось…

Он сидел в оцепенении. Он не мог вымолвить ни слова, не мог пошевелиться. Вдруг услышал спокойный, рассудительный и даже дружеский голос лейтенанта:

– Да не заморачивайся ты так. Нагуляется – вернется. У нас таких случаев знаешь сколько?

И серьезно добавил:

– Вот только, когда вернется – порешайте все полюбовно… Без нас… А то знаешь, как бывает… Чаще всего, тогда нас и вызывают. Только уже бывает поздно. Бытовуха, – закончил он и осклабился.

Петр в ужасе выскочил из отделения и окунулся в огромный город, кишащий людьми, и тот в предпраздничной суматохе охотно его встретил. А холодный, колючий снег сыпал со всех сторон. Он напоминал белый песок, который водопадом струился с небес и бил ему прямо в лицо.

Наступили долгие мучительные часы ожидания. Они неумолимо отсчитывали время, секунда за секундой, стуча в висках, а в голове билась одна и та же мысль: – Время уходит, он должен найти ее, должен быть рядом.

Он не звонил в больницы и морги, чувствуя, что она находится где-то рядом в этой пестрой толпе, и в безумии метался по городу, по его холодным улицам. Как будто снова летел с той горы, не глядя под ноги. Уже переступал через дома и кварталы, ощущая невероятную силу и желание найти ее, догнать, вернуть, просеяв этот город, каждую песчинку снега, каждую улицу, выхватывая из толпы все новые и новые лица, мчась стремительно, безоглядно с этой черной ледяной горы.

Поздно вечером остановился, осознав, что ее нигде нет. Неотступно преследовала мысль: – Она где-то рядом, он смотрит на нее, но не видит, не замечает.

Словно взгляд его был устремлен сквозь нее, но все это время ощущал ее незримое присутствие. А люди равнодушно проходили мимо, пробегали, падали на скользком льду, поднимались и, смеясь, неслись дальше. Секунды наматывались на минуты, минуты – на часы, превращаясь в гигантский клубок времени, который уносился в пропасть.

Дома долго слонялся по комнатам, отсчитывая шаги, что-то бормотал себе под нос. Казалось, сходит с ума. Его лишили жизненно важно органа, отобрали часть тела, кусочек души, и шаг за шагом ему казалось, что он проваливается в пустоту, бездну. Неожиданно взгляд его упал на рулон бумаги, свернутый в трубочку, торчащий из угла комнаты. По приезде он сунул его туда, не желая видеть, даже помнить о нем, но теперь достал и развернул. Это была ее картина. Сразу же в глаза бросились фигурки на скале. Потом овал лица женщины, которая не смотрела на него красивыми глазами – не было глаз, лица тоже не было, только хрупкий стан незнакомки и все. Первым желанием было разорвать полотно, сжечь его, уничтожить, словно картина была в чем-то виновата. Как будто она и отбирала у него Арину. Но это серое пятно не давало покоя, всецело притягивало внимание и в сознании промелькнуло:

– Ты обещал! Ты давал клятву!.. Как в детстве!..

– Действительно, детство какое-то, бред какой-то! – подумал он.

– Чем он сейчас занимается? Арина где-то одна в холодном городе, а он… Но почему-то продолжал всматриваться в этот простой сюжет. Сейчас он мучительно заставлял себя разглядеть в сером пустом овале очертание любимого человека. Уже гипнотизировал картину. Может быть, это она гипнотически действовала на него, но оторвать свой взгляд уже не мог. И не хотел…

Вдруг в какой-то момент увидел ее глаза. Лицо оживало, женщина улыбалась! Ему улыбалась! Это была Арина! Он ясно различал ее курносый нос, улыбку, глаза. Сейчас она не смотрела на прочих там, на скале, держалась за перила и неотрывно следила за ним! Он сделал шаг в сторону – женщина повела глазами и снова улыбнулась, снова глаза их встретились! Она была где-то рядом! Нет, он не сходил с ума. Все происходило на самом деле! Это была Арина, живая и такая юная! Она стала еще моложе, была настоящей, не придуманной или нарисованной красками. Он перевел взгляд на свое изображение и обомлел. Лицо мужчины, то самое, которое Арина так скрупулезно прорисовывала, передавая абсолютное сходство, исчезло. На его месте теперь находилось серое пятно. Лицо выглядело, как пустая глазница. Снова посмотрел на женщину и уже ничего не понимал – теперь исчезало лицо Арины, но в тот же миг появлялось его. Это был мираж. Картина оживала. Она забирала одного человека, но в тот же миг, словно взамен, возвращала другого. Лица появлялись одно за другим в строгой очередности, но никогда вместе. Картина пыталась о чем-то ему сказать, и он мучительно соображал, пытаясь разгадать эту тайну, разглядеть лучше черты этих людей. Безумно захотел увидеть их одновременно на картине или хотя бы в своем воображении. Но, все было тщетно! И тут он понял!

Все предопределено! Они истратили время, которое им было дано свыше – целых десять лет, которые они могли быть вместе, но были только рядом. И теперь за это придется платить, и за последний месяц тоже. “За любовь неминуемо нужно платить… Выплачивать немыслимые проценты”, – вспомнил он мысль, непонятно откуда родившуюся в его сознании не так давно. За любовь и за “нелюбовь” тоже. А вторая стоила намного дороже. Если вспомнить, сколько лет она отобрала? Безумие! Нужно было взвешивать каждый день и час на весах времени, а они слонялись по разным комнатам и коридорам. Жили не вчера и не сегодня, только ждали призрачного “завтра”. И вот это “завтра” наступило. И теперь оно невидимой краской стирало их лица, отбирая жизнь, серым песком рисовало по картине, отбирая цвета, оставляя лишь мертвенную пустоту.

“Нужно было” – подумал он, – говорить так удел женщины, ему оставалось лишь одно – думать о будущем, сколько бы его не оставалось.

Отвернулся от картины. Он не понимал, что нужно делать, знал одно – Арина где-то недалеко, она жива, она рядом, и он должен ее найти.

Не спал всю ночь. На следующий день снова безуспешно скитался по городу. Иногда казалось, видел ее глаза в толпе, но, стоило подойти, Арина исчезала, и он оставался один на заснеженной улице, в городе, в мире, где сыпал снег, так похожий на белый песок. В какой-то момент заметил странную парочку, которая совсем не походила на прочих людей. Он застыл и неотрывно за ними следил. Эти двое были словно с другой планеты. Они медленно брели по скверу, и о чем-то разговаривали. Напоминали они пару голубков, которых никто не интересовал, словно в этом городе были только они вдвоем. Зачем он их разглядывал – не понимал, но смотрел, не отрываясь. Это была пара пожилых интеллигентных людей. Мужчина галантно поддерживал свою спутницу под локоть, а в другой руке держал книгу и увлеченно читал. Женщина внимательно слушала, смотрела на мужчину с неподдельным интересом, что-то говорила. Тот отрывался от чтения, отвечал ей. Чем-то эти двое его поражали. Они не принадлежали этому миру, не мчались привычными маршрутами, никуда не торопились, неспешно плелись своей дорогой, читали и разговаривали. И вдруг Петра осенило – эти два пожилых человека были очень друг на друга похожи. Абсолютно похожи! У них были одинаковые повадки, манеры, даже лица. Нет, это не близнецы, он почему-то был в этом уверен. Скорее всего, перед ним была пожилая супружеская пара. Поражало, с каким интересом и восторгом смотрели они друг на друга! Такое невозможно себе представить сегодня! Скорее всего, они были знакомы многие годы – десятки, или даже сотни лет – судя по тому, как за эту долгую жизнь их лица изменились и стали друг на друга походить. Они не бились в агонии последних дней своей жизни, а потому не могли оторваться друг от друга, не покупали себе этот интерес, заполняя жизнь праздником и безумием, не ходили по шикарным ресторанам и не плавали на белом корабле. Судя по их скромным одеждам, никогда не были на той далекой горе и не встречали удивительный рассвет в океане. Просто шли по улице и разговаривали! Им было этого достаточно! Смотреть друг на друга, читать, разговаривать. И все?! Еще держать друг друга за руку. Делали они это многие годы, всю свою долгую жизнь, изо дня в день, но интерес, который не померк в их глазах, поражал.