Погоня - Кервуд Джеймс Оливер. Страница 30

Альдос открыл дверь и впустил старого охотника.

— Я вас не побеспокоил, Джонни?

— Вот именно вас-то я безумно и хочу видеть, Мак. Впрочем, не вас одного. Есть еще некто, с кем бы я желал встретиться сейчас больше, чём с вами. Это — Кульвер Ранн.

Странное выражение его лица смутило старого Дональда.

— Садитесь, — предложил ему Альдос, придвигая два кресла к столу. — Нам нужно поговорить. А как мы легко отделались, а?

— Да, чуть-чуть не попались, Джонни. Еще бы немножко — и влопались бы.

И, все еще не понимая, в чем дело, старик во все глаза смотрел на Альдоса.

— Я все-таки рад, что все это случилось, — сказал Альдос более мягким голосом. — Она любит меня, Мак. Все это выяснилось именно там, когда мы готовились к смерти. Нет еще и десяти минут, как мы стали законными мужем и женой.

Старик хотел было вскрикнуть от радости, но не сделал этого, так как видел перед собой странное, холодное, напряженное выражение лица у Альдоса.

— Но в последние пять минут, — продолжал Альдос все так же спокойно, как и до этого, — я узнал, что ее муж, Мортимер Фиц-Юз, ещё жив. Вот почему вы не нашли меня, Мак, наверху блаженства. Если бы вы пришли сюда пятью минутами раньше…

— Что вы говорите? О, Джонни, Джонни!

Мак-Дональд упал на стол, положил на локти свою лохматую голову, и плечи у него задрожали.

— Я знал это, Джонни, — зарыдал он, — но скрыл это от вас и от нее. Когда я понял, что это могло бы значить для нее, я не мог, Джонни, — понимаете? — не мог открыть ей всю правду, потому что я уже догадался, что она любит вас и вы любите ее, — и это разбило бы сердца, вам обоим. Я подумал, что это будет к лучшему и что вы уедете отсюда вместе и никто даже об этом не будет знать, и вы будете счастливы. Но я не солгал. Я только умолчал. Ах Джонни, Джонни, ведь в той могиле вовсе не оказалось костей!

— Не может быть! — воскликнул Альдос.

— Лежали кое-какие тряпки, — мрачно, продолжал Мак-Дональд, — и сверху них кольцо и часы. Джонни, там не был похоронен никто, и теперь вы должны меня бранить, бранить…

— Но ведь вы сделали это для нас, — воскликнул Альдос и схватил его за обе руки. — Вы не сделали ни малейшей ошибки, Мак. Я благодарю судьбу, что вы промолчали. Если бы вы сказали ей, что гроб оказался пустой, то я даже и не представляю се6е, что бы тогда случилось. Но теперь Иоанна — моя. Если бы она увидела Кульвера Ранна и узнала в этом негодяе, мошеннике и убийце своего мужа Мортимера Фиц-Юза, то…

— Джонни! Джон Альдос!

Мак-Дональд вскочил на ноги, и глаза его засверкали.

— Джонни! Что вы говорите?

Альдос тоже поднялся с места и странно улыбнулся.

— Да, это так, — сказал он. — Мортимер Фиц-Юз и Кульвер Ранн — одно лицо.

— И… и вы убеждены в этом?

— Абсолютно. Иоанна сейчас передала мне фотографию Фиц-Юза, чтобы я ее разорвал. Очень жаль, что я сжег ее, не показав предварительно вам. Но в этом не может быть ни малейшего сомнения. Мортимер Фиц-Юз и Кульвер Ранн — один и тот же человек.

Старый горец медленно направился к двери. Альдос загородил ему дорогу и положил руку на щеколду.

— Я не хочу, чтобы вы уже уходили, Мак.

— Я приду к вам потом, — как-то неуклюже ответил Дональд.

— Слушайте, Дональд!

— Что, Джонни? Я приду к вам через неделю, Джонни, — залепетал старик. — Я вернусь ровно через неделю.

— Вы, вероятно, хотите убить его?

— Он не вернется назад, Джонни. Клянусь вам в этом.

Так же ласково, как если бы это была Иоанна, а не Мак-Дональд, Альдос повел старика обратно к креслу.

— Это будет уже убийство с заранее обдуманным намерением, — сказал он, — и я сам буду его убийцей. Я не хочу посылать вас совершать это вместо меня. Как-нибудь я расскажу вам, даже очень скоро, каким негодяем был Мортимер-Юз, как он отравил Иоанне всю жизнь и как собирался ее разорить. Он ответчик передо мной, Дональд, а не перед вами. И передо мной он, в конце концов, ответит. Я сам убью его. Но это вовсе не будет убийством. С той самой минуты, как вы вошли в эту комнату, у меня уже созрел план, и я свободно и хладнокровно выполню его. Это будет великая, но честная игра, Мак. И я разыграю ее счастливо, потому что Иоанна ничего не будет знать о ней, и меня подкрепит ее любовь.

Куэду нужна моя жизнь, и он уже подкупил Стивенса в Миэтте, чтобы тот убил меня. Кульвер Ранн тоже хочет меня убить. Я предоставлю им возможность, Мак, меня убить. Я предоставлю ему превосходнейший случай, и он не откажется его использовать. Возможно, что он будет иметь преимущество передо мной, но я совершенно уверен в том, что убью его, — как вот в том, что сейчас солнце садится за горы. Если в дело вступятся и другие, если у меня окажется больше противников, чем один, то тогда и вы сможете вступиться за меня, если захотите. Это будет жаркое дело, Дональд, гораздо больше, чем игра одного против одного.

— Полагаю, — ответил Мак-Дональд: — Сегодня я узнал кое-что еще, Джонни, Куэд не остался здесь. Он тоже отправился с Ранном. С ним Дебар, та девочка и двое других. Они перевалили через Каш и в настоящую минуту подходят к истокам Парспита. Пятеро из них — мужчины. Заметьте — пятеро.

— А нас двое, — улыбнулся Альдос. — Значит, преимущество на их стороне, а не на нашей, а это для нас в высшей степени важно.

— Значит, нам придется выдерживать нападение сразу пятерых? — воскликнул Дональд. — Тогда это уже не будет с нашей стороны простым убийством! Идет. Итак, когда мы отправляемся?

— Вы можете собраться к завтрашнему утру?

— Лошади готовы. Да и все уже готово, Джонни!

— Тогда выступим на рассвете. Сегодня я приду к вам в шалаш, и мы вместе все обдумаем. Сейчас я немножко не в себе и поэтому потребуется привести себя в порядок к ужину. Только вы ничего не говорите Иоанне. Пусть она не подозревает ничего, абсолютно ничего.

— Ничего! — повторил Мак-Дональд и направился к двери.

Там он остановился, помолчал немного и вновь возвратился к Альдосу.

— Джонни, — обратился он к нему почти шепотом, — почему эта могила оказалась пуста? Почему в ней не было костей, которые должны бы, кажется, в ней находиться, и почему так аккуратно была сложена одежда, а часы и кольцо были положены на самом верху? Удивительно!

С этими словами он ушел, а Альдос закрыл за ним дверь.

Альдос и сам удивился, что был так спокоен, когда стал умываться и готовиться к обеду. То, что случилось, вначале поразило его и даже ужаснуло. Это были очень неприятные для него минуты. Но теперь он совершенно успокоился и пришел к окончательному выводу: Иоанна принадлежала ему, она была его женой. Он ни малейшим образом не допускал, что она могла быть женой Кульвера Ранна, и если была ею, то это была простая погрешность закона, которая встала между ним и его счастьем. Но он все-таки допускал, что если она узнает, что Мортимер Фриц-Юз еще жив, то, конечно, признает все то, что произошло между ними в «койоте» и их брак незаконным. Ведь по закону она продолжала оставаться для него чужой женой, как это было вчера и позавчера. И, вероятно, она уйдет от него даже если бы это разбило ей душу и сердце. Он был уверен в этом. Он был убежден, что если сообщит Иоанне настоящую правду, то потеряет ее.

Заканчивая одеваться, Альдос чувствовал, как сильно билось него сердце. Через несколько минут он будет уже вместе с Иоанной и, несмотря ни на то, что уже случилось, ни на то, что ожидало его еще впереди, все-таки был счастлив.

Блектоны ужинали в половине шестого, и он имел в своем распоряжении еще четверть часа. Джон постучался к Иоанне. Он почувствовал на своем лице какую-то странную и приятную теплоту и в то же время неловкость, когда она открыла дверь.

— Я… я, кажется, немножко задержался, Иоанна? — залепетал он.

— Да, сэр, — ответила она. — Если вы все это время одевались, то поздравляю вас: вы хуже женщины. А я-то вас жду-жду…

— У меня был старый Дональд, — стал он оправдываться.

Они сошли вниз к Блектонам и застали Пегги и Поля за перестановкой в столовой цветущих гераней. Супруги были недовольны друг другом и смотрели один на другого с таким видом, точно позабыли обо всех и обо всем. Но это продолжалось всего только каких-нибудь десять секунд, затем все уселись за ужин.