Отражение в стекле (СИ) - Черненко Никита. Страница 6

Пелена на глазах понемногу начала спадать. В голове становилось всё более свободно, освобождая магистраль мыслей, но те отказывались ехать дружным потоком, а лишь хаотично врезались друг в друга на огромных скоростях, раскидывая свои осколки по всему сознанию. Руки больше не дрожали, в ушах не звенело, а нос уловил запах старой штукатурки, пыли и старых книг – эта смесь была настолько привычна раньше и настолько отталкивала сейчас, что Артём на секунду ужаснулся.

      «А вдруг я квартирой ошибся?» – мысль была отвергнута сразу – ключ от двери подошёл идеально. Ноги ужасно болели, будто после затяжного марш-броска, об этом же свидетельствовала и проявившая себя усталость. Артём посмотрел на часы – те показывали почти половину девятого. Слегка прибрав голову в порядок, он отправился на кухню, дабы хоть как-то подкрепиться.

Рядом с холодильником лежал вскрытый пакет картошки, хотя Артём даже и не помнил, когда его купил. В одном из ящиков нашлась банка тушенки, пачка макарон. В морозильной камере лежала наполовину пустая пачка пельменей и замороженные куриные крылья. Практически всё вписывалось в студенческий быт… кроме тушенки, конечно. Но суть оставалась простой – что бы ни было сейчас приготовлено, всё требует наполненной водой кастрюли, кипящей на плите.

Пока вода закипала, Артём ещё раз прокрутил эпизод в парке, надеясь понять, куда же он пошёл дальше. Вот лавочка, разговор с Марго, её крик, от которого даже сейчас идут мурашки по коже, а дальше лишь пустота, с редко мелькающими фонарями. Видимо, голова абсолютно отключилась на какой-то момент, и вновь начала работать (или хотя-бы пытаться) уже вечером.

– Хорошо, что хоть жив остался. Или полицаи не завязали… я наверняка выглядел так, будто уже пару лет сижу на игле – предположения Артёма оборвались на закипевшей воде.

      Плотно поужинав, Артём решил попытаться продолжить одну из своих работ. Спешная ревизия на предмет недописанных проектов, пара вариантов, пишущая ручка, и вот работа уже вовсю кипит, хоть голова и отказывается работать на полную силу, видимо, всё ещё не отойдя от этого состояния забвения.

Артём дописал несколько рассказов, подправил пару эпизодов и реплик в книге, прошёлся по ошибкам, выкинул те бумаги, которые не выкинул во время уборки на столе, а теперь заметил и окончательно убедился в их безвкусице, и лишь потом заметил, что время два часа ночи. Такое часто бывает – когда тебе нравится то, чем ты занимаешься, сон, голод и жажда отходят на второй план, подвинутые жаждой деятельности. Пусть Артём был далеко не из трудоголиков, писательство его увлекало, не оставляя шансов даже проникнуть в сознания житейским проблемам до тех пор, пока голова не рухнет в бессилии, словно выжатая на соковыжималке. В такие моменты ощущается приятная пустота в голове – символ того, что было проделано достаточно много для того, чтобы не оставалось слов даже чтобы думать, а лишь смотреть перед собой, ожидая возвращения в реальность. Свет настольной лампы отдавал слабую тень, а мощности не хватало, чтобы осветить комнату, за счёт чего половина оставалось в непроглядном мраке. Если бы какой-нибудь фотограф застал Артёма прямо в таком положении, то он бы обязательно сделал бы пару фотографий, вдохновленный идеей – свет есть там, где есть жизнь, даже в самом её неудачном представлении.

В пустоту врезался звук, вызванный дверным звонком.

– Два часа ночи, вы издеваетесь? – Артёму не хватало эмоций, чтобы злиться, поэтому он просто подошёл к двери и открыл замок, впуская свет с лестничной площадки. Яркая лампа, висящая на потолке площадки, резанула по глазам ослепительным по сравнению с настольной лампой светом, а когда Артём проморгался, у него встал ком в горле.

Марго стояла так же, как сидела днём в парке – склонив голову. Но теперь она не читала книгу, а лишь стыдливо смотрела в пол, держа руки за спиной. Она выглядела так, как выглядит ребёнок, пойманный за разрисовыванием стены, или ещё какой-то проказой, но при этом настолько милый, что к юноше вернулась некоторая часть сознания, слова снова оживленно копошились внутри, и он решился заговорить первым:

– Привет… а ты как узнала, где я живу?

– Ты этаж сам говорил, а в дверь я наобум ткнула, – голос не отдавал теми страшными металлическими нотками, скорее наоборот, в нём чувствовалась мягкость. Кажется, девушка собиралась с мыслями.

– Зайдёшь? – Марго кивнула и аккуратно протиснулась в дверь.

На удивление Марго, квартира оказалась пусть и достаточно маленькой, но более чем уютной: тусклый свет лампы на столе, высокий шкаф, достаточно опрятно выглядящая комната, хоть и было видно, что ей не помешал бы лёгкий косметический ремонт, на полу не лежало никакой одежды, грязных носков или чего-то ещё. Единственное, что вообще не вписывалось в эту всю аккуратность – пара скомканных листов бумаги на столе.

– Я недавно закончил… проходи, не стесняйся. Будь, что называется, как дома.– Артём достаточно редко принимал гостей, оттого такой неожиданный ночной визит несколько его смутил, хоть и вряд ли полностью обескуражил, сюрприз, всё-таки, был приятен на вид и интересен в диалоге. Марго присела с краю дивана, явно пытаясь не занять слишком много места, но когда Артём уселся в компьютерном кресле, она несколько смелее заняла половину дивана, устраиваясь поудобнее.

– Я хотела извиниться за тот момент в парке. Должна признать, это и вправду было громко и я … я явно перегнула палку. Мне не стоило так резко отказываться, ты, в конце концов, хотел помочь…

– Да ладно тебе! Всё нормально, я, честно говоря, сам напрашивался. Интерес конечно никуда не ушел, но я не буду настаивать, если ты откажешься говорить. – Артём на секунду умолк. – Чаю?

– Не откажусь, если честно. – Марго скромно улыбнулась. Юноша быстро умыкнул сквозь тьму на кухню, включил плиту и поставил чайник греться. Вернувшись, он снова занял своё кресло, пытаясь сделать как можно более отвлеченное лицо.

– Ты чего так напрягся? Если не терпится спросить по поводу того, чё там случилось, не стесняйся, – спрашивай – в голосе девушки слышалась некая усмешка, но в то же время на лице не загуляла ухмылка, а глаза выражали скорее некую озабоченность по этому поводу.

– Я просто не хочу лезть не в своё дело, ты вряд ли по какому-то пустяку так волнуешься. Поэтому, если всё так серьёзно, то не стоит посвящать всякий сброд вроде меня в суть дела, – На последних словах у Артёма сорвался нервный смешок, и он отвёл взгляд на окно, сложив перед собой руки в замок.

– Не думаю, что стоит, но… короче, – Марго глубоко вдохнула. – Его зовут Дима. Хотя я, если честно, больше склоняюсь к Ублюдку. Вся суть в том, что эта тварь за моей спиной уже полгода кутит с какой-то другой змеёй…

Марго резко замолчала.

– Я любила его. Мы давно были вместе, всё было отлично, но ему, блин, не хватало даже того, что уже было. А главное, что ему не хватило смелости всё сказать мне в глаза, зато хватило пустого места в его тупой башке, чтобы завести какой-то романчик на стороне. Мне не то чтобы обидно, мне банально больно. Больно, что даже те, кого ты любишь, могут продать тебя после минуты торгов, как старую тряпку. А главное-то то, что я подозревала его в чём-то таком. Он давно уже палился, но я лишь отгоняла эти мысли подальше, видимо, всё ещё надеясь, что не всё кончено. Зато в него верила… в его честность верила. Не хотела я эту псину на вшивость проверять. Любовь же она… она на верности строится, понимаешь? Вот и я верила… – всё это время Артём сидел, не двигаясь, напряженно вслушиваясь в слова и всматриваясь в стол, чтобы ничего не мешало думать над произнесённым. Марго украдкой кинула взгляд на молодого человека, после чего опять склонила голову и тихонько всхлипнула.