Расследования Марка де Сегюра 2. Дело о сгоревших сердцах (СИ) - Куницына Лариса. Страница 27

— Напротив, я всё больше убеждаюсь в том, что за всем этим стоит Барбара. Вы обратили внимание на те два сердечка, что были в колдовском сундуке Гертруды? Ведь они выглядят так же, как те, что уже собраны в нашей печальной коллекции, даже рана от кинжала на месте. Мы не знаем, чьи они, но, скорее всего, каких-то нищих, которых злодей убил, экспериментируя с кинжалом, а потом вместе с черепом подарил их Гертруде, чтоб она использовала их в своих постановочных ритуалах. У нас есть доказательства связи Гертруды с убийцей и её связи с Барбарой. Вполне вероятно, что Барбара и есть убийца.

— Не знаю, как ведут расследования в Белой башне, мой друг, но для тайной полиции таких вероятностей явно недостаточно, — он обернулся туда, где возле окна стоял беззвучной тенью Монсо, и спросил: — От Эдама ничего нет?

— Нет, ваша светлость, ничего, — тихо ответил секретарь.

— Куда запропастился этот мальчишка? — пробормотал барон.

— Вы так переживаете за него? — спросил Филбертус.

— Я б не так переживал, если б он не был так сильно похож на меня в его годы, — вздохнул Марк.

Придворный маг понимающе улыбнулся. В дверь тихонько постучали, и в кабинет заглянул клерк. Увидев его, Монсо вышел и вскоре вернулся и положил на стол перед хозяином конверт из шёлковой бумаги, пахнущий жасмином.

— Письмо от графини Лафайет, — доложил он.

Марк поспешно вскрыл конверт, достал оттуда небольшую записку, которую потом протянул Филбертусу.

— «Ближайший тёмный вечер, после первой стражи», — прочёл тот. — Не думаете ли вы, что это удачная возможность загнать нашу добычу?

— И что, мы её арестуем, она будет всё отрицать…

— Нет, — на лице молодого волшебника появилась тонкая злая усмешка. — Мы не будем сразу её арестовывать. Сначала мы сыграем с ней в игру, чтоб выиграть.

И он, поднявшись, направился к двери, но на пороге обернулся, взглядом пригласив Марка следовать за собой.

— Что? — возмущённо воскликнула Аламейра, взглянув на Филбертуса. — Вы хотите, чтоб я заказала этой ведьме убийство Селестена? Вы с ума сошли! Я никогда не любила мужа, но всегда ценила его доброе отношение ко мне! Я никогда не желала ему смерти, несмотря на его занудство и скупость.

— Тебя никто не спрашивает, хочешь ты этого или нет, — резко произнёс Филбертус, глядя на неё. — Ты итак уже увязла по самые уши! Ты слышала о смерти Эммануэля Данкура? Знаешь, почему он умер? Потому что какая-то наивная дура продала его локон ведьме, умеющей убивать на расстоянии. А ты отдала ей локон Анри. Ты хочешь, чтоб он умер так же? Или, может, мне стоит рассказать графу Раймунду о том, какой опасности ты подвергла его единственного сына и наследника?

— Марк! — фрейлина жалобно посмотрела на де Сегюра, находившегося здесь же.

— Просто делай, как он говорит, — произнёс он. — Если нам удастся добраться до этой ведьмы, то мы заберём у неё локон Анри, и он будет в безопасности.

Она потерянно опустила глаза, теребя в руках вышитый шёлком батистовый платочек.

— Что я должна сделать? — наконец спросила она.

— Завтра вечером ты пойдёшь к графине Лафайет, — ответил Филбертус, — и встретишься там с госпожой Барбарой. Ты скажешь, что любишь Анри и боишься его потерять, боишься, что он женится на другой. Потому ты хочешь избавиться от мужа и выйти замуж за своего любовника. Ты заплатишь ей столько, сколько она потребует, и передашь ей вот это, — он положил перед ней небольшой свёрток и, развернув его, она увидела прядь седых волос.

— Чьи они? — испуганно спросила она, бросив свёрток на стол и отстранившись.

— Этот человек уже умер, и ритуал ему не повредит.

— Постарайся добиться от неё согласия, — произнёс Марк, положив руку ей на плечо, — расспроси её о ритуале, будто сомневаешься в его действенности. Выясни всё, что сможешь.

— Мы будем рядом и при необходимости вмешаемся, — добавил Филбертус. — нам нужны доказательства её виновности. Если она пообещает тебе сделать это, и ещё лучше, если она скажет, как она это сделает, мы сможем её арестовать.

— Хорошо, — кивнула Аламейра и снова с мольбой взглянула на Марка. — Она ведь не убьёт меня за это?

Он присел рядом и провёл пальцами по её щеке.

— Мы позаботимся о твоей безопасности, милая, — заверил он и заметил, как Филбертус картинно закатил глаза.

На следующий вечер, когда на улицах города уже стемнело, они отправились к графине Лафайет. Аламейра прибыла туда ещё раньше и ждала назначенного часа возле растопленного камина, зябко кутаясь в шаль и потягивая подогретое вино, принесённое ей Симонеттой. Марк и Филбертус пришли, когда в салоне уже начали собираться первые гости, которые были пока сдержанны и соблюдали придворный этикет, чинно беседуя на невинные темы. В стороне музыканты настраивали свои инструменты.

Молодые люди сели на диванчик возле окна и принялись с невинным видом обсуждать собравшихся дам, а те, поняв это, мило улыбались им и строили глазки. Потом в зал заглянул сыщик, переодетый лакеем, и кивнул в знак того, что гадалка прибыла. Переглянувшись, они поспешили за ним.

Пройдя по коридору, они поднялись на третий этаж и вошли в небольшую комнатку, которую отделяла от гостиной, предназначенной для встречи, тонкая перегородка. Из-за неё уже слышался печальный голос Аламейры, которая словами, достойными романса, рассказывала о своей несчастной любви к Анри и муже-тиране. На лице Филбертуса, смотревшего в маленькое отверстие в стене, появилась усмешка, поскольку он оценил её актёрские способности. Марк прислушался. Голоса гадалки он не слышал. Даже если она как-то и отвечала на излияния фрейлины, то делала это безмолвно.

Сзади раздался лёгкий шорох, словно кто-то скрёбся в дверь. Фелбертус недовольно обернулся, а Марк, сделав успокаивающий жест, отошёл назад. Он приоткрыл дверь и увидел одного из своих сыщиков. Выскользнув в коридор и прикрыв за собой дверь, он вопросительно взглянул на него.

— Там внизу мальчишка, — шелестящим шёпотом произнёс сыщик. — Он велел передать вам это.

Он сунул ему в руку какой-то предмет, и Марк, нагнувшись, увидел блеск золотой гербовой печатки. Это был перстень Эдама.

— Где он? — резко спросил он.

Сыщик указал вниз и Марк, бросив нерешительный взгляд на дверь, всё же пошёл за ним. Они спустились в помещения для слуг, где у задней двери стоял чумазый мальчишка лет двенадцати с густыми чёрными кудрями и нагловатым взглядом. Он был одет в какие-то лохмотья, но держался важно.

— Откуда у тебя это? — спросил Марк, показав ему перстень.

— Его дал мне молодой господин, — ответил мальчишка. — Он велел мне найти барона де Сегюра и передать ему послание, за что он должен дать мне золотую марку.

— Я барон де Сегюр, — сообщил тот и, достав из кошелька монету, показал ему. — Итак?

— Он нашёл тот дом, но не может уйти оттуда, потому что ведёт наблюдение. Я отведу вас к нему. Давайте монетку, вторую дадите, когда будем на месте.

— Ладно, — усмехнулся Марк, отдавая ему честно заработанную плату, и в этот момент здание тяжко вздрогнуло, и сверху послышался грохот.

Он бросился наверх, перепрыгивая через две ступеньки, и подбежав к двери гостиной на третьем этаже, распахнул её. Ему навстречу вывалились клубы едкого чёрного дыма. Пробившись через них, он кинулся к окну и распахнул раму, а потом обернулся, услышав придушенный кашель Филбертуса. Тот, задыхаясь, подошёл и оттеснив его, до пояса высунулся на улицу, жадно вдыхая холодный сырой воздух ночи. Дым быстро рассеивался и вскоре Марк увидел в кресле неподвижно лежащую Аламейру. Он тут же бросился к ней и, прижав пальцы к её шее, с облегчением почувствовал под ними биение тонкой жилки. Он привычными движениями ослабил её корсет и обернулся в поисках воды.

— Что случилось? — спросил он, поймав взгляд Филбертуса.

— Она сбежала, Марк! — хрипло произнёс маг. — Это она! И она сбежала!

— Что тут такое? — раздался с порога визгливый голос Симонетты.