Люблю только тебя - Сангер Пола. Страница 24

«Выйти замуж за одного охотника за приданым, чтобы избавиться от других таких же»... Да, Мэтью совершенно прав — ее доводы лишены всякого смысла. Все эти мысленные хитросплетения не годятся даже на то, чтобы убедить ее саму в искренности своих намерений! Но сейчас она честно призналась себе в своих чувствах. Она любит Мэтью и хочет остаться с ним навсегда. Это объясняет все и напрочь отметает разумные возражения, которые еще теплятся в ее сознании.

Но ведь он по-прежнему убежден, что ее намерения продиктованы взбалмошностью или в лучшем случае безвыходностью ее положения, и ничем иным.

Что же теперь делать?

В этот момент Мэтью не просыпаясь повернулся на бок, и его рука обхватила плечи Кэролайн. Она резко вздрогнула от неожиданности, но затем, расслабившись, вытянулась рядом с ним и придвинулась ближе, ощущая вместе с теплом, исходящим от его тела, умиротворение и безопасность.

Уже засыпая, она подумала, что ответ на все вопросы придет сам собой — ей просто нужно поступать в соответствии с тем, что она считает правильным, и не обманывать ни себя, ни его. Тогда рано или поздно все будет хорошо.

Когда Кэролайн проснулась, Мэтью уже не было. Сквозь открытое окно падали лучи солнца, и она подумала, что он встал пораньше, чтобы покрасить крышу портика, пока не начало припекать слишком сильно. Это даже к лучшему — ей бы не хотелось при пробуждении оказаться лицом к лицу с ним после всех ночных размышлений и после того, как они заснули в объятиях друг друга. У нее есть немного времени, чтобы еще раз подумать обо всем на свежую голову.

Что действительно стоило бы сделать, решила Кэролайн, так это сказать Мэтью, что она не может выйти за него замуж. Но если он потребует объяснений — а он имеет на это полное право, — то вряд ли она сумеет толком оправдаться. Разумеется, она не станет называть истинную причину, это сделает ее слишком уязвимой. Она сможет защититься от последствий собственного безумия только в том случае, если Мэтью никогда не узнает о ее чувствах.

Конечно, Кэролайн не считала, что он мог бы воспользоваться ее слабостью в своих целях и манипулировать ею, как наверняка это сделал бы Найджел или кто-то другой в подобных обстоятельствах. Но это только осложняет дело. Именно потому, что она не сомневается в честности Мэтью, признание в любви становится для нее невозможным. Если он не может искренне ответить на ее чувства, то не станет притворяться, а прямо скажет об этом. После чего ее жизнь потеряет всякий смысл.

Конечно, она может придумать другие более или менее правдоподобные причины, но тогда у него возникнет закономерный вопрос: почему она молчала о них раньше и вдруг заговорила уже после того, как они подали заявление?

Если Кэролайн и была в чем-то твердо уверена, так это в том, что Мэтью не потерпит никаких уверток или неубедительных отговорок. Его сможет убедить лишь действительно веская причина, неуязвимая для любых подозрений. Я должна срочно что-то придумать, сказала себе Кэролайн. У него не должно возникнуть сомнений в том, что она отказывается от замужества из-за чего-то действительно важного. После всех испытаний и препятствий, возникавших на их пути, должно было произойти что-то очень серьезное, что заставило ее отказаться от своего первоначального намерения. Но что бы это могло быть?

Она в отчаянии тряхнула головой и встала с постели. Может быть, физическая работа отвлечет ее от бесплодных размышлений и тогда решение придет само собой? Она оделась, привела себя в порядок и отправилась в офис мотеля, чтобы взять у Лоры все необходимое для уборки комнат. Еще издалека она увидела Мэтью, который, стоя на высокой приставной лестнице, красил крышу портика над входом. Наблюдая за его ловкими, уверенными движениями, Кэролайн почувствовала, как ее снова охватывает теплая волна нежности. Все доводы разума вновь обратились в прах — ее физическое состояние как нельзя лучше подтвердило истинность ее чувств. Она ощутила одновременно тяжесть и легкость во всем теле, голова у нее закружилась, во рту пересохло от охватившего ее физического желания.

Дура! — мысленно выругала она себя. Не смей даже думать об этом! Но ощущение не проходило. Остротомительное пульсирующее тепло, зарождаясь где-то в глубине ее естества, нарастая, обжигающими волнами распространялось по всему телу.

В конце концов, попыталась успокоить себя Кэролайн, в этом нет ничего необычного. Она нормальная, здоровая молодая женщина, и постоянное присутствие рядом с ней привлекательного мужчины не может оставить ее полностью равнодушной. Но она тут же напомнила себе, что Мэтью далеко не первый встреченный ею привлекательный мужчина, однако ни к одному из них она не испытывала подобных чувств.

Как она могла не заметить, что с ней происходит, еще в первые дни их путешествия? Тогда, у телефонной будки, он целовал ее и все ее тело словно таяло и растворялось в сладкой истоме... Но чего, собственно, она так боялась и боится? О, разумеется, не того, что практический любовный опыт ее разочарует. Она опасалась, что если позволит Мэтью заняться с ней любовью, то не сможет скрыть того, что любит его. Ее сдержанность лишь обратная сторона отречения от самого этого чувства. И все то время, пока она ощущала желание заняться с ним любовью, она продолжала верить в иллюзию, которую старательно поддерживала в себе: она выходит за него замуж лишь по необходимости, продиктованной обстоятельствами.

Сейчас Кэролайн уже с трудом могла поверить в то, что была до такой степени наивной...

Мэтью обернулся, словно почувствовав ее взгляд, и, отложив кисть, спустился по приставной лестнице на землю.

— Доброе утро, — сказал он. — Хорошо спала?

Кэролайн кивнула, невольно размышляя, почему он об этом спросил. Неужели она каким-то образом выдала себя во сне? Может быть, разговаривала?

— Да, вполне. А что? Я тебя чем-то потревожила во сне?

— Нет, ничем. Между прочим, Лора наблюдает за нами из окна. Мне кажется, мы должны дать ей хоть какое-то доказательство своей безмерной любви друг к другу.

Хорошо, что Кэролайн стояла спиной к окну, ибо на ее лице отразилось замешательство и едва ли не страх, когда Мэтью, приблизившись, привлек ее к себе и поцеловал. Его губы были слегка жестковатыми, и это еще сильнее возбуждало ее. Ее лицо разгорячилось, мысли в голове спутались, словно она выпила бокал вина. Почти забывшись, она отвечала на поцелуи Мэтью, гладила его волосы и плечи. И все же какая-то часть ее сознания не позволяла хотя бы в рамках ситуации поддаться нахлынувшим чувствам. И не только из-за Лоры, но и потому, что трудно было отрешиться от горькой мысли: со стороны Мэтью это лишь спектакль, разыгрываемый им для отвода глаз.

— Лора, должно быть, просто счастлива, — заговорщически прошептал он.

Эти слова заставили Кэролайн окончательно сбросить окутавший ее дурман.

— Да, наверное, — согласилась она. — Надеюсь, в награду мы получим холодный лимонад. Я умираю от жажды.

Она отстранилась от Мэтью, и он не сделал ни малейшей попытки ее удержать.

— Может быть, ты будешь так любезна, что принесешь мне стаканчик, пока я переставлю лестницу? — попросил он.

«Любезна». Вот единственное, чего он от нее хочет. И, если рассуждать здраво, именно таковой ей и следует оставаться — быть любезной, но не более того.

Но позднее, принеся ему лимонад и отправившись заниматься уборкой, Кэролайн решила, что ни о какой любезности не может быть и речи. Она любит этого человека и сделает так, чтобы он остался с ней. Чего бы ей это ни стоило!

Мэтью переставил лестницу и снова взобрался наверх, чтобы докрасить остаток крыши. Но мысли его были далеки от работы.

У Кэролайн явно появились какие-то тайные мысли, это очевидно. Когда он подошел к ней, чтобы обнять, на лице ее явно читалось замешательство, которого раньше не было. Вряд ли, подумал он, причина том, что в это время за ними наблюдали. Она целовала его с такой осторожностью, словно боялась, что он опрокинет ее на землю и займется с ней любовью прямо здесь. Не то чтобы его не привлекала такая идея, но...