Ложь, которую ты плетешь (ЛП) - Лоррейн Трейси. Страница 22

— Как ты?..

— Как насчет того, чтобы просто поблагодарить?

— Спасибо, — шепчу я, забирая их у него и кладя на колени, слишком измученная, чтобы делать с ними что-то еще.

Я не знаю, сколько еще продержусь, но, в конце концов, мои тяжелые веки закрываются, и вибрация автомобиля погружает меня в столь необходимый сон.

ГЛАВА 11

КЕЙН

Я лежу на кровати с все еще нераспечатанным письмом Летти в руке и смотрю в окно на оранжевое зарево, которое начинает освещать небо.

Мне нужно поспать, но мое тело все еще гудит от наших нескольких минут в лесу за домом Дельты.

Я знал, что не должен был идти. Но не мог остановиться.

Мысль о том, что она празднует с командой, с Даннами, была слишком сильной, чтобы игнорировать ее, и я обнаружил, что впервые после аварии сажусь в свою машину и направляюсь через весь город.

Чего я не ожидал, так это того, что произошло дальше.

Я думал, что мне придется наблюдать за ней издалека. Ну, я так и делал. Довольно долго, но когда она двинулась, чтобы побыть вдали от всех остальных, я понял, что должен нанести удар, иначе, вероятно, буду сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

Я едва реагирую на хлопнувшую входную дверь. Эллис был здесь, когда я вернулся, но Девин и Эзра все еще были на какой-то вечеринке. Меня приглашали туда, но я даже не слушал. После вечера пятницы я закончил. К тому же, я знал, где будет Летти, и ни за что не собирался быть на другой вечеринке.

Шаги гремят по лестнице, приближаясь к моей комнате, и я немного подтягиваюсь на кровати, понимая, что они либо направляются ко мне, либо к Эллису, если поднимаются на верхний этаж.

Через две секунды моя дверь распахивается, но человек, стоящий в дверном проеме, не тот, кого я ожидал, как и тело в отключке в его руках.

— Какого хрена? — Я вскакиваю с кровати, откидываю простыни, чтобы Рид мог уложить Летти.

На ней мужская толстовка с капюшоном. Ее ноги покрыты царапинами и грязью, но ни одна из них не так страшна, как засохшая кровь, покрывающая правую сторону ее лица.

— Какого черта, Харрис? — рявкаю я, опускаясь на колени рядом с ней и осторожно раздвигая ее волосы, чтобы взглянуть на рану.

Рид отвечает только одним словом, и от этого у меня кровь стынет в жилах.

— Виктор.

— Ублюдок, — выплевываю я. — Почему?

— А как ты думаешь, почему? Она не дала ему информацию, которую он хотел получить о поставках.

Я оглядываюсь через плечо, когда Рид опускается в кресло за моим маленьким столом.

— Чушь собачья. Это не имеет к ней никакого отношения.

— Виктор подтянул Уильяма за это.

— О черт. Она знает?

Он кивает, и я делаю глубокий вдох.

— Да. Он привязал их обоих к стульям. Если бы я не появился вовремя… то…

Ему не нужно больше ничего говорить, у меня уже мурашки бегут по спине. Я более чем осознаю, на что способен Виктор.

— Как ты ее вытащил?

— Уильям не сделал ничего плохого, он просто увяз в этом дерьме.

— Он ожидал, что ты причинишь ей боль?

— Возможно. Но я ее не трогал. — Он поднимает руки в знак капитуляции.

— Я знаю, чувак. Даже не подумал об этом.

Девушка шевелится в моей постели, и я задаюсь вопросом, достаточно ли она в сознании, чтобы осознавать, где находится.

— Мне пора, — говорит Рид, поднимаясь с моего стула.

— Подожди, — кричу я, прежде чем он открывает дверь.

— Зачем ты привез ее сюда?

— Потому что знал, что ты не захочешь, чтобы она была где-то еще.

Грустная улыбка подергивается в уголке моего рта.

— Спасибо, чувак.

Он кивает и проскальзывает в дверь. Я слышу его шаги, удаляющиеся вниз по лестнице, прежде чем за ним закрывается входная дверь.

Я наблюдаю за Летти в течение нескольких минут, отчаянно желая заползти в кровать рядом с ней и притянуть девушку в свои объятия, но знаю, что сначала мне нужно вымыть ее, как следует проверить рану на ее голове на случай, если понадобятся швы.

Как могу быстро бегу на кухню, чтобы взять аптечку первой помощи, которую я видел, спрятанную под раковиной, и миску с теплой водой.

Как только возвращаюсь в свою комнату, я снова опускаюсь на колени, опускаю ватный тампон в воду и начинаю очищать ее лицо.

Летти стонет, когда тепло касается ее кожи.

— Все в порядке, Принцесса. Ты в безопасности. — Я почти смеюсь над своими словами. Возможно, она и пережила черт знает что сегодня вечером, но все началось с того, что я затащил ее в лес и жестко трахнул, прислонив к дереву. Я должен быть последним человеком, с которым она чувствует себя в безопасности. И все же она здесь, и я сделаю все, что в моих силах, прямо сейчас, чтобы сделать все это лучше.

Как только смываю кровь, вижу, что порез у нее на виске выглядит не так уж плохо. Накладываю пластырь на всякий случай, прежде чем выбросить все, что я использовал, и, наконец, заползаю на кровать рядом с ней.

Лежу на боку и просто смотрю, как она мирно спит. Моя потребность разбудить ее, чтобы точно узнать, через что Летти прошла, сильна, но я знаю, что мне нужно дать ей отдохнуть.

Нуждаясь быть рядом с ней, я прижимаюсь всем телом к ее телу. И говорю себе, что это для нее, чтобы согреть ее, но знаю, что это чушь, когда от нашего контакта вылетают искры.

Летти, должно быть, тоже это чувствует, потому что все ее тело напрягается, прежде чем ее глаза распахиваются.

Ее громкий вздох наполняет тишину комнаты, прежде чем девушка в панике пытается сесть.

— Где, черт возьми…

— Все в порядке, Принцесса. Ты в безопасности, — повторяю я свои прежние слова. Но когда она поворачивает ко мне свои широко раскрытые, полные ужаса глаза, то выглядит совсем не успокоенной.

— Мне нужно уйти. — Ее рука взлетает, чтобы сбросить простыни, но я обхватываю ее за предплечье, и девушка тут же замирает.

— Летти, ты сегодня через многое прошла. Просто приляг и отдохни минутку, хорошо?

Она моргает, глубоко вздыхает и кивает.

Медленно ложится обратно, явно не имея в себе сил бороться за то, чтобы действительно уйти от меня.

Она смотрит в потолок, а ее собственные стены так высоки, что не уверен, смогу ли взобраться на них.

— Посмотри на меня, Принцесса.

Девушка отказывается, напрягает челюсть, а крошечные ручки сжимаются в кулаки поверх простыней.

— Летти, пожалуйста.

У меня перехватывает дыхание, когда она делает то, что ей говорят, — возможно, впервые в жизни — и я нахожу ее глаза полными непролитых слез.

— Все в порядке. Теперь ты в безопасности.

— М-мой отец?

— С ним все будет в порядке, — успокаиваю я, протягивая руку и обхватывая ее подбородок, проводя большим пальцем по ее щеке, ловя одинокую слезу, которая ускользает от моих слов.

— Н-но… он…

— Работает на Виктора. Я знаю, детка.

Между ее бровями пролегает глубокая морщина.

— Как давно ты знаешь?

— Некоторое время. Но не мне было говорить тебе об этом, да ты и не стала бы слушать, даже если бы я попытался.

Она открывает рот, чтобы возразить, но, должно быть, быстро понимает, что я прав, потому что снова закрывает его.

— Он причинил тебе боль? — тихо спрашиваю я.

— Т-только рана на голове, когда вырубил меня.

— Значит, он тебя не трогал?

— Насколько мне известно, нет. Когда я очнулась, на мне была та мерзкая рубашка. Кто-то натянул ее на меня, но я не знаю кто. Понятия не имею, как долго я была в отключке, так что…

Каждый мускул в моем теле напрягается, когда я представляю все то, что Виктор мог сделать с ней, пока Летти была без сознания.

— Я не чувствую, что кто-то причинил мне боль. Т-трогал меня. — Ее глаза расширяются, как будто ее только что осенило воспоминание. — Ну, кроме тебя. Черт. — Она поднимает руки и закрывает лицо. — Мне нужно домой. Все, наверное, гадают, куда я делась. Они, наверное, сходят с ума.