Генезис (СИ) - Смолин Павел. Страница 46

— Кохэку прыснула себе в лицо перцовкой! — перестав сдерживаться, заржал я.

Хорошая девочка хрюкнула, но взяла себя в руки и пошла в ванную — помогать подруге приводить себя в порядок. Я же забежал в ванную второго этажа, тщательно умылся, закрыл нос и рот мокрой тряпкой и вернулся в столовую, открыв оба окна — пусть выветривается. Часть продуктов придется выбросить, но мы бы один черт все не съели. А вот баллончик я, пожалуй, лучше отдам Кейташи — если он брызнет себе в рожу, будет еще смешнее!

Дальше вышел в коридор и вызвал такси — надо везти подругу в больницу, пусть промоют ей глаза и нос как следует. Из ванной вышел Кейташи, посмотрел на меня и беззвучно заржал.

— Согласен! — хохотнул я. — В больницу с ней поедешь ты, у нас там счет, на него и запишут. Заботься!

— Сам знаю! — отмахнулся он и с широкой улыбкой похвастался. — У нас все просто супер хорошо!

— Рад! — честно улыбнулся я ему.

Плачущая, шмыгающая носом мокрая Кохэку появилась из ванной через десяток минут, аккурат когда прибыло такси. Трогательно обнимающая подругу Хэруки усадила девушку в машину, Кейташи уселся сам, и они отчалили. Как только они скрылись из виду, лучшая девочка схватилась за живот и сочно рассмеялась. Просмеявшись, вытерла слезинку и поделилась мыслями:

— Все-таки ножом пользоваться гораздо удобнее!

— Это нам, а их — не факт, что отмажу от спецшколы, — покачал я головой и притянул Хэруки к себе. — Комбинезон я с тебя еще не снимал!

— А как же уборка? — улыбнулась она, обняв меня за шею.

— В отсутствие работников продолжать ее не имеет смысла!

— Очень важное секретное дело! — шепнул я на ухо разбуженной моим выкарабкиванием из ее объятий Хэруки.

Дело было среди ночи, и на скамейке напротив соседского дома сидела пара мужиков средних лет — соседский патруль. Придется пробираться через сад и забор — такие вот минусы народной любви.

— Будь осторожен! — с заботой и пониманием в голосе пожелала она мне.

— Вернусь через пару часов, — погладил ее по щеке, надел черные джинсы, черную футболку и черную кофту.

На голову — правильно, черная бейсболка.

Сегодня — последняя наша ночь на Йонагуни, и очень хорошо, что мой старый знакомый успел сюда добраться. Отмазка даже не нужна — ну хочет пацан поиграть в шпионов, потом поплачу пару часов в застенках ЦРУ и клятвенно пообещаю в геополитические планы мирового гегемона не вмешиваться. Ну не утопят же меня в Гудзоне, в самом деле?!

Аккуратно выбравшись из окна пустующего кабинета на первом этаже, тихонько прокрался к забору и осторожно оглядел полутемную — фонари отсюда далековато — улицу. Пусто! Перепрыгнув забор, быстро шмыгнул в ближайший переулок и двинулся через поселок, старательно обходя и не думающих скрываться «патрульных». А зачем им? Это у них такая форма досуга по большей части, а еще — соседская гордость, вот мол какие мы молодцы. Не как что-то плохое — я всегда уважал любые созидательные форматы самоорганизации.

Покинув поселок, перешел на бег, и вскоре добрался до того самого парка, в котором Хэруки делилась со мной своей главной подростковой травмой. Так, сто первый шаг от указателя, приметная пальма…

— Нихао! — раздалось из темноты условное приветствие.

— Х*яо! — условно ответил я и нырнул туда же. — Ну привет! — пожал протянутую руку полковника Тимохи.

— Если бы за тобой и вправду следили, вон оттуда и оттуда, — указал он на кустики. — Уже выбегали бы злобные ЦРУшники.

— Следили?! А зачем за мной следить? — громко и отчетливо «удивился» я.

Вздохнув, Тимофей кивнул и пошел за мной на дорогу — в темноте по лесу не больно-то погуляешь. Не предупредив, я перешел на бег, и полковник безропотно побежал рядом со мной. Через случайно выбранный промежуток времени я свернул в лес напротив, и мы оказались на укрытой кустарниками полянке.

Достав из кармана брелок-фонарик, посветил на русского товарища, увидев штаны «Адидас», рубаху с длинным рукавом и кепку «NY».

— Так себе маскировка! — позволил себе подколоть полковника и попросил. — Раздевайся!

— Целиком? — ухмыльнулся он.

— Целиком, — кивнул я. — И еще поприседай, пожалуйста, а то я не знаю, насколько глубока твоя подготовка, Семен Васильевич Погодников, подполковник КГБ, отличник боевой и политической с пятнадцатью годами работы «в поле».

— Взял-таки папочку у Коли, — вздохнул выведенный на чистую воду «ГРУшник», разделся, поприседал и вопросительно посмотрел на меня.

— Вроде без прослушки, — смирился я. — Я сейчас назову тебе ряд имен, один раз, без всяких пояснений, и сразу пойду домой, мечтая, что в ближайший год все они будут выгравированы на могильных камнях.

— Что?! — полезли у «Тимохи» глаза на лоб.

Глубоко вдохнув, зажмурился — страшно, б*ядь! — и быстро затараторил:

— Запоминай! Первый и самый главный...

Глава 23

Вернувшись домой предельно довольный отдыхом, первым делом пробежался по родственникам и соседям, вручив островные подарки. Дома обнялся с родителями и Чико (редкая активность с учетом ее подросткового возраста, поэтому приятней вдвойне), сходил в душ и пошел спать — прилетели поздним вечером. Вопреки ожиданиям, никакого мандража после разговора с Тимохой (пусть так и остается, привык) не возникло — может он и делать ничего не станет, или того хуже — пойдет к высокому начальству, которое обожает выдавать приказ «не раскачивай лодку». Ждем, в общем, отслеживаем новости.

На утро отправился в аэропорт, провожать лучшую девочку в Индию. Грустно ее отпускать, но довольная мордашка — едет заниматься любимым делом! — метафорически запинывает мою грусть в самые дальние уголки души.

Тепло попрощавшись у трапа — да, как бы не положено, но в Японии почти не осталось мест, куда меня не пустят, кроме секретно-военных объектов, конечно — отправился в Уцуномию, заехал в магазин и купил там микроскоп. Скотч и карандаши дома есть, вот и буду имитировать научные изыскания. Да, хотел отложить на будущее, но, раз уж я развился до такого уровня, когда строят аж НЕФТЕПРОВОД, а корпорации выделяют «под меня» совершенно странные деньги, ждать смысла нет. Хэруки двигает научный прогресс, а я чем хуже?

Покорпев весь день и вечер над микроскопом и ответив, как смог, на заинтересовавшегося таким досугом вопросы почуявшего денежные потоки от нового проекта отца, ложился спать, проклиная свою совершенно никчемную подготовку к «попаданчеству». Да кто, бл*дь, вообще будет на полном серьезе к такому готовиться? Эх, мне бы абсолютную память обо всем из прошлой жизни! С другой стороны — уж мне-то грех жаловаться, и так вон все жутко хорошо идёт.

Утром, после завтрака и тренировки со старательно возвращающей прежнюю идеальную фигуру мамой, поехал в «анимешную», где и просижу весь день.

— Доброе утро, Иоши-сама! Как отдохнули? — бодро поприветствовала меня нашедшаяся в лимузине Нанако.

— Отлично, — не покривив душой ответил я. — Но в школу без Хэруки не пойду, не хочу.

— Для всего мира будет лучше, если Иоши-сама будет заниматься великими делами, вместо траты времени на бесполезную школу, — поощрила мою лень секретарь и поведала. — Стэн просил ему позвонить.

— Спасибо. Набери, пожалуйста, — кивнул я и полез в бар, налил стакан томатного сока и капнул в него чуть-чуть «Столичной». — Собеседовать самого страшного человека в мире — тяжелый труд, — оправдался в ответ на осуждающий взгляд Нанако.

— Это — ваше здоровье, Иоши-сама.

Печаль в голосе Нанако оказалась столь велика, что я и сам не заметил, как вылил слабенький коктейль в отстойник — в лимузине он тоже есть — и наполнил стакан чистым соком.

Просветлевшая секретарь протянула мне трубку.

— Йо!

— Привет, Иоши-кун, — раздался сонный голос моего ирландского еврея.

— Ты нашел его? — спросил я.

— Нашел. Отправлять?

— Отправляй, — подтвердил я.