Маньчжурия, 1918. Особый отряд (СИ) - Аристов Руслан Иванович. Страница 11

— Я завтра выясню, когда будет поезд на Владивосток, — когда они закончили чаепитие, сказал он.

— Спасибо вам большое, Виктор Антонович, — девушка благодарно посмотрела на него, когда он проводил её в комнату.

— Спокойной ночи, Ольга Алексеевна!

— Спокойной и вам ночи! — краем губ улыбнулась она.

Виктор вернулся в свой кабинет, снял сапоги и лёг на диван — в гостиницу ему идти было лень. В принципе в здании консульства можно было и жить, но здесь и так хватало семейных пар — генконсул Попов, человек весьма амбициозный и в городе влиятельный, после октябрьских событий даже немного расширил штат, поскольку был в прекрасных отношениях с генералом Хорватом и недостатка средств у него не было, да и само консульство имело разные варианты для серого заработка — Виктор это уже ясно понял, когда более вник в ситуацию.

Утром он проснулся, умылся и привёл себя в порядок. После этого созвонился с вокзалом — сам по себе такой телефон его вымораживал, но выбирать не приходилось — спасибо и за такое.

— На Владивосток подадут не ранее, чем послезавтра, но это не точно — состав стоит третьи сутки на станции Пограничной и может стоять ещё столько же, — ответил ему начальник вокзала.

— Степан Петрович, почему стоит?

— Говорят, господин атаман Калмыков задерживает, но я не ручаюсь за сведения, Виктор Антонович, — ответил ему начальник.

— Благодарю!

Виктор, распределив наряды на дежурство среди унтеров, поднялся на второй этаж и постучал к Ольге.

— Доброе утро! — девушка была немного заспанная, и оттого ещё более милая.

— Доброе! Ольга Алексеевна, я по поводу поезда — в ближайшие два дня его не будет.

— Ой, а как же быть? — с легким испугом воскликнула она.

— Да никак — оставайтесь пока здесь, отдыхайте, Ольга Алексеевна.

— Виктор Антонович, мне так неудобно, вы слишком добры ко мне, — она немного зарделась.

— Не переживайте, пожалуйста. Вы — моя гостья, так и говорите всем! В случае чего — хорошие машинистки нам нужны здесь, в консульстве!

— Ну что вы... — девушка застенчиво улыбнулась.

Проводив её на кухню и распрощавшись с нею, Виктор вернулся в кабинет. Пришёл Смирнов и рассказал ему, как обустроили беженцев — накормили и обогрели, люди очень благодарны.

— Дай бог, — заключил Виктор.

— Виктор Антонович, полковник Орлов приглашает вас сегодня к восьми часам вечера в «Англетер», — пару секунд помолчав, сказал подпоручик.

Виктор нахмурился и вопросительно взмахнул ладонью.

— Это в полуквартале западнее от Миллеровских казарм, на Протестантской, открылся в конце марта — музыка, танцы, вечера поэзии, очень приятный ресторан, — пояснил Смирнов.

«Личный орловский ресторан, судя по всему», — Виктор уже слышал об этом месте — крайне веселый кабак, где вино льется рекой и зависает вся местная богема, по слухам.

— Раз приглашает — пойду, мы с господином полковником давно не виделись. Вы со мной, Игорь Иванович?

— С удовольствием, — улыбнулся офицер.

— Хорошо, вечером поедем, — кивнул Виктор, отпуская помощника.

Он спустился вниз, взял у дежурного унтера газеты и почту и вернулся в кабинет.

«Чего от меня хочет Орлов? Судя по тому, что сейчас происходит — у него очень напряженные отношения с семеновцами, а их представители очень уверенно чувствуют себя в городе. Орлов — человек Хорвата и зависит от него финансово, и в связи с приездом Колчака это значит, что он будет ему подчиняться — и чисто формально, и по желанию Хорвата. Чем это в итоге закончится?»

Виктор крепко задумался — он хоть и отучился два курса на истфаке МГУ, но профессиональным историком не был, поскольку был вынужден, как он думал, временно прекратить учебу по семейным обстоятельствам, но в итоге стал самоучкой-журналистом и политическим консультантом. Соответственно, общее течение истории он знал довольно хорошо, но такие региональные особенности, как сейчас в Маньчжурии, прошли мимо него, да и специализироваться он хотел по античности.

«Античность — вот это выбор, чем я вообще тогда думал? Знал бы прикуп — жил бы в Сочи», — горько усмехнулся он.

Он погрузился в чтение газеты «Вестник Харбина» — хулиганский стиль некоторых статьей напомнил ему начало девяностых.

Глава 4

Орлов. Январь 1918 года.

На первом этаже в казарме было восемнадцать буржуек — январь выдался очень холодным и ужасно ветреным, да и февраль ожидался не менее лютым. Казарменная котельная не работала — в декабре порвало трубы, когда несколько дней не топили.

Полковник Орлов расположился в кабинете на первом этаже левого крыла Миллеровских казарм, его стол был как раз возле одной из таких печурок, производство которых давно наладили рабочие на механическом заводе — угля, к счастью, хватало с головой. Просматривая опись наличного оружия, он поплотнее закутался в шинель и откинувшись на стуле, вспоминал декабрь, двадцатое число, когда он и ещё пятеро офицеров фактически захватили эти казармы после того, как китайские власти ввели свои войска в полосу отчуждения КВЖД и разоружили местные русские войска, которые перешли на сторону недавно захвативших власть в Петрограде большевиков.

После этого в его офицерскую организацию начали стекаться десятки офицеров бывшей императорской армии из всех родов войск — пехотинцы, кавалеристы, артиллеристы, инженеры, морские офицеры и даже два летчика. Несколько дней назад из Хабаровского кадетского корпуса поездом приехал отряд — кадеты бежали от большевиков, и сейчас, на праздник Крещения, организация уже насчитывала полноценную роту чисто офицерского состава. Стрелкового оружия после разоружения двух бригад ополчения было достаточно, да и сам Орлов со своими штаб-офицерами провёл пару встреч с управляющим дороги генералом Хорватом в конце декабря, предложив ему услуги по защите управления КВЖД от проявлений местного большевизма. Хорват без колебаний поставил их на довольствие с предложением стать новой официальной охранной стражей дороги.

Как это уже было принято в казарме, ужинали совместно все, кто был свободен от нарядов. Сегодня праздничный большой трапезный стол поставили в бывшем гимнастическом зале, еду готовили жены, но полковник уже раздумывал о том, что весной можно будет расширить штат и нанять местных для тяжелых домашних работ — кухня, стирка, уборка, благо финансы это позволяли.

После произнесения молитвы полковник, а он как обычно сидел во главе стола, встал с рюмкой водки в руке:

— Господа! В декабре случилось чудо и Харбин был спасён от ужасов и хаоса большевизма, но январь показал, что наша борьба только начинается — здесь, в Маньчжурии, только и сохранилась законная государственная власть, и вся Россия с надеждой смотрит на нас и ждёт освобождения из-под пяты петроградских тиранов и узурпаторов. Выпьем сегодня, в этот праздничный вечер, за возрождение законности и порядка на Руси — настаёт час суровых испытаний для всех нас!

Все присутствующие, почти восемь десятков офицеров и кадет, встали и выпили свои рюмки — на ужин спиртное распоряжением полковника дозволялось для согрева.

Еда была скромная, но вкусная — вареная картошка-пюре с бараниной, квашеная капуста и огурцы, хлеб и сладости собственной выпечки, травяной горький чай.

— Николай Васильевич, из консульства получены свежие данные, — когда за столом начался праздничный гул, негромко обратился к нему начштаба, сидевший справа, — что отряд есаула Семенова начал активные действия по направлению на станцию Даурия и даже её взял, выгнав слабый заслон красных. По данным консула, им противостоят насквозь большевизированные железнодорожные части, а из Иркутска ими якобы ожидается крупное подкрепление, поэтому консул рекомендует действовать активно уже сейчас.

Полковник, внимательно слушающий, налил из графина себе и полковнику Ванюкову — своему начштаба, ещё по рюмке. Они чокнулись, выпили и закусили огурчиками.