Сказки старого Сюня - Рифтина Б.. Страница 4

Он весело зашагал по дороге и к закату пришёл в родную деревню. Фанза его почти развалилась, циновки истлели; только и было у него теперь имущества, что треснувший котёл. Однако Дай-фу не печалился, потому что приветливое слово дороже серебра и золота, а соседи встретили его радостно. Они приняли юношу, словно родного, накормили и стали расспрашивать. Но когда они услышали, что Дай-фу вернулся таким же бедным, каким ушёл, радость на морщинистых лицах соседей потухла, и они опустили головы. Потом самый старый из них, тот, что когда-то отвёл Дай-фу в город, сказал:

— Сынок, сынок, даже самая искусная хозяйка не сварит кашу, не имея рису. Как же ты без лекарств думаешь излечивать болезни?..

Дай-фу ответил:

— Я думаю так: если хочешь сварить кашу, нужно достать рису.

Наутро, еще не успели и петухи пропеть, Дай-фу уже шёл на северо-запад, по тропинке, ведущей в горы. В руке он нёс плетёную корзинку.

Долго бродил он в горах, поднимался на высокие перевалы, спускался в глубокие долины. В одних местах он видел только голые камни, в других — пышно росли травы, но целебных среди них он не находил, сколько ни искал. Тогда Дай-фу решил взобраться на самую высокую гору, поросшую лесом, где никогда никто не бывал. По едва заметным тропам, протоптанным дикими зверями, он поднимался всё выше и выше.

Тем временем закатилось солнце, вокруг быстро стемнело и рад вершинами деревьев выплыла луна. Дай-фу огляделся по сторонам: на востоке — горы, на западе — горы, на юге — горы, на севере — тоже горы.

«Не ночевать же здесь! — подумал Дай-фу. — Вернусь домой. А завтра приду опять».

И Дай-фу повернул назад. Но всё кругом теперь казалось ему другим. Серые камни под лунным светом стали белыми, красные стволы сосен — чёрными, а по земле протянулись длинные тени. Дай-фу пошёл прямо, потом налево, потом направо, но тех тропок, по которым он добрался сюда, нигде не было видно.

В ночной тишине запел соловей. И сейчас же лес словно ожил. Зарычал тигр, завыли волки, залаяли лисицы, испуганно вскрикнул фазан и взлетел с уступа скалы.

А Дай-фу всё не мог найти дороги вниз, и на сердце у него стало тревожно.

Вдруг мимо него лёгкой поступью, почти не касаясь земли, быстро прошла девушка в зелёной одежде. Дай-фу очень удивился — час поздний, глухой, место дикое; что делать здесь женщине! Всякий зверь может её обидеть, всякая ночная птица испугать.

«Верно, она тоже заблудилась. Нельзя бросить её одну, — сказал сам себе юноша. — Я пойду тихонько за ней и, если понадобится, помогу».

Так он и сделал. Скоро девушка вышла на лесную поляну, освещённую луной. Тут она обернулась к Дай-фу и спросила:

— Зачем ты идёшь за мной, человек?

— Я боюсь оставить тебя одну в этот глухой час среди дикого леса.

Девушка улыбнулась.

— Мне знаком тут каждый куст, каждая былинка, каждая птица и каждый зверь. Никто меня не обидит. А что делаешь здесь ты?

— Я ищу целебные травы, — ответил Дай-фу.

— У тебя, верно, больна мать или, может быть, жена?

Дай-фу покачал головой.

— У меня нет родных, я один на свете.

— Тогда, значит, ты хочешь набрать редких трав, чтобы продать их и разбогатеть?

— Нет, — сказал Дай-фу. — Мне нужны травы, чтобы лечить бедняков, которым нечем платить за лекарства.

— И что же, нашёл ты травы?

— Корзинка моя пуста, — печально ответил Дай-фу.

Девушка в зелёной одежде засмеялась.

— А мне казалось, что сегодня луна светит достаточно ярко. Посмотри себе под ноги.

Дай-фу опустил глаза и вскрикнул от радости. Он увидел то, что искал. Горная арника, останавливающая кровь, поднимала свои оранжевые соцветия, похожие на маленькие плетёные корзинки; наперстянка, та, что излечивает болезни сердца, качала своими красными и тёмно-жёлтыми колокольчиками; выглядывали из листьев бледно-лиловые цветы красавки — она успокаивает самую сильную боль и спасает людей, съевших ядовитый гриб; с ползучего стебля свешивались белые, будто вылепленные из воска, цветы и красные ягоды лимонника. Его называют увейцзы — плод с пятью вкусами. Горсть ягод лимонника возвращает силы усталому, бодрость — ослабевшему. Росли тут и другие травы, помогающие от разных болезней.

Дай-фу с благодарностью взглянул на девушку, взглянул и не смог отвести от неё глаз, так она была прекрасна.

А девушка лукаво спросила его:

— Ну, разве не ярко светит луна?

Дай-фу ответил:

— Твоё лицо сияет ярче, чем луна. Кто ты, девушка, и где живёшь?

— Я живу здесь, на этой горе, и повелеваю всеми деревьями, кустами и цветами. Самое большое моё богатство — целебные травы. Я прячу их от злых людей и открываю добрым. Ты самый лучший юноша в Поднебесной, и я позволяю тебе нарвать столько трав, сколько тебе нужно. Почему же ты их не рвёшь?

Дай-фу с трудом отвёл глаза от лица девушки и стал рвать цветы, листья и ягоды, выкапывать корни. Скоро корзинка его наполнилась.

Когда он разогнул спину, девушки в зелёной одежде уже не было. Невдалеке быстро бежал водопад, разбиваясь о камни на тысячу маленьких потоков, и каждый поток пел свою песенку — «хуа-ла-ла, хуа-ла-ла». Прямо перед ним вздымались голые скалы, и луна будто катилась по краешку этих скал.

«Скоро луна совсем скроется за вершиной, — подумал Дай-фу, — как же я найду дорогу домой?»

И вдруг он увидел, что стоит на тропинке, такой ровной и гладкой, будто её утоптали тысячи ног. Дай-фу удивился, — почему он раньше не приметил её? Но долго думать не стал и пошёл по тропинке. Вверх взбирался он много часов, а обратный путь показался ему совсем коротким и лёгким. Едва начало всходить солнце, Дай-фу был уже дома.

С этого дня дверь в фанзу Дай-фу никогда не закрывалась. Бедняки шли к нему со своими болезнями и горестями. Одному он помогал лекарством, другому — добрым словом, разумным советом. Часто его будили по ночам, и Дай-фу, забыв о сне, спешил к больному. Когда он приходил в самую тёмную лачугу, в ней будто становилось светлее. Люди говорили:

— Недаром родители назвали его Дай-фу, он и вправду приносит счастье!

Не проходило и дня, чтобы Дай-фу за всеми заботами не вспоминал девушку в зелёной одежде. Ложась спать, он говорил себе: «Завтра утром я поднимусь на гору и, может, снова увижу её».

Но наступало утро, и кто-нибудь приходил звать его к больному ребёнку или умирающему старику. Так протекали дни за днями.

Однажды к молодому лекарю прибежал мальчик лет десяти и плача сказал, что отец его умирает. Дай-фу сейчас же пошёл за мальчиком. В бедной фанзе, на холодном кане, лежал худой, ослабевший от болезни человек. У него болело горло, он тяжело дышал и почти не мог говорить.

Дай-фу осмотрел его и понял, что жить бедняге осталось не больше недели. Чтобы утешить больного, он сказал ему несколько ласковых, ободряющих слов. Больной облегчённо вздохнул, прикрыл глаза и задремал. А Дай-фу с жалостью поглядел на него и грустно покачал головой. В это время в углу фанзы послышалось всхлипывание. Это заплакал мальчик; он понял по опечаленному лицу молодого врача, что скоро останется сиротой. У Дай-фу сжалось сердце — вот так и он сам плакал, когда умирали его отец и мать. Юноша принялся перебирать в памяти самые мудрёные лекарства и вдруг вспомнил: есть такая редкая трава — горный чай! Только она и может вылечить больного.

«Я должен найти горный чай, — подумал Дай-фу. — Надо сейчас же идти в горы!»

Мальчику он сказал:

— Жди меня. Через несколько дней я вернусь с лекарством.

Дай-фу никогда не видел горного чая. Но у его учителя была старая книга с рисунками, которую тот всегда держал под замком. Всё же один раз Дай-фу удалось быстро перелистать её.

Там-то и были нарисованы листики горного чая. Эта трава растёт на голом камне, на самых высоких горах.

Три дня и две ночи Дай-фу бродил по горе, где росли целебные травы. В этот раз гора не таила от него своего богатства — целебные травы и кустарники будто протягивали к нему цветы и ветви. Но Дай-фу проходил мимо, — ему нужен был только горный чай, а его-то он нигде не находил.