Ложь, которую мы крадем - Монти Джей. Страница 33

Я думаю, это просто шутка, которую старшеклассники разыгрывают над младшими учениками. Вот и все.

— Лира! — Я пытаюсь снова, но слышу, что меня никто не зовет. Звук громкого удара достигает моего уха как раз перед тем, как мой взгляд устремляется вправо на тонкий черный цилиндр, который только что начал извергать ярко-красный дым сверху. Он протекал и пузырился, распространяясь вокруг меня густыми волнами.

Начав с ног, прежде чем подняться вверх по моему телу, я не стала ждать, пока оно продолжит занимать место. Я начала двигаться вперед, мои руки вытянулись передо мной, как прославленная мумия.

Туд. Туд. Туд

Еще несколько дымовых шашек летят над верхушками живых изгородей, приземляясь в случайных местах вокруг меня. Испарения затмили мое зрение, полностью окутав меня тревожным ярко-красным цветом.

Ужас нахлынул на меня, волосы на затылке встали дыбом. Мое сердце отдавало в ушах, а глаза горели раздражением.

Я не испугалась и не испугаюсь.

То, что я чувствовала, было выше бесполезного существительного.

То, что я чувствовала, было осязаемой живой силой, которая ползла по мне, как голодный зверь. Он жевал мою сырую плоть, разрывая меня на части, пока не смог полакомиться обездвиженным сердцем в моей груди.

Я больше не могла контролировать свои руки, потому что они дрожали.

Кашель сотрясал мои легкие, я бесполезно размахивала руками, пытаясь отогнать дым из поля зрения. Все было размыто, все вращалось слишком быстро. Я постояла несколько мгновений, мой желудок скрутило, я закрыла глаза, желая снова стать маленькой. Хотела бы я вернуться домой в Техас и искать утешения в объятиях отца. Позволить ему защитить меня.

Я думала об отце и о том, как он воспитал меня сильнее этого. Храбрее, чем девушка, которая ложится к ногам тех, кто решил сбить ее с ног. Он показал мне, как украсть богатство прямо у них под носом. Меня учили не бояться ударов по ночам. Потому что я была шишкой в ночи.

Дрожащее дыхание касается моих губ, мой фонарик ничего не делает, кроме как освещая клубы дыма прямо перед моим лицом. Я сосредоточила свои уши на звуках криков, на том, откуда эхом отдавались голоса, если бы я могла направиться в их направлении, это вывело бы меня из этого лабиринта.

— Лира! — Я выдыхаю, надеясь, что мой сдавленный голос кого-нибудь предупредит.

Я засовываю ключ в карман, засовываю фонарик в рот и, придерживая его зубами, срываю с головы свитер и бросаю его на землю.

Черная резинка прилипает к моей коже с помощью капель пота, стекающих между ложбинкой груди и на живот. Я успокаиваю дыхание и пытаюсь успокоить панику, направляясь к выходу.

Тут я слышу хихиканье.

Мрачный смешок, от которого мои мышцы напряглись. Они заставляют меня двигать ногами быстрее. Знать что-то было близко. Они были близко, и я была заперта здесь с ними. Угрожающая аура звука заставила мои кости содрогаться от паники. Отголоски смеха отражаются внутри моей груди, гудят в голове.

Музыка карусели крутилась все быстрее, с каждым шагом все громче и громче.

Я почувствовала легкий ветерок позади себя, целомудренное прикосновение к моей нижней части спины, заставляющее меня обернуться, только чтобы встретить еще больше дыма. Еще один шепот руки на моей левой ноге заставляет меня снова повернуться. Они были прямо здесь. Прямо за стеной дыма, прячась, играя. Я крутилась кругами, пока они касались моего тела, когда я отворачивалась от них.

Я застряла в ложной реальности. Засунута в игру с привидениями, в которой я не хотела участвовать. Мой желудок закрутился, мой разум поплыл, когда они кудахтали и касались меня. Появляясь и исчезая в тени.

Они были везде и нигде одновременно.

Невозможно угнаться.

— Какого хрена ты хочешь?! — Я кричу, надоели игры, надоели мучения с кошками и мышами. Мой фонарик был направлен прямо вперед, а моя грудь вздымалась вверх и вниз от гнева: — Чего ты хочешь?! — Я снова кричу.

Далее следует новый смех, мой фонарик мелькает на их лицах, когда они приближаются все ближе и ближе. Они шли бок о бок, их широкие плечи двигались синхронно друг с другом. Кусочки клоунской маски покрывали того, что слева, тот, что посередине, с характерным лицом-головоломкой, а последний носил простую белую маску, из которой текла кровь из места, где должны быть глаза.

Рвота застревает у меня в горле, когда они приближаются ко мне. Я отступаю назад, вверх, вверх, пока не натыкаюсь на что-то твердое. Я была уверена, что это похоже на ад. Тот, что в белой маске, самый высокий, протягивает руку и цепляет прядь моей косы между пальцами, растирая ее между большим и указательным пальцами.

Я стояла неподвижно, пока он наклонялся ко мне, засовывая мои волосы в прорези для носа своей маски и отчаянно громко вдыхая.

— Что ты хочешь? —спрашиваю я хриплым, надтреснутым голосом.

То, что я приняла за часть лабиринта, начинает двигаться позади меня. Я отхожу от него только для того, чтобы приблизиться к другому телу. Мне некуда было идти, я ничего не могла сделать, чтобы помешать его рукам обхватить меня, его ладоням, зажавшим мой рот, когда он прижался своим твердым телом к моему.

Тот, кто прячется в тени и является ребенком ночи. Даже с маской я знала, кто он. Я чувствовала это.

Я готова закричать от ужаса передо мной.

— Твой страх. — Его животный тон громче музыки и суматохи. Я чувствую вкус кожи на его ладони в перчатке, когда плачу в его большую руку.

Передняя часть его маски касается моего носа. Мои глаза пересекаются, чтобы разглядеть черно-белый череп в верхней части его лица, часть, где должны быть его губы, скрыта толстым черным противогазом, который искажает его голос.

— Твое молчание. — Продолжает он.

Запах пластика и дыма почти подавляющий, но не такой сильный, как основной запах гвоздики и черной магии. Адреналин течет по моим венам, как жидкое золото. Каждое нервное окончание срабатывает, каждый атом содрогается от энергии. Я жива.

Я была в руках смерти и чувствовала себя чертовски живой.

— Правда. — Он хмыкает.

Что есть истина?

Что он кровожадный сукин сын? Я могла бы уже сказать ему это.

Рука Алистера обвивается вокруг моей талии, притягивая меня ближе, если это возможно, его тяжелое дыхание сквозь маску заставляет меня дрожать. Я вздрагиваю, когда его темные глаза проникают в мою душу сквозь череп.

— Теперь ты принадлежишь мне, Маленькая Воришка. Мы владеем тобой. Ты принадлежишь нам. Обязательно запомни это. — Рычание сотрясает мои кости, моя нижняя губа дрожит.

Я съеживаюсь от его заявления, зная, что все равно ничего не могу с этим поделать. Я не могу спасти себя от этого момента. Я не могу предотвратить это.

Мое сердце колотилось так сильно, что я знала, что он чувствует это у себя на груди. Горячая, влажная, пропитанная жидкостью между моих бедер, мое тело сексуально возбуждено от заряда первобытного ужаса. Я сказала себе, что это просто естественная реакция моего тела. Что я ничего не могу с собой поделать. Это была биологическая реакция.

Его хватка на моем теле усилилась, рука, закрывающая мой рот, стала сильнее. — Тебе нравится бояться, не так ли, Брайар? Тебе нравится играть в тени с нами, монстрами? — Спрашивает он, дразня меня, как ребенка.

Я дергаюсь от его хватки, пытаясь изобразить в глазах как можно больше отклонения. Я устала от погони и от того, что он ловил меня. Я была измотана бегом, ожиданием его движения. Я больше не хотела играть испуганную маленькую девочку, хотя знала, что не внутри.

Мое тело почти отказывалось, частички меня желали найти его тепло и желание, которое веяло от него волнами, но я боролась с этим. Со всей силой, оставшейся в моем теле, я запрокинула голову назад, прежде чем ударить ею прямо ему в нос.

Удовлетворительный хруст слышен ненадолго, прежде чем я отрываюсь от его тела и бегу в противоположном направлении, не останавливаясь, чтобы посмотреть, как он отреагировал на удар головой, от которого моя голова пульсировала от боли. Я спотыкаюсь в лабиринте, падаю на изгороди, царапая и порезая себе руки. Я слышала его позади себя, его тяжелые шаги, то, как его ботинки стучат по земле.