Девушка с обложки - Каммингс Мери. Страница 25

Она подошла ближе — в багажнике было пусто, между сидениями тоже никто не прятался.

— Телефон оставь в машине.

Все с той же легкой улыбкой, словно снисходя к женскому капризу, Томми выполнил требуемое.

— Закрой все. Пошли, — сурово сказала Клодин.

Поддаваться на его улыбку и настраиваться на несерьезный лад она не хотела, вместо этого заставила себя сердито подумать, что его усишки ему совсем не идут и выглядят по-дурацки. Зачем он все-таки их отрастил? Для солидности, что ли?

В глубине сквера возвышался постамент с абстрактной скульптурой, похожей на накиданные в беспорядке друг на друга водопроводные трубы или орудийные стволы. У основания постамента начиналась узкая винтовая лестница, которая вела вниз, в общественный туалет.

Возле лестницы Томми замешкался, придержал Клодин за плечо.

— Эй! Нам что — туда?

— Да.

— Ты так и не сказала, в чем состоит твое третье условие.

— Потом. Спускайся. — Дернув плечом, она высвободилась и первая затопала по железным ступенькам.

Внизу было пусто и гулко — большой вестибюль с зеркальной стеной и разнокалиберными автоматами по продаже всякой всячины, от презервативов до шоколадок.

— В женский туалет не пойду! — мрачно сказал за спиной Томми.

— Я тебя туда и не приглашаю! — не оборачиваясь, огрызнулась Клодин, направляясь к кабинке для инвалидов, которая была просторнее других и лучше подходила для ее цели.

Бросила монету, открыла дверь, кивнула.

— Заходи!

Томми взглянул на нее с удивлением, но послушно зашел в кабинку. Она вошла следом, захлопнула дверь.

— Раздевайся!

— Что?!

Клодин еле сдержалась и не хихикнула — такой шокированный у него был вид.

— Раздевайся. Я хочу убедиться, что у тебя нет ни оружия, ни микрофонов.

— У меня совершенно точно нет ни оружия, ни микрофонов — я тебе могу честное слово дать! — проникновенно сказал он.

— Вам Кафир нужен? Тогда не спорь! — одним махом пресекла она все возражения.

Медленно и неохотно Томми снял пиджак, поискал глазами, куда бы повесить.

— Давай сюда, — протянула руку Клодин.

Проверила — в карманах был обычный «мужской набор»: бумажник, ключи, несколько мелких монет и талончиков на метро и пропуск в офис компании «Дженерал Электрик». И — ее паспорт. Привез, не обманул! Клодин тут же переложила его в карман своего жакета.

— Томас Конвей, — прочитала она на пропуске. — Это твое настоящее имя?

— Да.

— И ты действительно работаешь в «Дженерал Электрик»?

— Ты же знаешь, что нет.

Клодин смешалась — вопрос и правда был дурацкий, вполне достойный лупоглазой блондиночки; чтобы скрыть смущение, поинтересовалась:

— А чего ты стоишь? Рубашку тоже снимай!

— Ты не боишься, что кто-нибудь войдет?

— Кабина заперта изнутри. В крайнем случае решат, что мы занимаемся сексом. Или тебя это скомпрометирует? — съехидничала она.

Томми чуть помедлил, потом вдруг ухмыльнулся и начал раздеваться — так уверенно, будто по десять раз на дню делал это в кабинке общественного туалета.

Снял галстук, рубашку, протянул Клодин. Мускулатура у него была дай бог всякому — она старалась не особо глазеть, но отметила про себя.

— Штаны тоже!

— Ты что — с ума сошла?

— И ботинки, — вовремя вспомнила она про нож в ботинке Кафира.

Больше он не спорил — снял ботинки, подтолкнул их ногой к Клодин. Она присела на корточки, покрутила их, проверяя, нет ли внутри каких-нибудь сюрпризов.

Томми тем временем стащил брюки.

— Носки можно оставить?

— Можно, — разрешила Клодин — носки тесно обтягивали ступни, под ними явно было ничего не спрятать.

— А трусы?

— Повернись.

— Что?

— Повернись, чтобы я видела, что под ними ничего нет!

— Как это — нет?! Есть, мадам — и в полной боевой готовности! — ухмыльнулся он.

Клодин захотелось огреть его ботинком по голове, чтобы не ерничал в неподходящие моменты — но она сдержалась; проверила карманы брюк — там не было ничего, кроме носового платка.

— И помни: ты мне должна сеанс стриптиза! — продолжал веселиться Томми. — Только я предпочитаю более комфортные условия, — повел он рукой на окружавшие их кафельные стены.

Несмотря на напряженную ситуацию, она невольно хихикнула.

— Ладно, одевайся! — кинула ему ботинки.

Оделся он куда быстрее, чем раздевался — буквально за минуту.

— Ну что — все? Проверка закончена?

Клодин невольно поставила себя на его место и поняла, что этот парень определенно заслуживает уважения. Сохранить в такой неприятной ситуации выдержку и чувство юмора смог бы не каждый. Она, например, наверняка бы куда дольше спорила, да и разозлилась бы жутко — а Томми улыбался, словно ничего особенного не произошло.

— А вообще ты зря затеяла эту проверку — тебя никто и не собирался обманывать, — заметил он, выйдя из подземелья на свет божий — точнее, в темноту сквера; похоже, местная мэрия экономила на электричестве, и фонари горели через один.

На улице было куда холоднее, чем внизу; Клодин в очередной раз пожалела, что напялила вместо куртки жакет — маскировка маскировкой, но ходить и чихать потом тоже не хотелось.

— У меня действительно ни оружия, ни микрофонов — ничего нет, — продолжал Томми. — Начальство согласилось на все твои условия. Тем более что ты потребовала именно меня — а поскольку я в нашей иерархии не самое высокое место занимаю и знаю не слишком много, это, по их мнению, уменьшало вероятность западни. Ну и кроме того... если есть шанс добраться до Кафира, то мной можно и рискнуть.

Ее даже слегка покоробило, насколько спокойно и деловито он это сказал.

— Так вы что — думали, что я собираюсь тебя заманить в ловушку?

— Такая возможность не исключалась. То есть не ты сама, конечно — сомнительно, чтобы ты могла вдруг оказаться сообщницей террористов. Но откуда нам было знать, что ты не говоришь все это под дулом пистолета?

— И ты все равно согласился приехать? — потрясенно спросила она. — Вот так — один и без оружия?!

— Да, — Томми пожал плечами, словно извиняясь. — Я две вещи в армии хорошо научился делать — драться и выполнять приказы. Так что не согласиться я не мог. А кроме того, даже в случае ловушки у меня были определенные шансы уцелеть. Я ведь запросто могу справиться с тремя-четырьмя противниками... ну, если, конечно, у них не будет огнестрельного оружия.

Его небрежный тон и добродушная физиономия диссонировали со словами и придавали им еще большую убедительность. Впрочем, у Клодин сложилось впечатление, что он еще немножко и рисуется — особенно после того, как он добавил с усмешкой:

— Ну а кроме того, чего греха таить, хоть раз в жизни хотелось выступить в роли рыцаря на белом коне: спасти прекрасную даму от злодеев и этим заслужить ее благосклонность. Но увы — все мои героические намерения пропали втуне — непохоже, чтобы ты нуждалась в защите.

Клодин едва успела подумать: «Он что — никак флиртует со мной?!» (мысль была не такой уж неприятной), как Томми снова стал деловитым:

— Ну, ты мне можешь, наконец, сказать, в чем состоит это твое таинственное третье условие?

— Скажи, а что будет с Кафиром дальше? — вместо ответа спросила она.

— В каком смысле?

— Ну вот вы его арестуете — и дальше передадите французской полиции?

— Тебя так волнует его будущее?

— Ну, понимаешь, я не хочу, чтобы его выпустили под залог... — замямлила Клодин — не говорить же было «я ни в коем случае не хочу, чтобы в полиции узнали про львицу»!

— А, нет, насчет этого ты можешь не беспокоиться! Думаю, через несколько часов после ареста он уже будет на другой стороне Ла-Манша. И ни о каком залоге, естественно, речи не идет. — Он чуть помедлил и добавил: — Я уж было подумал, что ты беспокоишься о его судьбе.

— С какой это стати мне о ней беспокоиться?!

— Да нет, я так просто... — отмахнулся Томми. — Замерзла? — обнял ее за плечи и притянул к себе.