Князь Рысев (СИ) - Лисицин Евгений. Страница 28

На мне горела одежда — я буквально чуял, как начинает полыхать огнем рубаха, как заходится пламенем нижний подгиб брюк, обещая вот-вот перекинуться на сами штанины.

Плевать.

Я прыгнул в очередной раз, карабкаясь наверх, и вдруг почуял неладное. Нарост оказался излишне мягок, покрывая мои ладони гадкой, жгучей дрянью. Я в отчаянии перебирал ногами, ища хоть какую-то опору. Пышущая жаром чешуя предлагала наступить на нее, но я знал, что стоит мне только ее коснуться, как она прожжет не только подошву ботинка, но и саму пятку до костей.

Внезапно меня схватили за рубаху, не дав окончательно рухнуть вниз. Мне следовало бы ужаснуться — мешанина глаз, ртов и ушей взирала на меня с того, что должно было быть на месте лица у любого человека. Грешники, давно сплавленные воедино, цеплялись за меня, будто за последнюю надежду. Не выпускали из рук, не давали упасть. Будто несчастные в самом деле верили, что у меня получится вырвать их из туловища левиафана.

Огненный змей решил, что наша игра подзатянулась. Качнувшись из стороны в сторону, принялся резко погружать свои телеса в пучины жидкого пламени. Меня швырнуло прочь — державшиеся за меня грешники удостоились лишь клока моей рубахи в качестве трофея, сам же я ударился всем телом об еще чудом не дорушенную сваю моста. Не осознавая, что делаю, прилип к ней пальцами, чуя, как сучья сила притяжения самым что ни на есть паскудным образом тащит меня вниз. Я скользил, осознавая, что еще мгновение — и полечу вниз. Оттолкнулся от стены, прыгнул в сторону, уже не веря в собственное спасение, закрыл глаза, приземляясь туда, где меньше всего хотел бы оказаться.

Левиафан принял меня на свой нос, вздрогнул от жуткого удивления. Надоедливая букашка, участь которой давно уже была предрешена, мало того, что противилась, так еще и посмела нагло атаковать. В меня вперились два огромных, склизких, закрытых хрусталью глаза — вот как ему удается сохранять их целостность в магме. Кто бы мог подумать, что местная эволюция сподобится выдумать природные очки.

Адово стекло. Хрупкое. Плохо держат удар…

Дальше я уже не читал, действуя на одних лишь инстинктах. Сжав покрепче кулак, подтянувшись, я диким усилием сделал рывок. Стиснув зубы, я что есть сил зарядил поганцу прямо в глаз.

Стекло и в самом деле оказалось хрупким — я не ожидал, что нечто, способное выдержать чудовищный жар, окажется столь беззащитным перед силой обычного кулака. Первый удар заставил покрыться защитный слой паутиной трещин — я видел, как от удивления широко раскрыл глаза огненный змей. Второй заставил стекло взорваться крошевом осколков, загоняя их в самую глубь глазного яблока.

Змей взвыл так, что задрожали стены. Ад содрогнулся, будто вместе с ним чуял его собственную боль. Хвост великана беспорядочно долбил по магме, сам он задергался в истошных конвульсиях.

Сразу же понял, что совершил ошибку. С первого же его рывка меня чуть не сбросило вниз — отчаянно и из последних сил я вцепился в крупные, размером с блюдо, ноздри. Оттуда на меня рвалось горячее, удушающее дыхание. Бестия разинула пасть, взметнулась ввысь, чтобы через мгновение врезаться лбом в скалу — тогда-то меня рывком почти сорвало прочь. Застонали растянутые мышцы рук, которые не вырвало лишь чудом. Пушечным ядром меня подбросило в воздух, падение выбило дух. Кубарем я покатился по земле, беспощадно впивались в бока разбросанные тут и там осколки кирпичей.

Меня рывком поставили на ноги, влепили затрещину, дабы привести в чувство — ну это точно было лишним. Я мотнул головой из стороны в сторону, раскрывая глаза, чтобы глянуть, кто у нас там такой дерзкий.

Дерзкой была Бися.

Грязная до неузнаваемости, сейчас она больше всего походила на тех самых чертей из старых сказок, разве что не хватало свиного пятачка. Когтистые лапы вместо рук, раскаленные докрасна рога, едва ли не торчком стоящие прямые волосы. Оскал больше походил на акулий. Чуть приоткрыв рот, она разглядывала меня, будто видела впервые.

Змей, сходя с ума от боли, метался, будто ужаленный. Словно не видя перед собой и ничего, он таранил головой мост, отчаянно и как будто из последних сил кидался всем своим телом на ближайшую скалу. Каждый его выпад раздавался громом в ушах — Бися что-то говорила мне, но я ее не слышал. Лишь только видел. В доброй сотне метров от нас порядком раскуроченный кусок все еще чудом стоящего моста. Красующийся свежими проплешинами, он осыпался, но дальше шел туннель, змеей уходивший вглубь ближайшей скалы. Сколько бы эта огненная червя ни билась, но внутрь ей не протиснуться.

Я схватил Биску, словно куклу, взвалил на плечи — демоница, разинув рот от удивления, заколотила по моей спине крохотными кулачками. Небрежно раскачивались из стороны в сторону поросшие мхом шерсти копыта. Я резво рванул вперед.

Будто почуяв, что добыча уходит, ослепленный змей бросился наперерез. Промахнулся буквально в метре — гигантская туша аркой пронеслась у нас над головой, выплескивая магму нам под ноги. Минуя дышащие паром, мерзко шипящие лужи, я перепрыгивал с одного булыжника на другой.

Бестия пошла на таран. Сразу пять ударов заставили мост крошиться в обломки. Мне казалось, что я бегу по зыбучим пескам. Там, где еще мгновение назад была твердая, надежная опора, образовывались мягкость и пустота абсолютного ничего. Каждый шаг норовил стать последним, подгоняющая в спину тревога говорила, что либо я бегу наугад, либо попросту остаюсь добычей огненной реки.

Мысль, парившая в воздухе столь долгое время, наконец, рухнула обломком кирпича на голову, сбив с ног. Мы покатились с Биской по обломкам моста, у меня же все кружилось перед глазами. Хлопая глазами, я видел перед собой сразу четырех демониц: каждая из них норовила встать и бежать в разные стороны. Если не знаешь, что делать, зажмурься и представь мир с игровым интерфейсом, говаривал мне заядлый игроман, а по совместительству собутыльник из прошлой жизни. Курсор нарисуй в центре, менюшки. Зажмурься и отдайся на попечение инстинктам.

Зажмуриться сейчас было бы последней ошибкой в жизни, а вот курсор я резво представил перед собой. Головная боль решила, что я как-то уж слишком оборзел, раз позволяю себе подобные эксцессы, и ударила с тройной силой.

Плевать.

Я управлял курсором при помощи взгляда — мне понадобилось меньше секунды, чтобы ясночтение тут же отреагировало на мою придумку. Оно разом вычленило настоящую Биску — я схватил ее за руку, едва не промахнувшись — перед глазами пока еще все плыло неясными образами.

Будто пробка от шампанского, мы влетели в узкий, уходящий вдаль коридор. Впереди, потирая ручонки, нас ожидала бесконечность темноты, разгоняемая лишь тускло горящими факелами. Змей, все еще лелеявший надежду отомстить за свою утрату, врезался носом в дверь, заворочался, будто пытался пробурить ее насквозь. Я слышал, как за спиной лязгают огромные, желавшие перемолоть меня вместе с демоницей в мелкую кашицу челюсти.

От чувства опасности у меня прояснилась голова. Затылком я ощутил, что грядет нечто нехорошее, а воображение даже подсказало, что именно. Я слышал, как огненный поганец свистяще набирает побольше воздуха, готовясь исторгнуть очередную огненную струю.

Нам не успеть, забилась мысль в голове. Не успеть, не убежать, какая же жалость — умереть вот так, когда почти спаслись.

Зарычав, будто медведь, я рванул в сторону буквально за мгновение до того, как из горячей глотки вырвалось пламя — выемка, словно только и созданная для того, чтобы за ней прятались, приняла нас с распростертыми объятиями. Я навалился на Биску всем телом, пытаясь закрыть ее от того, что сейчас произойдет. Как учили в школе, накрыл голову руками. Словно из огнемета, пламя прошлось по ближайшим стенам. Тьма, еще мгновение назад праздновавшая бал в этих глубинах, позорно бежала прочь от столь яростного напора. Величественные резные колонны, подпиравшие собой потолок, мигом оплавились, потекли, на глазах обращаясь в стекло.

Мне казалось, что еще мгновение — и станет нечем дышать. Левиафан же, решив, что вылил еще недостаточно злобы, одарил скалу десятком-другим затухающих ударов.