Война с готами. О постройках - Кесарийский Прокопий. Страница 68
Так сказали лангобарды. На другой день допущенные к императору в свою очередь послы гепидов сказали следующее:
«Справедливо, государь, тех, которые приходят к своим соседям с просьбой о союзе, прежде всего спросить, справедливо ли то, о чем они собираются просить и полезно ли для обоих будущих союзников и так выступать со своими речами по вопросу, ради которого они присланы послами. Что лангобарды несправедливо поступают с нами, ясно уже из того, что мы прилагаем старания прекратить наши распри третейским судом; а для тех, которые будто бы стремятся действовать насильственно, предлагать судебное разбирательство совсем не подходит. Зачем разводить длинные речи перед теми, кто и так знает, о том, что гепиды численностью населения и доблестью намного превосходят лангобардов? А чтобы идти на борьбу в союзе с более слабыми и тем ввергнуть себя в неизбежную беду, хотя можно было бы, став в один ряд с более сильными, без всякой опасности добиться победы, этого, мы думаем, не захотят себе люди даже и мало разумные. Так что и в дальнейшем, если вы пойдете на кого-либо войною, гепиды будут вместе с вами, во-первых, обязанные вам благодарностью за содеянное, а во-вторых, избытком своих сил доставляя вам, что и естественно, возможность одолеть врагов. К тому же вам следует обратить внимание еще вот па что. Лангобарды только что стали друзьями римлян, гепидам же с незапамятных времен пришлось быть вашими союзниками и знакомцами. А дружбу, закрепленную долгим временем, не так-то легко разорвать. Так что вы приобретете союзников не только могущественных, но и постоянных. Таковы те законные [310] основания, которые должны привести вас к союзу с нами. Посмотрите же теперь, каковы лангобарды по своему характеру: они ни в коем случае не желают разрешить наши споры судебным разбирательством, хотя мы много раз приглашали их к этому, но они одержимы бессмысленной дерзостью. Теперь же, когда война, можно сказать, у них на носу, они пятятся назад перед нею в сознании собственной своей слабости и обращаются к вам, требуя чтобы римляне приняли их сторону в этой борьбе. Конечно, эти воры выставляют, что основанием для вас к этой войне с нами является Сирмий и другие места Дакии. Но ведь в твоей империи остается еще столько городов и столько стран, что надо искать людей, которым бы ты мог дать некоторую их часть для поселения. Ведь в самом деле, и франков, и эрулов, и этих самых лангобардов ты одарил столькими городами и странами, государь, сколько и не сочтешь. Поэтому и мы в твердой уверенности на твою дружбу все делали, что ты хотел. Желающий развязаться с частью своего имущества считает, что гораздо выше того, кто добивается его милостей, стоит тот, кто предупредил его и сам по собственному выбору взял себе подарок, если это, конечно, было сделано без обиды для владельца и если такая решимость, по-видимому, руководилась сознанием и смелостью очень близкой дружбы, как это имело место у гепидов по отношению к римлянам. Подумайте же об этом: вот почему мы больше всего просим вас в союзе с нами идти войной всеми нашими силами на лангобардов; если же вы на это не согласны, то не вмешивайтесь ни с той, ни с другой стороны. Если вы так решите, то поступите справедливо и очень полезно для Римской империи».
Так сказали послы гепидов. После многих совещаний император Юстиниан решил отослать их с пустыми руками, заключив военный союз с лангобардами и обменявшись клятвами, он послал им больше десяти тысяч всадников под начальством Константиана, Бузы и Аратия. Вместе с ними соединился и Иоанн, племянник Виталиана, причем от императора [311] ему был дан приказ, как только произойдет сражение с гепидами, прямо оттуда спешно со своим войском идти в Италию. Ведь он и сам прибыл из Италии. В качестве союзников за ними следовало тысяча пятьсот эрулов, над которыми среди прочих начальников был Филемут. Все же остальные эрулы в числе трех тысяч стали на сторону гепидов, так как недавно они отпали от римлян по причине, которая мною рассказана раньше (VI [II], гл.15, конец).
Часть римлян, шедшая на помощь лангобардам, неожиданно наткнулась на отряд эрулов, бывших под начальством Аорда, брата их вождя. Произошел горячий бой: победителями остались римляне, которые убили Аорда и многих из эрулов. Узнав, что римское войско очень близко, гепиды прекратили свои распри с лангобардами, и против воли римлян эти варвары заключили между собой мир. Когда римское войско узнало об этом, оно оказалось в большом затруднении, Оно не могло уже идти дальше, но и повернуть назад предводители не считали возможным, боясь, как бы гепиды и эрулы не сделали набега на Иллирию и не разграбили страну. Оставшись там, они донесли императору о сложившихся обстоятельствах. Так шли дела там. Я же возвращаюсь к тому месту моего рассказа, откуда я сделал это отступление.
35. Велизарий возвращался теперь в Византию без всякой славы; за пять лет он нигде не стоял твердой ногой на земле Италии и нигде не прошел по ней сухим путем, но все это время скрывался в бегстве, постоянно переплывая от одного приморского укрепления к другому вдоль берега. И поэтому враги могли более безбоязненно поработить Рим и, можно сказать, все другие города. Тогда он покинул и город Перузию, который был первым из городов Этрурии; он подвергался жестокой осаде, и когда Велизарий был еще в пути, он был взят силой. Вернувшись в Византию, Велизарий остальное время жизни проводил тут, пользуясь большим богатством, почитаемый за прежние свои успехи. Прежде чем он отправился в Ливию, божество предсказало ему эти успехи совершенно [312] ясным знамением. Это знамение было следующего рода, В предместье Византии у Велизария было имение, которое называлось Пантейхион: лежит оно на противоположном материке. Незадолго перед тем как Велизарий собирался вести римское, войско против Гелимера и Ливии, его виноградники принесли невероятный урожай, Его слуги наполнили вином, которое получается из этого винограда, огромное количество бочек и поставили их в винный погреб, низ бочек закопав в землю, а верх аккуратно заделав глиной. Месяцев восемь спустя в некоторых бочкам вино забродило, сорвано ту глину, которой каждая из этих бочок была запечатана, и в таком количестве вытекло и разлилось по земле, что образовало в этом подвале огромное озеро. Когда это увидали слуги, они пришли в изумление; они наполнили этим вином много амфор и, вновь заделав глиной эти бочки, хранили о случившемся молчание. Но когда они увидали что это явление повторяется часто, в одно и то же время, они рассказали хозяину; он же, собран многих из близких себе сведущих людей, показал им что тут делалось; они: признав это за знамение, предсказывали, что все это указывает на большое счастье для этого дома,
На этом окончилась карьера Велизария. Римский архиерей Вигилий с теми италийцами, которые до тех пор были в Византии очень многочисленными и очень знатными, не переставал настойчиво умолять императора, чтобы он приложил все силы овладеть Италией. Больше всех настаивал на этом Цетег [14], патриций, много раньше получивший консульское кресло; из-за этого он сам недавно прибыл в Византию. Сказав, что он сам подумает об Италии, император большую часть времени проводил, занимаясь христианскими догматами, стараясь примирить встречающиеся там противоречия и весь отдавшись этим вопросам. Вот что делалось в Византии. В это время случилось, что один лангобард бежал к гепидам по следующей причине. Когда королем лангобардов был Вацес, был у него племянник, по имени Ризнульф, который в случае смерти Вацеса по закону должен был занять престол. Желая, [313] чтобы власть перепала к его сыну, Вацес, возведя на Ризнульфа ложное обвинение, присудил его к изгнанию. Поднявшись из наследственных владений, он с немногими спутниками тотчас же ушел в изгнание в область варнов, оставив здесь двух сыновей. Вацес подкупил деньгам варнов, чтобы они убили Ризнульфа. Из сыновей Ризнульфа один умер от болезни, другой же, по имени Ильдигес, бежал к славянам. Немного времени спустя сам Вацес умер, и королевская власть у лангобардов перешла к Вальдару, сыну Вацеса. Так как он был совсем мальчик, то ему был назначен опекун Аудуин, он распоряжался королевством. Обладая, кроме того, и сам большим могуществом, он вскоре стал королем, так как этот мальчик погиб от болезни. Когда же между гепидами и лангобардами, как я уже рассказывал, началась война, то Ильдигес с теми из лангобардов, которые последовали за ним, приведя с собой большой отряд славян, тотчас же прибыл на помощь к гепидам, и гепиды надеялись, что они вернут ему королевский трон. Вследствие заключенного в данный момент мира между гепидами и лангобардами, Аудин тотчас же стал просить гепидов, как ставших друзьями, выдать ему Ильдигеса. Но гепиды решили ни в коем случае не выдавать этою человека; поэтому они предложили ему уйти отсюда и спасаться куда он хочет. Ни минуты не колеблясь, он со своими спутниками и несколькими добровольцами из гепидов вновь ушел к славянам. Поднявшись оттуда, он отправился к Тотиле и готам, имея при себе войско не меньше чем в шесть тысяч; прибыв с Венетскую область, он встретился с несколькими отрядами римлян, которыми командовал Лазарь, вступил с ними в бой, обратил их в бегство и многих убил. Но он не соединился с готами, а перейдя реку Истр, удалился в область славян.