Кто ищет - тот найдет (СИ) - "chate". Страница 11

- Мы телевизор смотрели, а там ты, - вздохнув, заговорил Никита, оглядываясь в поисках стула. Влад, первым перехвативший единственный стул, поднес его ближе к кровати, чтобы присесть, а Никита так и остался сидеть на краешке кровати раненого. – Приехали в аэропорт, но нас не пустили, а потом тебя увезли на скорой. Пришлось поискать. Если бы не Влад, я бы с ума сошел.

- Понятно, - кивнул Илья, после чего протянул руку Самойлову. – Спасибо.

- Не за что, - смущенно буркнул Влад, пожимая горячую ладонь.

- Врач сказал, что тебя выпишут уже завтра - рана неопасная, - но тебе все равно несколько дней нужен будет уход.

- Предлагаешь себя в роли няньки? – тут же понимающе усмехнулся Бородин. - А как же твоя работа?

- Ой, - Луганцов ошарашенно замер - он о работе даже не вспомнил, - но тут же, взглянув на друга, нашел решение проблемы: – Влад, поможешь?

- Конечно, - кивнул тот раньше, чем понял, о чем его просили.

- Ну вот, пока я буду на работе, с тобой посидит Влад.

Никита радостно улыбнулся, Илья, глядя на него, так и лучился удовольствием, а Влад отвернулся к окну, чтобы не выдать своего отчаяния. Эти двое были так счастливы вместе, что… у него сердце в груди переворачивалось от зависти. Самойлов тоже очень хотел, чтобы этот мужчина смотрел на него таким же счастливым взглядом и наглядеться не мог, а на деле…

«Чудес не бывает».

Встречу прервала медсестра, заглянувшая в палату на секунду, чтобы передать:

- Бородин, вас ждут в процедурном.

Девушка тут же скрылась, а Илья закатил глаза и застонал притворно отчаянно:

- Эти эскулапы… Вот уж точно говорят, что живым от них никто не уйдет!

- Только не говори, что боишься врачей, - насмешливо фыркнул Луганцов, поднимаясь.

- Не боюсь, а опасаюсь: мало ли куда они свои трубки пихать начнут, - расхохотался Бородин, легко поднимаясь с кровати, но тут же Никите пришлось его ловить, потому что от резкого движения у Ильи закружилась голова. - Завтра придете?

- Конечно, - Никита кивнул. – Что тебе принести?

- Только не апельсины с бананами. Терпеть их не могу. С детства. Наведайся ко мне домой, возьми из шкафа брюки с рубашкой, ну и все такое, да туфли не забудь, а то в берцах топать по городу не слишком удобно. Ключи у консьержа возьмешь - он пропустит, я сейчас ему позвоню.

- Ладно, - Никита согласно кивнул и дернулся к Илье, словно собираясь обнять его, но в последнюю секунду остановился в нерешительности и просто пожал на прощание руку. – Мы пойдем.

Влад, уходя, тоже пожал руку Илье, но при этом подумал, что, будь Бородин его мужчиной, он ни за что не постеснялся бы обнять его на прощание, даже окажись они на площади, полной народа.

***

Выписка Бородина прошла быстро: эпикриз уже был готов, как и лист с назначениями. У ворот больницы взяли такси. На перевязки, правда, Илью обязали приезжать в больницу, но это уже были сущие мелочи. Влад помогал и с возвращением раненого домой, и с уборкой, и с готовкой, но те шесть часов, что он через день проводил наедине с мужчиной, превратились для него в сущую пытку. Быть рядом, на расстоянии вытянутой руки, а то и ближе, но не сметь дотронуться или показать свои чувства – что может быть мучительнее? И все же Самойлов крепился, старательно переводя изредка возникающие неловкие моменты в шутку, только у него это не слишком хорошо выходило, по крайней мере Илья иногда одаривал его странным, совершенно нечитаемым взглядом, от которого по спине Влада пробегали мурашки, а в животе начинало тяжелеть. Вечерами, когда у Никиты была смена, он едва выдерживал шесть часов, после чего несся сломя голову домой, чтобы подрочить в ванной, сбрасывая накопившееся за это время напряжение. При этом он представлял себе, как Илья ласкал бы его, окажись Самойлов сам на месте более удачливого друга, и белые брызги летели на кафель с завидной частотой, вот только легче после этого не становилось.

Перелом произошел на четвертый день такого «дежурства». Передав “смену” Самойлову, Никита ушел, чмокнув Илью в уголок губ и получив в ответ такой же легкий поцелуй, а когда дверь за другом захлопнулась, Влад понял, что настроение у Бородина не самое радужное. Буркнув что-то не очень ясное в ответ на вопрос об ужине, он ушел в гостиную, включил телевизор и начал щелкать пультом, переключая каналы. Влад постоял минуту в коридоре, а потом, пожав плечами, отправился на кухню, где его ожидала начищенная картошка и записка: «Влад, картошку отвари, рыбу (она в холодильнике) пожарь, салат (там же) порежь и проследи, чтобы Илья все съел!»

- Да, мамочка.

Криво усмехнувшись, Самойлов полез в холодильник, чтобы извлечь из него три розово-красные рыбины с выпученными глазами и топорщащимися плавниками, размером почти в две его ладони каждая. Морской окунь был уже очищен от чешуи и выпотрошен, так что нужно было только обвалять его в муке и пожарить. На плите даже сковородка подходящая стояла, но Влад не учел коварства холодной тушки: стоило ему начать обваливать в муке первую рыбину, как в правую ладонь врезался спинной плавник окуня. Одна из иголок вонзилась возле большого пальца и тут же сломалась. Влад вскрикнул, отдернув руку, но было уже поздно. Все старания по извлечению шипа не увенчались успехом, а после десятка неудачных попыток место укола начало ощутимо побаливать. В сердцах плюнув на все, Влад все же закончил обваливать в муке первую рыбу и кинул ее на сковороду, попутно поставив на огонь картошку.

Пока рыба жарилась, Самойлов все ковырял и ковырял многострадальную ладонь, даже кровь выступила, но упрямый шип так и остался сидеть в ранке. Он очень мешал, когда Влад орудовал ножом, нарезая салат, когда жарил следующие две рыбы, но поделать с этим Самойлов ничего не мог, а потому просто молча терпел. Когда все было готово, Влад позвал Илью ужинать и накрыл на стол на двоих, оставив порцию Никиты в сковороде, чтобы еда не сильно остыла к его приходу.

Бородин появился на кухне хмурый, что-то снова буркнул под нос, глядя на накрытый стол. Дождавшись, когда он присядет на свое место, Влад начал поворачиваться к плите, чтобы поставить чайник, но тут нога его скользнула по кафельному полу и пришлось схватиться обеими руками за стол, чтобы не упасть. Боль прошила раненую коварной рыбой руку, так что Самойлов невольно вскрикнул, а в следующее мгновение Илья был на ногах рядом с ним.

- Что случилось? Где болит? – в голосе Бородина звучала неподдельная забота, так что Влад невольно показал ему раненную ладонь.

- Вот, шип с плавника загнал.

Илья осторожно перехватил пострадавшую ладонь, кончиком указательного пальца провел по указанному месту, выискивая шип, а нащупав его, поднес ладонь к лицу и… лизнул ранку, после чего прикоснулся к чувствительной коже зубами. Первое же прикосновение Влад встретил тихим стоном, а прошедший по ладони язык вызвал такой прилив возбуждения, что Самойлов чуть не опозорился, испачкав брюки. Не в силах стоять на ногах, он привалился бедром к столу, опрокинув на пол ложку и чуть не сбив салатницу, а в следующую секунду Илья сплюнул и произнес:

- Вот и все, занозы больше нет.

Влад почти не слышал, что ему говорили: в голове шумело, сознание плыло, он только и видел, как шевелятся губы Ильи, такие близкие, манящие, такие…

Поцелуй был спонтанным, Влад ничего не планировал и не подгадывал удачный момент, а просто чуть приподнялся на цыпочках, потянувшись к чужим губами, и… все произошло само собой. На мгновение Илья замер, но испугаться того, что его оттолкнут, Самойлов не успел: чужие губы дрогнули, принимая ласку и даря ее в ответ, и Влад поплыл, не понимая и не осознавая ничего, кроме сладкого, сводящего с ума поцелуя. На мгновение ему показалось, что он сейчас упадет, теряя сознание, но сильные руки подхватили, приподняли, усаживая на твердую поверхность. Горячее тело Ильи прижалось к телу Влада, пах к паху, дыхания окончательно слились, и Самойлову было уже не до того, что там грохнуло рядом с ним и кто сдавленно простонал.