Мастер карнавала - Расселл Ф. Крэйг. Страница 60

Наконец, решившись, Мария открыла бардачок, достала свой табельный «ЗИГ-зауэр» и незаконно приобретенный «глок» и сунула их в карманы. Потом она снова потянулась к бардачку, вытащила бинокль и направилась по дороге к амбару.

Место было абсолютно голым, без всякого укрытия. Пробраться незамеченной не представлялось возможным. Конечно, Бусленко знал, что делает. Как и Витренко со своими пособниками. Но Марию никто этому не учил, и никаких навыков, которые могли здесь пригодиться, у нее не было. Она быстро и тихо добралась до края поля, где на ветру одиноко раскачивалось дерево, окруженное жидким кустарником. С помощью бинокля она внимательно осмотрела поле, амбар и припаркованные машины. Никакого движения. Ни охранников, никаких признаков жизни. И никаких следов Бусленко. Мария села на мокрую землю, прислонившись спиной к дереву. Кругом стояла полная тишина, если не считать завываний ветра. Казалось, Мария осталась совершенно одна в этой черной и пугающей вселенной. Она достала пистолеты, проверила обоймы и передернула затворы, досылая патроны в стволы, и сняла их с предохранителей. Потом она убрала «ЗИГ-зауэр» обратно в карман. При прерывистом от напряжения дыхании изо рта вырывались клубы пара, образуя на морозном воздухе причудливые фигуры призраков.

Мария сделала глубокий вдох и, пригнувшись как можно ниже, рванула через поле к амбару, выставив перед собой пистолет.

Она пробежала примерно половину, когда неожиданно темноту прорезала полоса света.

9

Еще не успев осознать, что произошло, Мария инстинктивно среагировала на желтую полосу света, залившего поле из открывшегося окна. Она бросилась на холодную влажную землю и распласталась на ней, пригнув голову. Сообразив, что ее все равно могут заметить, она быстро откатилась в тень и подняла глаза. В ярком четырехугольнике окна, залитого светом, никого не было. Затем там на мгновение промелькнула фигура, в которой Мария успела узнать ненавистного противника. Она подняла пистолет и прицелилась в Витренко, но тот сразу исчез. Мария поднялась и, не спуская глаз с окна, пробежала еще метров двадцать, после чего снова упала на землю. Она обвела быстрым взглядом поле, освещенное окно и весь амбар: никого. Что-то было не так. И куда, черт возьми, подевался Бусленко?

Неожиданно Мария с ужасом вспомнила о переговорном устройстве. Она прихватила его с собой, и уже несколько минут они с Ольгой совсем не общались. Та могла объявиться в любую секунду, и сигнал вызова сразу бы выдал Марию головорезам Витренко. Она лихорадочно покопалась в кармане и, вытащив рацию, нечаянно уронила ее. Мария лихорадочно накрыла его руками в перчатках, чтобы заглушить звук, если она вдруг заработает, и, нащупав кнопку выключения, облегченно выдохнула.

Теперь она была уже совсем близко от амбара и могла незаметно подобраться к нему вплотную. Наконец она оказалась у каменной стены и, прислонившись к ней спиной, обвела взглядом поле и лишенный листвы кустарник живой изгороди. Внутри все буквально кричало о грозящей опасности. Что-то случилось и пошло не так. Это место слишком походило на то, другое, тоже с полем и сараем. Ей слишком легко удалось добраться до амбара незамеченной, совсем как той ночью, когда Витренко, абсолютно уверовав в свою безопасность, не выставил охрану. Вряд ли он совершит подобную ошибку еще раз. Но на этот раз разница заключалась в том, что рядом не было Фабеля, способного прийти на помощь. Мария очень замерзла. Она еще раз проверила пистолет и начала двигаться в сторону окна.

Мария поняла, что строение оказалось скорее не амбаром, а каким-то промышленным зданием. Рама в окне была относительно новая, а стекло — толстое и грязное. Мария напрягла слух, стараясь понять, что происходит внутри, но шуршание травы от поднявшегося ветра заглушало все звуки. Обхватив рукоятку пистолета обеими руками, она подалась вперед, и ей удалось бросить мимолетный взгляд в окно, после чего она тут же отпрянула назад и уперлась спиной в стену. Голова лихорадочно работала, пытаясь обработать полученную информацию. Внутри находился Молоков в окружении минимум трех подручных. Витренко видно не было, но это не означало, что его там нет. Мария постаралась успокоиться и взять себя в руки. Настало время вновь превратиться в офицера полиции. Фабель всегда говорил, что главная задача каждого полицейского состоит в том, чтобы оградить невинного человека от опасности, а порядок — от хаоса. Мария не сомневалась, что в ближайшие минуты там совершится убийство — кого-то ждала скорая и, возможно, мучительная смерть.

Заглянув на мгновение в окно, она успела заметить человека, которого там не должно было быть. Он сидел на стуле посередине комнаты. Его рук не было видно: наверное, они были связаны за спиной. Молоков и его люди стояли вокруг. Наверное, собирались сначала пытать, а уже потом убить.

Придется рискнуть.

Мария вытащила рацию из внутреннего кармана и убавила громкость до минимума.

— Ольга… ответь! Ольга!

Тишина.

— Ольга, ответь! — В голосе Марии звучали нотки отчаяния.

— Мария, куда ты пропала? Я старалась связаться с тобой! Рация Тараса тоже молчит…

— Они захватили его…

— Что?

— Они захватили Тараса. Думаю, что они хотят убить его.

— Господи! Что ты собираешься делать?

— Все зашло слишком далеко, Ольга. Настало время мне опять превратиться в полицейского. У нас нет выбора. Я хочу, чтобы ты прямо сейчас позвонила в полицию Кёльна, сказала, что работаешь в киевской милиции и что комиссару по расследованию убийств из Гамбурга срочно нужна помощь. Скажи им, что мы выследили Василя Витренко, и пусть срочно свяжутся с оперативной группой БКА. Нам нужно, чтобы они появились здесь как можно скорее. И, ради Бога, поторопись!

— Все поняла… и все сделаю. Ты сама в безопасности?

— На данный момент — да. Но мне придется вмешаться, если местная полиция не появится раньше, чем эти ублюдки займутся Тарасом. Поторопись!

Мария выключила переговорное устройство, оторвалась от стены и снова заглянула в окно. Молоков кричал на Бусленко, размахивая руками. Иногда он поворачивался, чтобы бросить взгляд на что-то или кого-то вне поля зрения Марии.

Витренко.

Мария пригнулась под окном и, быстро добежав до угла, заглянула за него. Возле входной двери топтались двое охранников с пистолетами. Положение осложнялось: ей не удастся сразу попасть в помещение, где держат Бусленко. Она обошла здание с другой стороны.

Ей надо было попасть внутрь! Она чувствовала, как к глазам подступили слезы. Она подумала о том, как прожила последние три года, о событиях в поле возле Куксхавена, о Фабеле и Фрэнке. Она понимала, чем были вызваны слезы: она оплакивала себя. Ту, что была до всех этих событий. И она оплакивала жизнь, с которой ей предстояло расстаться. Местная полиция не успеет добраться сюда достаточно быстро. Ей и Бусленко предстоит погибнуть, а Витренко, наверное, снова удастся ускользнуть. Выбора у нее не было. Она должна положить этому конец. Она обязана добраться до этой комнаты и успеть пристрелить Витренко до того, как ее саму изрешетят пулями. Она не сомневалась, что Витренко находился вместе с остальными. Она понимала, что вряд ли узнает его в лицо — он наверняка изменил внешность. Но глаза! Их она не может не узнать!

Мария выпрямилась и, сделав несколько глубоких вдохов, вытерла слезы. Какое-то время она прислушивалась, втайне надеясь, что услышит приближение полицейских машин. Ветер, шумевший среди голых деревьев и в кустах живой изгороди позади здания, каким-то образом успокоил ее и внушил уверенность. Мария достала табельный «ЗИГ-зауэр» и теперь держала пистолеты в обеих руках. Она усмехнулась: совсем как в кино. Но это удваивало ее шансы убить Витренко, прежде чем им удастся пристрелить ее.

Мария просунула руку сквозь разбитое стекло и, подняв шпингалет, стала открывать окно. Оно жалобно и громко заскрипело, возмущаясь тем, что его впервые за много лет решились потревожить. Мария испуганно замерла и потом потихоньку возобновила процесс, пока ей не удалось открыть створку достаточно широко, чтобы протиснуться внутрь. Она снова прислушалась, надеясь, что помощь уже на подходе. Куда, черт возьми, они запропастились? Мария старалась не думать о шуме, который она наверняка произвела, когда перелезала через подоконник и спрыгивала на покрытый мусором пол. Несмотря на холод, она чувствовала, как над верхней губой появились капельки пота. Мария снова замерла и прислушалась: за дверью раздавались какие-то голоса. Она направила оба пистолета на прогнившую деревянную дверь. Голоса же постепенно стихли. Наверное, в этом здании было всего два помещения, разделенных коридором. Подобравшись к двери, она заглянула в щель проема и увидела часть коридора. В соседней комнате негромко разговаривали. Никто не кричал.