Женская психология - Хорни Карен. Страница 34

По-моему, эта проблема состоит не в том, каким образом либидонюзная чувствительность переносится на влагалище^[119], а, скорее, в том: почему, несмотря на то, что влагалище уже обладает чувствительностью, оно или отказывается реагировать, или реагирует в непропорционально малой степени на очень сильное либидонозное возбуждение, создаваемое всевозможными эмоциональными и локальными стимулами при коитусе? Несомненно, существует только один фактор, пересиливающий желание наслаждения, и этот фактор — тревога. Здесь мы сталкиваемся с вопросом, что именно означает вагинальная тревога, или, скорее, обусловливающие ее инфантильные факторы.

Анализ раскрывает прежде всего кастрационные импульсы, направленные против мужчин и ассоциирующуюся с ними тревогу, имеющую двоякий источник: с одной стороны, женщина страшится своих собственных враждебных импульсов, и с другой стороны — возмездия, которое ждет ее по закону талиона, а именно, что органы ее тела будут разрушены, похищены или высосаны. Сами по себе эти импульсы, как мы знаем, по большей части не недавнего происхождения, а могу быть прослежены до инфантильной ярости и мстительных побуждений по отношению к отцу, вызванных разочарованиями и фрустрациями, через которые прошла маленькая девочка.

Весьма похожие по содержанию формы тревоги, описанные Мелани Клейн, могут быть прослежены вплоть до самых ранних деструктивных импульсов, направленных против тела матери. И снова возникает тот же вопрос страха возмездия, который может принимать многообразные формы, но суть его остается, в общем, одной и той же: все, что проникает в тело или уже находится там (еда, испражнения, ребенок) несет в себе опасность. Хотя эти формы тревоги пока что во многом аналогичны генитальной тревоге мальчиков, они принимают особый характер под влиянием общей склонности к тревоге, которая является частью биологической природы девочек.

В этой и предыдущих статьях я уже указывала на эти источники тревоги и здесь я хочу только завершить и подвести итог сказанному ранее:

1. Тревога исходит прежде всего от пугающей разницы между размерами родителя и ребенка, между гениталиями отца и маленькой девочки. Нам не обязательно знать, решается ли вопрос о диспропорции размеров пениса и вагины из непосредственных наблюдений, или эта диспропорция оценивается инстинктивно. Совершенно понятный и реально неизбежный результат — то, что фантазия об удовлетворении напряжения, обусловленная вагинальными ощущениями (то есть страстным желанием принять внутрь себя, получить), дает почву тревоге со стороны Эго.

Как я показала в статье Страх перед женщиной, я уверена, что в этой биологически детерминированной форме женской тревоги мы имеем нечто специфически отличное от первоначальной генитальной тревоги мальчиков по отношению к матери. Когда мальчик фантазирует об удовлетворении генитальных импульсов, он сталкивается с фактом, очень болезненным, но только для его самооценки ("мой пенис слишком мал для моей матери"), девочка же стоит перед разрушением части ее тела. Следовательно, в соответствии с их биологическими основами, страх мужчины перед женщиной — генитально-нарциссический, в то время, как женский страх перед мужчиной — физический.

2. Второй специфический источник тревоги, универсальность и значение которого подчеркивается Дали^[120],- это наблюдения девочкой менструаций у взрослых женщин. Помимо того, что у девочки могут возникнуть побочные интерпретации о кастрации, она наглядно в первый раз получает подтверждение уязвимости женского тела. Подобным образом, ее тревогу заметно усиливает наблюдение выкидышей или родов матери. Так как в сознании детей и (позднее — когда включается в работу вытеснение) в подсознании взрослых существует тесная связь между половым актом и родами, тревога может принимать форму страха не только перед родами, но и перед коитусом.

Наконец, третий специфический источник тревоги — это страх девочки (и снова вследствие анатомической структуры ее тела) перед последствиями своих ранних попыток вагинальной мастурбации. Я думаю, что последствия этого страха могут быть более длительными у девочек, чем у мальчиков, и вот почему: девочка не может реально проверить, какое влияние оказала мастурбация. Мальчик, чувствуя тревогу в отношении своих гениталий, всегда может убедиться, что они на месте и в порядке^[121]. Девочка не имеет возможности доказать себе, что ее тревога на самом деле безосновательна, напротив, ее ранние попытки вагинальной мастурбации убеждают ее еще раз в факте собственной огромной физической уязвимости^[122].

Я обнаруживала при анализе, что для маленьких девочек, пытающихся мастурбировать или участвующих в сексуальных играх с другими детьми, причинение себе боли или нанесение небольших ранений, обуславливаемых микроскопическими надрывами гимена^[123], отнюдь не является чем-то необычным. Когда общее развитие протекает благоприятно — то есть, когда объектные отношения детства не стали благодатной почвой для конфликтов — с этой тревогой удается успешно справиться, и тогда для женщины открыт путь для принятия своей женской роли.

В других случаях неблагоприятное влияние тревоги у девочек оказывается более стойким, чем у мальчиков

Я думаю, на это указывает тот факт, что девочки гораздо чаще, чем мальчики, прекращают прямую генитальную мастурбацию полностью или, по крайней мере, ограничивают ее клитором, более доступным и менее канализирующим тревогу. Нередко все, что связано с влагалищем — знание о его существовании, вагинальные ощущения, инстинктивные побуждения — побеждается неослабевающим вытеснением; иными словами, в сознании девочки утверждается и долго держится иллюзия, что влагалище не существует.

И эта иллюзия в ряде случаев определяет предпочтение мужской сексуальной роли. Все эти рассуждения, как мне кажется, говорят в пользу гипотезы, что за "провалом попытки обнаружить" существование влагалища стоит отрицание его существования. Остается решить вопрос о том, какую важность имеет существование ранних вагинальных ощущений или "обнаружение" влагалища для общей концепции ранней женской сексуальности.

Хотя Фрейд и не утверждает этого определенно, тем не менее, исходя из его построений, достаточно ясно, что если влагалище первоначально остается "неоткрытым", это один из сильнейших аргументов в пользу предположения о биологической детерминированности первичности зависти к пенису у маленьких девочек или их первоначальной фаллической организации.

Ибо, если не существует ни вагинальных ощущений, ни желаний, а все либидо сосредоточено на клиторе, принимаемом за фаллос, тогда и только тогда мы можем безоговорочно согласиться, что маленькие девочки, за недостатком собственного источника специфического удовольствия или удовлетворения любого специфически женского желания, должны обратиться к концентрации всего своего внимания на клиторе, затем к сравнению клитора с пенисом у мальчиков, и затем, так как они фактически проигрывают при этом сравнении, почувствовать себя определенно достойными сожаления^[124].

Если, с другой стороны, как я предполагаю, маленькая девочка имеет опыт вагинальных ощущений и переживает соответствующие импульсы, она должна с самого начала иметь живое понимание специфического характера собственной сексуальной роли и, таким образом, первичная зависть к пенису с силой, постулированной Фрейдом, вряд ли может полностью объяснить это понимание. В этой статье я показала, как из гипотезы о первичной фаллической сексуальности вытекают следствия, важные для теории женской сексуальности в целом.

Если мы принимаем, что существует специфически феминная первичная вагинальная сексуальность, то тем самым предыдущая гипотеза, если не полностью исключается, то по крайней мере так резко ограничивается, что вышеупомянутые следствия становятся весьма проблематичными.