Курт Сеит и Шура - Безмен Нермин. Страница 16

Они путешествовали в первом классе, с чистыми и хорошо одетыми пассажирами. В других вагонах людей было как сельдей в бочке. Там ехали небритые мужчины, с грязными лицами, в поношенной одежде; неопрятные женщины, с жирными нечесаными волосами, в старых, покрытыми пятнами платках и шалях; грязные дети, с сопливыми носами, в стоптанных башмаках и залатанной одежде; никогда не улыбавшиеся девушки, с хмурыми лицами, прижимавшие к груди свои сумки так, будто они были им дороже жизни. На каждой станции толпа толкалась у вагона так, будто поезд был последним, мешая тем, кто пытался выйти, затевая драку за проход. Те, кто пытался выйти, рисковали быть растоптанными напирающей толпой. Начальники станции вмешивались, свистели в свистки и осыпали руганью всех вокруг, пытаясь восстановить порядок. В конце концов поезд трогался и путешествие продолжалось. Сеит прилипал к окну. Путешествие на поезде заняло несколько дней и ночей, и мальчик наслаждался каждой его минутой.

Когда они наконец прибыли в Санкт-Петербург, был вечер. Огромный паровоз затормозил, с шипением выпуская облака пара. Толпа заполнила вокзал. Носильщики в ливреях подошли к их с отцом купе, чтобы забрать багаж. Мехмет, придерживая за руку сына, говорил:

– Нужно поторопиться, иначе не будет ни одного извозчика.

То и дело останавливаясь, они пробирались сквозь толпу, следуя за носильщиком, несшим их багаж. Сеит, держа за руку отца, озираясь на высокие ворота и узорчатые потолки вокзала, пытался поспевать за ним.

Глядя по сторонам, он то наступал какой-либо даме на подол длинного платья, то ударялся о чемодан, который тащил очередной носильщик, и всякий раз смущенно извинялся. Толпа прибывших смешалась с толпой встречающих, в которой стояли и радушные родственники, и полные надежд влюбленные, и веселые друзья. У Сеита закружилась голова – так много вокруг было тех, кто наконец встретился вновь и теперь радостно обнимался.

Извозчики, хорошо знавшие, что чем темнее становится, тем больше народу будет стараться как можно скорее вернуться домой, выстроились у ворот вокзала, набивая цену. Как только один отъезжал с пассажирами и багажом, его место занимал следующий. У Сеита с отцом, на счастье, багажа было немного, и поэтому они оказались в первых рядах в очереди на экипаж. Извозчик слез с козел, схватил их багаж и погрузил его рядом со своим местом. Мехмет с Сеитом забрались в карету и с удобством расположились на кожаных сиденьях.

– В Коломну! – крикнул Мехмет извозчику, который лишь кивнул в ответ. Под свист хлыста экипаж рванулся вперед.

– Что это? – с любопытством спросил Сеит.

Мехмет с улыбкой ответил:

– Это место, где наш дом.

– Разве наш дом не в Алуште?

– Половина моей жизни прошла здесь, сын мой, так что здесь наш второй дом. Отныне мы с тобой будем делить его, ты и я.

– Где эта Колом?

Мехмет улыбнулся и поправил:

– Коломна находится на окраине Санкт-Петербурга. Раньше там были дворцы для отдыха. А теперь остался только парк – маленький рай на островах. Наш столичный дом не такой большой, как в Алуште, но тебе понравится.

– Мы будем долго жить там?

– К сожалению, нет. Мы пробудем там сегодня и, может быть, завтра. Немного отдохнем. После того как тебя зарегистрируют в школе, мы сможем провести еще несколько дней вместе. Санкт-Петербург – один из самых красивых городов в мире. Я хотел бы показать тебе его и представить моим друзьям, надеюсь, тебе понравится.

– А потом?

– Потом ты отправишься в училище, а я в свой полк.

Взгляд и голос Сеита внезапно погрустнели.

– Мы больше не увидимся?

– Увидимся, разумеется, но лишь тогда, когда твое училище и моя служба позволят.

– Я буду по тебе очень скучать.

Мехмет положил руку на плечо сыну и притянул к себе. Сеит был его любимым ребенком. Уезжая на службу, Мехмет именно по нему скучал больше всего. Отныне Сеит должен бороться, чтобы выстоять и даже вырваться вперед других. Мехмет беспокоился за сына, но не сомневался в его успехе.

– Скучать, сын мой, можно только по людям, которых ты любишь и знаешь давно. Счастливы те, кто может соскучиться, это значит, что у них есть настоящая любовь. Самая мучительная боль – это когда твои любимые недостижимо далеко.

Сеит поднял голову и кивнул. Он не мог разобрать, блестели ли в глазах Мехмета слезы или ему только так показалось. Они ехали по широкой улице в окружении красивых домов, освещенных узорными газовыми лампами.

– Эта улица называется Невский проспект, – сказал Мехмет. – Он идет до площади Александра Невского. Его пересекает несколько рек, а дальше, за ним, самая большая река – Нева. Не доезжая до нее, мы свернем и поедем в Коломну; ехать нам не очень далеко.

Сеиту нравилось все. Сидя на кожаном сиденье экипажа рядом с отцом и проезжая на большой скорости по освещенным газом улицам великолепного города, он не беспокоился ни о чем. Он только чуть-чуть скучал по оставшейся дома семье. Но разве отец не сказал, что это – счастье, когда есть по кому скучать? Вскоре он расстанется еще и с отцом. По крайней мере, теперь, пока отец рядом, стоило радоваться.

Через некоторое время яркие огни города остались позади. Когда они пересекли по мосту очередную речушку, то оказались на небольшой дороге, обсаженной деревьями. Покачивание экипажа, скрип колес, стук лошадиных копыт, позвякивание колокольчиков и темнота снаружи убаюкали мальчика. В конце концов он не смог больше сопротивляться и провалился в сладкий сон.

Пока он спал, Мехмет гадал, когда он сможет снова повидать сына и обнять его. Становилось холодно. Стараясь не разбудить ребенка, он снял сюртук, положил голову Сеита себе на грудь и прикрыл сына. Воздух был очень влажным.

Вскоре извозчик остановился, и Сеит проснулся от мягкого голоса отца. Он сонно осмотрелся вокруг. Первое, что бросилось ему в глаза, – большие кованые железные ворота в железном заборе. По обеим сторонам от входа горели фонари, похожие на те, что он видел вдоль улиц, по которым они ехали. Мехмет медленно спустился по ступеням экипажа. Сеит спрыгнул за отцом. Из дома вышли мужчина и женщина и быстро направились к ним. У ворот они почтительно остановились и застыли, сложив руки на животе. Мужчина был немолодым, высоким и худым. Словно стесняясь своего роста, он сутулился. У него была большая седая борода и усы, смеющиеся глаза и мягкий голос, резко контрастировавший с его грубым лицом.

– Добро пожаловать, полковник Эминов.

Пожилая женщина была низкого роста и в противоположность мужчине довольно полная. Ее белоснежные волосы были уложены в шиньон. Широко расставленные ярко-голубые глаза, полные губы, всегда готовые к улыбке, придавали ее лицу мягкое оживление. Она вытерла руки о фартук и по примеру мужчины уважительно повторила то же приветствие. Мехмет держал сына за плечи:

– Вот наш долгожданный гость, мой сын Сеит Эминов.

Затем он повернулся к Сеиту:

– Сеит, это Ганя и Тамара. Они присматривают за хозяйством в нашем доме.

Сеиту понравилась пара.

Он сказал: «Здравствуйте! Мне очень приятно!» – на чистом и беглом русском. Мехмет был удивлен. Он не ожидал, что сын с такой легкостью перейдет на второй, неродной язык, на котором ему теперь предстоит разговаривать постоянно.

Пожилой дворецкий с женой подхватили чемоданы и повели их в дом. Рука Мехмета лежала на плече сына.

Дом в Коломне был типичной русской загородной постройкой, обычно используемой для летнего отдыха. От зимних холодов и сырости межсезонья во всех комнатах были сделаны камины. На первом этаже находились кухня, столовая и кладовая, двери которых выходили в небольшой зал, где по стенам были развешаны ружья и охотничьи трофеи, и начиналась лестница на второй этаж. Несмотря на усталость, Сеит осматривал дом с интересом, как новую игрушку. Он последовал за отцом наверх. По запаху было ясно, что деревянные ступеньки были отполированы и покрыты воском к их приезду. Он внезапно почувствовал себя старше. Ощущение было совершенно новым. Делить дом с отцом, приходить домой и открывать дверь своим собственным ключом, жить в доме одному и называть его своим – все это и пугало, и притягивало. Он, безусловно, будет скучать здесь по Алуште, по матери, по семье, по сестрам и братьям, но жизнь здесь обещала быть захватывающей.