Одержимые сердца (СИ) - Морион Анна. Страница 20

— Отвезешь меня в аэропорт? — спросила я сестру.

Миша нахмурилась.

— Сейчас?

— Да, мы должны выехать через пару минут, — ответила я, но, увидев, что Миша расстроилась моему такому скорому отъезду, с улыбкой добавила: — Ну, не обижайся, моя милая. Просто мне необходимо ответить на кучу писем и сообщений. Правда, это важно. А в аэропорту — отличный вай-фай.

— Я понимаю! — Миша вздохнула и взяла меня за руку. — Я никогда раньше не спрашивала… Да и не думала об этом… Когда была Вторая мировая война… Чем ты занималась?

— С чего вдруг такое любопытство? — удивилась я.

И, правда, это был очень неожиданный вопрос. Не думала, что ее вообще интересует эта тема.

— Я много читаю об этом. И смотрю документальные фильмы. Но, когда я прошу Фредрика рассказать мне что-нибудь, что он пережил во время войны, он просто улыбается… Представляешь? Будто не воспринимает мое любопытство всерьез.

— Ну, это же Фредрик, ты сама его выбрала, — усмехнулась я и потрепала Мишу по волосам. — Но я не такая ханжа и, конечно, расскажу тебе все, что тебя интересует.

— Это здорово, потому что я не знаю ничего о том, что происходило с нашей семьей во время войны. Что происходило с нами. Чем ты занималась во время войны? — Глаза Миши заблестели, словно она ждала этого разговора очень давно, но нашла в себе силы спросить об этом лишь сейчас, перед моим отъездом.

— Не поверишь! — улыбнулась я, однако, решив значительно сгладить свой рассказ и ни в коем случае не ужасать живое воображение Миши истиной, которую я наблюдала во время войны. Лишь совсем чуть-чуть. — Я, мама и Маришка были медсестрами в полевых госпиталях. И чего мы там только не насмотрелись. И всюду — кровь и вонь. Но я и сейчас не понимаю, зачем это все. Почему люди убивали друг друга? Глупо, черт подери. Миллионы смертных были убиты из-за амбиций горстки других смертных. Но это была мировая трагедия, и она коснулась всех слоев населения, всех. И нас в том числе. Почти все мы боролись против Гитлера и его своры. Кто-то — в большей степени, кто-то — в меньшей.

— И наши братья? — тихо спросила Миша, словно ловя каждое мое слово.

— Конечно. И папа.

— И Седрик с Маркусом?

— И они.

— Что они делали?

— Не уверена, что делал на войне Седрик, но Маркус и его дружок Брэндон Грейсон были простыми солдатами. Два лучших друга, не разлей вода. — Я саркастически усмехнулась. — Ах, да, а Седрик летал на боевом самолете. Летчик.

— Как мой Фредрик! — прошептала Миша, сжав мою ладонь.

— Как видишь, твоя семейка не так уж и скучна. И, если тебе интересно, в Первой мировой войне все было так же. Знаешь, война всегда одинакова. Всегда уродлива и жестока.

— Ты такая храбрая! — Миша в волнении схватила вторую мою ладонь и прижала ее к своему сердцу. Она смотрела на меня, и в ее глазах сияло восхищение. — Я так горжусь всеми вами! — Миша улыбнулась, и в ее глазах заблестели слезы.

— Только без слез! — добродушно рассмеялась на это я.

— И я так рада, что меня еще не было в то ужасное время!

— Я тоже этому рада. И, надеюсь, третьей такой войны не будет.

— Думаю, человечество это не допустит!

— Ну, довольно об этом. Не самая приятная тема для разговора в такой прелестный денек, не находишь? — Я притянула Мишу к себе.

— Ты права… Но почему Маркус и Брэндон были всего лишь солдатами? — спросила Миша, обнимая меня за шею.

— Всего лишь… — Я улыбнулась. Миша — сама невинность! — Милая, чтобы быть солдатом, требуется невероятная храбрость, мужество и сила воли! Ведь солдаты — это те, кто первым ставит себя под огонь противника, бежит навстречу смерти. И Смерть тоже бежит им навстречу, с распростертыми объятиями и радостной улыбкой. Но, к чему скрывать, Брэндон Грейсон был всего лишь кровожадным ублюдком, ведь война — это единственный узаконенный способ убийства людей. И он использовал этот шанс… Он наслаждался войной. А Маркус находил в войне способ отвлечься от скуки бытия. Он тоже был слегка подонком в то время… А впрочем, мало кто из нас боролся с нацистами и их союзниками по причине благородства. Мы все… Почти все находили в этой трагедии прелесть игры. И не больше. И это — печальная правда, показывающая, какими же монстрами мы являемся, — с чувством сказала я.

— Тебе никогда не было стыдно за то, что ты вампир? Потому что, слушая тебя сейчас, я сгораю от стыда! — прошептала Миша мне на ухо, словно боясь, что кто-то может подслушать ее слова.

— О, конечно, нет! Все эти войны — не вина вампиров, все они развязаны смертными. К тому же вампир вампиру рознь. Как я уже сказала, большинство играли в войнушку, но многие боролись по-настоящему. По зову сердца и во имя справедливости. Но не я. Возможно, мне должно быть стыдно за это, но я не чувствую ни капли стыда. Прости, милая.

Мы крепко обнялись. Я думала, что Миша заплачет от осознания всей мерзости, которую я так неумело открыла ей, но она была спокойна. Она молчала.

— Думаю, самое время ехать в аэропорт, — ласково сказала я, отстраняясь от сестры.

— Да, наверно. — Миша улыбнулась.

Мы быстро собрались, и Миша довезла меня до аэропорта. Мы долго стояли, обнявшись в прощальных объятиях, и эта девочка все требовала от меня повторного скорого визита. Затем она уехала, а я быстро прошла зону проверки, упала на стул в зале ожидания, и на мою душу вновь упала тяжесть двойного проклятия. Скоро я встречусь с одним из них. В Лондоне.

Я встречу его.

Глава 8

В этот раз мой багаж не был потерян, и уже через двадцать минут после приземления в аэропорту Лондона я вышла на стоянку такси. К счастью, Лондон в очередной раз оправдал свой статус серого и дождливого города, что было мне на руку. И, благодаря моей сестре, которая при прощании просто заставила меня надеть ее красивую кожаную куртку, я не выглядела нелепо, так как в это время года в Лондоне уже холодно. Что ж, должна отдать должное — джинсы, майка и кеды — это практично. Особенно, когда летишь самолетом. Нужно взять на заметку. И все же, единственное, о чем я мечтала в данный момент, — надеть туфли. Но это было невозможно, так как ботильоны, в которых я прилетела с визитом к сестре, достались Мише.

Моросил дождь. Я быстрым шагом направилась к одному из автомобилей такси.

— Подвезти?

Голос Брэндона Грейсона заставил меня остановиться и оцепенеть.

Я обернулась и увидела самого Брэндона — он выходил из здания аэропорта. Как всегда прекрасен и элегантен. И вновь деловой костюм. Он что, не снимает свои костюмы ни ночью, ни днем? А по нему и не скажешь, что он садист. Нет. Очаровательная белозубая улыбка скрывала под собой всю его грязь. Но его глаза — холодные, голубые, потрошили душу и тело. И как только людишки ведутся на этот обман?

«Подвезти?».

Мой язык отказывался подчиняться мне. И я просто смотрела на Брэндона. Молча. Как дура.

— Ты в город? — с усмешкой спросил он, подходя ко мне.

«Не будь идиоткой и скажи уже что-нибудь!» — пронеслось в моей голове.

Голос разума.

Разума?

— Да, — выдавила я, выталкивая слова из своего горла. — Ты на авто?

— Естественно. — Брэндон подошел ко мне и вдруг коснувшись моей ладони, державшую ручку чемодана, забрал его у меня. А затем, окинув меня каким-то странным взглядом, улыбнулся и сказал: — Ты прекрасна сегодня.

— Я всегда прекрасна, — усмехнулась я.

Поведение и поступки Брэндона не смутили меня. Нет — они просто выбили меня из колеи!

Что происходит? Почему он так смотрит на меня? Коснулся моей руки…

— Нет, ты всегда сексуальна. А сегодня ты прекрасна. В одежде. Между сексуальностью и красотой есть огромная разница. Пойдем. — Сказав эту фразу, Брэндон предложил мне свой локоть. Как джентльмен.

Я была ошарашена. Просто не могла найти слов. И моя ладонь помимо моей воли легла на локоть Брэндона. Мы направились на стоянку.

— Что на тебя нашло? — наконец, после изнурительной внутренней борьбы с собой, с фальшивым сарказмом спросила я.