Легенда о лиловом драконе (СИ) - Эн Вера. Страница 78

Богини милосердные, она много лет мечтала о любви, но и подумать не могла, что свершение ее желания принесет столько боли. И какое имело значение это глупое бестактное предложение замужества, когда даже признание Эйнарда в своих истинных чувствах не принесло и толики радости? Беанна словно не заметила его, и сердце не екнуло, и мир не перевернулся, хоть она ни секунды не сомневалась в искренности Эйнарда. Нет, в бреду, перед смертью не лгут, да только Беанна готова была навсегда отказаться от любой надежды на счастье, лишь бы Эйнарду стало лучше. Лишь бы не было ему так больно, что стоны рвали душу. Лишь бы не сжигала его изнутри прицепившаяся зараза, против которой не помогало ни одно лекарство, а что уж говорить об умениях Беанны? Ее никогда не интересовало лекарское ремесло, и за те безнадежные часы, что прошли до появления Лила, Беанна сотню раз прокляла себя за подобное легкомыслие. И пусть Ильга точно так же ничего не могла сделать, вернуть к жизни Эйнарда было обязанностью Беанны. Не потому что однажды он спас ее, а потому что стал частью ее души и, как существовать без этой части, она не знала.

Когда Лил принес эти злосчастные грибы, Беанна уже походила на собственную тень. Такого ужаса, как у постели умирающего Эйнарда, она не испытывала, ни узнав о смерти родителей, ни поняв, что у нее будет ребенок.

Два часа, потребовавшиеся Ильге для приготовления целебного отвара, растянулись на два столетия. Эйнарду на глазах становилось хуже, он хрипел, пальцы сводило судорогой, лицо превращалось в восковую маску. Беанна припомнила все известные ей молитвы и сочинила дюжину новых, и, кажется, какая-то из них достигла ушей Создателей.

Как ей пришло в голову вынудить Эйнарда принять лекарство именно таким способом, тоже известно лишь богиням. Беанна не думала о том, как это выглядит со стороны, что скажут о ней Ильга с Тилой, будет ли вообще прок от ее действий или все это бессмысленно. Но только ее безумство совершило чудо. Когда дыхание Эйнарда чуть выровнялось, Беанна умыла слезами облегчения любимые руки и, уткнувшись ему в плечо, пролежала так до самого прихода сестры с голодной Айлин.

На угрызения совести сил у Беанны не хватило. Она только послушно съела почти безвкусную Арианину кашу, наскоро покормила дочь и снова бросилась к Эйнарду. Риана поймет, а Айлин об этом никогда и не вспомнит. Беанна потом заслужит их прощение, но сейчас она была нужна Эйнарду, а он был нужен ей, и всю ночь Беанна провела у его постели, примостившись то ли сидя, то ли лежа, и только считая пульс на подложенном под щеку запястье и иногда безотчетно прижимаясь к нему губами. Позволит ли Эйнард ей это, когда выздоровеет? Все-таки она довольно чувствительно оскорбила его своим отказом. И ни его чувства, ни жертвы не могли дать ответа на волнующие Беанну вопросы. Они появились только тогда, когда Ильга приготовила первую тубер-стружку, и теперь причиняли едва ли не большее беспокойство, чем предыдущие переживания.

Присутствие в этой же самой палате бывшего жениха Беанну никак не смущало. В конце концов, они оба сделали свой выбор, и никакой ответственности перед ним Беанна, слава Ойре, уже не несла. Но при всей своей сосредоточенности на Эйнарде она не могла не заметить странного поведения Ильги с тех самых пор, как в госпитале появился Тила. Ильга стала вести себя тише воды ниже травы, а с Беанной начала общаться несколько заискивающе, будто в чем-то зависела от нее. Беанну поначалу это забавляло, но в отсутствие объяснения подобному поведению она несколько недоуменно отвечала на осторожные и старательно завуалированные вопросы Ильги о своих отношениях с Тилой. И в какой-то момент Беанну озарило: ну конечно, эта дурочка додумалась втрескаться в сыночка градоначальника и теперь не знала, что делать. Беанна едва сдержала смех, чтобы не обидеть Ильгу: все-таки та оказала ей неоценимую услугу, рассказав об Эйнарде и приготовив целебный отвар, и платить в ответ черной неблагодарностью Беанна не желала. Но губа у девочки, конечно, не дура: Тила — жених завидный, уж с этим не поспоришь. Все при нем: и красота, и честь, и положение; и, став матерью, Беанна наконец поняла причину, по которой отец избрал для нее именно такого будущего мужа. Вот только Тила в упор не замечал Ильгу, и даже имя ее запомнить не удосужился — а это было как раз той причиной, по которой сама Беанна так противилась этому браку. Отдать жизнь такому самодовольному дуболому могла только поистине влюбленная женщина, и Беанне захотелось хоть немного помочь Ильге в ее необъяснимых чувствах. Вряд ли Тила сам когда-либо соизволит обратить на такую, как Ильга, свой величавый взгляд. Значит, надо было заставить его это сделать. А там уж пусть распоряжаются богини. Все лучше, чем позволить сестре Эйнарда зачахнуть от несбыточных мечтаний. И Беанна открыла Тиле глаза на чувства его сиделки.

Он исчез, когда Беанна отлучилась, чтобы покормить дочь. Все-таки в госпитале для Айлин была весьма велика вероятность подцепить смертельную болезнь, и после улучшения состояния Эйнарда Беанна позволила себя ненадолго отлучаться, выполняя материнские обязанности.

Она хотела было поинтересоваться отсутствием Тилы у Ильги, но ту в госпитале тоже не застала. Впрочем, даже они оба вместе взятые не волновали Беанну больше, чем Эйнард. А потому она просто опустилась на уже ставшее привычным место и благоговейно взяла в руки его ладонь. Нежно провела пальцами по ее тыльной стороне, следуя маршрутом вздувшихся вен, потом зачем-то погладила каждый ноготь: очень короткий и аккуратно остриженный, как и полагалось доктору. Вздохнула. Эйнард, разумеется, никак не отреагировал, все еще находясь без сознания, но Беанна радовалась уже тому, что он перестал стонать и метаться в горячке.

Беанна приподнялась и осторожно потрогала губами его лоб. Наконец-то ответом ей стал не обжигающий жар, а чуть подсохшая испарина, свидетельствовавшая о том, что больной продолжает выздоравливать. Беанна с облегчением прижалась щекой к тому же месту и прикрыла глаза, мысленно воздавая богам благодарность за доброту.

В госпитале было непривычно тихо, и только огонь потрескивал в печи. На душе у Беанны стало неожиданно легко и светло, словно в предчувствии какого-то чуда. Ах, если бы было можно… Прикоснуться губами к его губам… хоть на пару секунд… пока никто не видит… Снова почувствовать их мягкость, от которой у Беанны кружилась голова, даже когда она думала лишь о лечении. А может быть… Что ей терять, кроме собственной неудачливости?

Беанна скользнула губами по щеке Эйнарда и забылась в сладком нечестном поцелуе. И не заметила, как высоко вдруг поднялась мужская грудь, а следом тяжелая ладонь уверенно сжала ей затылок и стиснутые до этого момента губы нетерпеливо завладели ее губами, заставив раствориться в нахлынувших ощущениях. Испуг смешался с радостью, а стыд — с желанием. Беанну еще никогда не целовал влюбленный в нее мужчина, но единственное, что она понимала: сделай Эйнард это до своего предложения, она приняла бы его без единого колебания.

— Ты совсем не умеешь целоваться, душа моя, — улыбнулся Эйнард и открыл глаза. Беанна, с трудом приходя в себя после только что пережитого водоворота чувств, повела плечами.

— Учителя подкачали, — смущенно огрызнулась она. — Не всех, знаешь ли, интересует мнение девушки в подобных вещах!

Эйнард непонимающе посмотрел на нее и, только теперь осознав, что все происходит наяву, резко сел на кровати.

— Беанна?.. — нерешительно произнес он. Она хмыкнула, не в силах укротить вредный характер. Да и Эйнард снова вел себя так, что только и хотелось язвить.

— А что, много вариантов? Или целовался ты только что с какой-то другой девицей? Ты, если что, не стесняйся, в моем положении и подвинуться не проблема!

Она сама не поняла, почему глаза вдруг наполнились слезами. Но неужели, неужели Эйнард действительно представлял на ее месте кого-то еще? Иначе почему так удивился, увидев ее? Не мог же он думать…

Эйнард вдруг с совершенно серьезным лицом ущипнул себя за руку, охнул от ответной боли и, не отрывая от Беанны взгляда, дотронулся до ее щеки.