Сволочь моей мечты (СИ) - Зверева Вера. Страница 2
Сволочь! Да и плевать.
Она летит на самолёте — да, да, именно на самолёте, а не банальном скоростном «Сапсане» — прямо в Санкт-Петербург на отраслевую выставку, где будет представлять компанию на их фирменном стенде. Мечта! Впереди встречи, презентации, знакомства, перспективы!
Развлечения!
Никто же не думает, что после окончания рабочего дня они идут спать в номера оплаченные компанией? Как минимум не сразу.
В последний день, когда уже были известны все имена, фамилии и адреса соседей по выставочному залу, Кира совершенно случайно забрела к конкурентам в другом зале, почти не специально разведывая размер их скидок на оптовые закупки по долгосрочным контрактам. И столкнулась там с ним.
Как в самом банальном, скучном, неправдоподобном и супер ванильном романическом фильме они одновременно взялись за один последний буклет. Он обернулся не сразу, а только когда понял, что держит не буклет из толстой глянцевой бумаги, а чью-то руку. Кира потеряла дар речи.
Это было никак невозможно, но он стоял здесь, лучезарно улыбался и работал на конкурентов. Сволочь!
Но думала она так ровно две минуты, которые они стояли молча глядя друг на друга и пытаясь подобрать подходящие для такого безумного случая приветствия, пока кто-то не позвал его по имени. Точней кто-то громко крикнул «Кирилл» с другого конца стенда, а он обернулся.
Кира, наконец, смогла закрыть рот и прошептать, пока не забыла: «Кирилл».
Я — это ты, ты — это я. И никого не надо нам.
И вот они уже едят пышки, а на его верхней губе сладкая пудра, которую так хочется слизнуть. Да и к чему себя сдерживать? Потому что он работает на конкурентов? Пф-ф! У них сегодня выходной. И ещё два дня после.
Поэтому они будут пить кофе, есть пирожные, кататься на речном трамвайчике по Неве и смотреть, как солнце отражается в глади воды. А его рука накроет её пальцы, и не будет отпускать до самого вечера. Не отпустит в Летнем саду у фонтана, не отпустит на тёмной набережной в момент развода мостов, не отпустит в тесном лифте её отеля.
Отпустит в темном номере, вжимая её спиной в стену, потому что она хочет зарыться пальцами в его волосы, прижимая к себе в поцелуе. А когда их одежда хаотично покроет ковёр на полу, а тела переплетутся в страстном танце на кровати, их пальцы снова потянулся друг к другу.
Он спутает их и поднимет её руки над головой, чтобы целовать, целовать, целовать. Губы, лицо, шею, грудь. Всё до чего дотянется его теперь такой неболтливый рот. Будет заставлять Киру стонать и кричать от невыносимо горячих ласк и звать его по имени.
Которое она теперь не забудет. Не забыла сверху, не забыла сзади, не забыла в четвёртый раз за ночь. А когда они оба устали, то обняли друг друга, засыпая, чтобы наутро не проснуться в одиночестве.
Кира проснулась одна в смятой постели, одежды его не было, а в окно дул сырой ветер с Невы. Она только хотела уснуть с горя обратно и снова провалиться в этот несбыточный сон, как он вернулся с кофе и пышками.
Заставил её страдать целых 18 минут! Вот он сволочь!
Её Кирилл.
Сегодня последний день командировки, а они ещё не успели столько сказать друг другу! И так не хочется ничего говорить, только держать его за руку и глядеть в сверкающие карие глаза. А ещё целовать. Гулять и целовать, сидеть и целовать, обедать, ужинать и целовать, пробуя вкус блюд с его губ. Так они намного вкусней.
И руку ни за что не отпускать, будто он может раствориться от дуновения ветра, как туман. А им ещё так много надо успеть. Эта ночь снова принадлежит им полностью и целиком.
Я — это ты. Ты — это я.
Утром у Киры самолёт, а у Кирилла — «Сапсан».
Расписание на вокзале давно сменилось, утренний «Сапсан» прибыл два часа назад, а Кира всё сидела на жёсткой деревянной лавочке и смотрела на сменяющие друг друга цифры и названия городов. На перроне его не было, в зале не было, у выхода тоже не было. Она знала его имя, но не знала фамилии или номер телефона. Её имя он шептал две ночи подряд между сладкими стонами. И всё.
Какая же она дура!
А он сволочь!
Часть 3
Осенние листья хрустели под ногами. Кира завела кота, чтобы не быть одной, и сейчас бежала с работы, на которой засиделась допоздна, чтобы успеть до закрытия зоомагазина купить ему корм. Сначала она хотела назвать кота Кирилл, потому что эти сволочи, хоть ласковые и пушистые, но приходят и уходят, когда им вздумается. Но этот рыжий засранец оказался не таким, он был всегда рядом, ходил за ней, сидел с ней, ел с ней и спал с ней.
Не то, что настоящий Кирилл!
Поэтому она назвала его Лисом, ведь что он был быстр, хитёр и очень любил курицу. С ним стало намного веселей, но глядя в зеленущие глаза, Кира вспоминала карие и обманщика, которому они принадлежат.
На улице было ветрено, темно и очень скользко, потому что лужи замёрзли. А ещё замёрзла лестница у магазина, с которой Кира упала.
Корм своему пушистому засранцу она так и не принесла, а в машине скорой помощи только и делала, что просила её выпустить, иначе её любимый, но почти осиротевший сегодня кот умрёт дома с голоду. Фельдшеры покрутили пальцем у виска и порекомендовали попросить друзей покормить бедное одинокое животное.
Лёжа на больничной койке со свеженаложенным гипсом на лодыжке, Кира позвонила подруге, та коллеге, он в свою очередь своей сестре или знакомому брата, который нашел, кто сможет покормить кота и даже последить за ним пару дней, пока Киру не отпустят долечиваться домой.
Этот кто-то пришёл рано утром, как только начались часы посещений. Он стоял, распахнув удивлённо свои карие глаза, и не мог подобрать слова. Кира тоже не смогла. За два месяца с их прошлой встречи она забыла их все, даже те, которые долго заучивала и репетировала, чтобы высказать ему в лицо. Поэтому она просто вручила ему ключи от квартиры и попросила покормить кота. И всё. И больше ничего!
Потому что он сволочь!
Через два часа Кирилл вернулся с цветами, апельсинами, пончиками в пудре и паспортом. Чтобы Кира смогла ему доверять и не волновалась, что он исчезнет и не покормит кота утром, днём и вечером. А ещё лоток надо убирать и гладить его, когда он хочет на ручки.
На ручки хотела и Кира. А ещё всплакнуть, потому что ну как так можно? А?
Теперь она знала его имя, фамилию, адрес прописки и что он не женат. Между страницами паспорта лежала записка с номером его телефона на случай, если ей захочется ещё фруктов, цветов или поговорить с котом. Или с ним.
И она говорила. В больнице, пока он держал её руки в своих, и заглядывал в глаза, по телефону, когда соседи по палате пытались уснуть. Во сне, когда он снова и снова рассказывал безумную историю о том, как он опоздал сначала на «Сапсан», потом в аэропорт, потом на всю жизнь, не успев ей сказать главного.
Что он мужчина её мечты.
Когда Киру выписали, он вынес её из больницы на руках, усадил в такси и повёз домой, где открыл дверь своим ключом. Лис радостно бежал встречать их, громко рассказывая последние кошачьи новости, тёрся, пока на него случайно не наступили, но потом всё равно долго мурчал на коленях.
Дома было тепло, светло, чисто и на каждом столе стоял букет цветов в большой вазе. Полочка была отремонтирована, душевая насадка больше не текла, ножи были заточены, и оконная ручка на кухне больше не заедала. Лис был пушист, расчёсан, накормлен и, кажется, прибавил пару килограммов.
А Кирилл говорил, говорил, говорил, будто столько всего надо успеть рассказать. Почти как в их первую встречу. Готовил ужин и говорил, кормил кота и говорил, укладывал Киру в свежую постель и снова что-то без конца говорил. Будто на самом деле просто ужасно нервничает и не знает, что делать дальше. Что чувствовать дальше.
Поэтому Кира просто накрыла его губы своими, обвила руками шею и утянула с собой на постель. Хотелось только одного, чтобы он не размыкал своих рук, не разъединял их губ, не останавливал своих ритмичных движений, ласк и сладостных стонов. А она всё ещё боялась разжать свои руки.