Полёт мотылька (СИ) - Лин Брук. Страница 30

— Планирую поехать с друзьями продолжить отмечать. Ты не будешь против?

— Нет-нет, конечно езжай, — обрадовалась я.

«Это лучший подарок, который ты мог бы мне сейчас сделать» — мысленно благодарила мужчину.

— Дом охраняется, и есть персонал. Если что-то нужно будет, они все принесут.

— Спасибо, Альберт. Желаю хорошо провести время, — улыбнулась уже более искренне, предвкушая минуты, когда останусь одна.

— Сладких снов. Чемоданы с твоей одеждой в шкафу.

Мы попрощались, и он вышел из комнаты, оставив меня наедине с собой.

Смыв с себя весь этот день, я убрала платье на диван и прошла к чемодану, в котором лежал свитер Давида. Тот самый, что забрала у него в ночь, когда мы вместе встречали рассвет. Надев его, обняла саму себя в надежде, что закрыв и открыв глаза, увижу рядом его в моих объятиях. Но в итоге увидела лишь пустую комнату. Тяжело вздохнув прошла к постели и забралась под одеяло, свернувшись в клубок. Руки сами собой потянулись к телефону.

«Он, наверное, думает, что я сейчас с Альбертом…» — от этой мысли стало сводить живот, Пальцы судорожно начали нажимать на кнопку вызова абонента «Давид». Но поняв, что совершаю очередную ошибку, я в панике хотела отключить звонок, но вдруг услышала на том конце провода родное: «Алло»

— Давид — еле прошептала.

— Да?

— Как ты? Я хотела поблагодарить за цветы, — вымолвила тихо. — Это лучшее, что случилось со мной в этот день.

— Ты дома? — проигнорировал мои слова.

— Да.

— Хорошо…

— Я одна, — добавила быстро.

— Амели, — услышала его напряжённый смех. — Считаешь, что это меня успокоит?

— Не хочу, чтобы ты думал, что мы вместе. Знаю, как это неприятно.

— Знаешь? — с нажимом поинтересовался он.

— Слышала, что ты улетел с девушкой отдыхать.

— И ты проводишь параллель между этими двумя ситуациями? — отметил саркастично.

— Так это правда? — игнорируя его вопрос, поинтересовалась дрожащим голосом, чувствуя, как внутри всё ломится от боли.

— Амели, не думай об этом.

Я так ждала, что он ответит мне твёрдым "нет", но этого не произошло. Тяжело вздохнув, я вытерла слезы, что предательски катились по щеке, обжигая огнём мою кожу.

— Я надеюсь это слезы счастья, Амели. Ведь, все так, как ты хотела, — его прощальные слова, хуже любой болезни, убивали медленно и с особой жестокостью.

Мне так хотелось объясниться с ним. Объяснить почему, убегая с улыбкой на лице в ту ночь, я так и не посмела побороться за наше счастье.

Хотелось сказать, как мне больно от мысли, что дни и ночи мои теперь отданы другому. Рассказать ему, как нежеланно и страшно мне будущее, где не будет его. Хотелось оправдаться за свою слабость. Но я не сумела. Не сумела сказать ни слова, не найдя достойных слов и объяснений. Наверное потому, что их и не было. Для него их не было.

Всю ночь, обнимая саму себя, а скорее свитер, что был на мне, я глядела на одну точку в ночной тиши. Казалось, что комната, окутанная безграничной тьмой — это его глаза, бездонные и безжалостно съедающие меня глаза.

Глава 18

Меня все устраивало в нашей семейной жизни. Альберт после штампа в паспорте не изменился — все тот же вежливый мужчина, который относится ко мне с должным пониманием.

На утро после свадьбы я проснулась одна, а позже за завтраком он объяснил, что вернулся достаточно поздно и решил не будить меня, переночевав в своей комнате, что была по соседству с моей. И вот так у нас и завелось. Уже ровно месяц он, возвращаясь домой по ночам, остаётся в соседней комнате, не беспокоя меня. И каждый раз, я несказанно радуюсь этому. Лишь по утрам уже полностью одетый он заходит за мной, и мы вместе спускаемся к совместному завтраку со всей семьёй.

Возможно, это было глупо с моей стороны, но я счастлива, что он не проявлял ко мне особого интереса. Мои душевные раны ещё слишком свежи, чтобы принимать в свою жизнь нового человека, с новыми эмоциями. Мы были просто хорошие товарищи, которые отлично понимают друг друга — не более.

Этот день был обычным. Мы завтракали в уютной гостиной, когда нашу гробовую тишину разбавила свекровь, которая стала довольным, одухотворённым голосом рассказывать нам всем о том, что её родной племянник сумел завоевать сердце девушки спустя долгое время.

— Купил её. Что тут необычного? — усмехнулся Альберт, переглянувшись с двоюродным братом, который гостил у нас.

— Альберт, не говори таких глупостей. Девочка из очень достойной семьи, — возразила мать.

— Мам, баба либо хочет, либо нет. То, что она сказала "да" через полтора года ухаживаний — это ничто иное, как дорогая продажа себя.

— А мне кажется, он зацепил её своей настойчивостью и поступками, а не подарками — вмешалась я, оскорбившись за незнакомую девушку.

— Да-да, дорогая, — поддержала меня свекровь. — Да и разве букеты цветов, конфеты и шарики — это подарки? Это лишь знаки внимание.

— Он их бесплатно брал? Нет, за каждый этот веник он отдавал приличные деньги. А это значит, что он купил её по той цене, которой та выставилась, — не сдавался Альберт.

«Веник…» — эхом повторились несколько раз слова Альберта.

— Ты считаешь, что букет цветов — это веник? — удивилась я.

— Не иначе. Не вижу смысла в их дарении, — сухо проговорил в ответ.

Свекровь выдавила улыбку, взглянув на меня. А я была несколько озадачена, вспоминая подаренный Давидом букет, который, как он утверждал, был от Альберта.

Оставшись чуть позже наедине, я решила уточнить у Альберта то, что не давало мне покоя:

— Альберт, ты говорил ранее, что цветы — это веники, так?

— Именно, — равнодушно ответил мужчина.

— Просто, если мне память не изменяет, ты отправил мне через человека букет цветов.

Я уже сомневалась в правдивости тех слов Давида, поэтому не хотела упоминать его имени. Вообще не хотела упоминать его.

— Прости? — сморщил он лоб. — Когда такое было?

— Когда я была в Эзе, — проговорила неуверенней.

— Нет, наверное тайные поклонники, — улыбнулся и подмигнул.

— Нет, передали записку и сказали, что от тебя.

— Нет, Амели, — сжал он губы. — Но теперь мне стыдно.

Сердце сжалось от мысли и осознания, что те цветы были знаком внимания от Давида.

«Ненавижу тебя за твою хитрость» — процедила в мыслях ему.

— Ты любишь цветы? — продолжил Альберт.

— Да, — ответила коротко и прошла к полке, где лежала новая книга. — Какая женщина их не любит?

Ничего не ответив, он вышел из комнаты. А я, взяв книгу, прошла к кровати и открыла страницу, где лежал засохший стебель ромашки, который я сохранила со дня свадьбы. Держа его в руке, скатилась вниз по бортику и оказалась на полу, облокотившись спиной к основанию ложа.

— Ты сделал все возможное, что бы я влюбилась в тебя… — выговорила цветку, представляя вместо него человека, который мне его подарил.

Казалось, что в браке я сумею унять свои чувства к нему, но увы. Даже не слыша его голоса и не видя его глаз, я сердцем постоянно возвращалась к нему в своих воспоминаниях. Кто скажет, что первое впечатление обманчиво, я отчаянно засмеюсь ему в лицо. Первое впечатление — самое значимое и самое правдивое. Только от него порой и стоит отталкиваться. Меня не подвели мои первые чувства ни в отношении Альберта, ни в отношении Давида.

Однажды, когда наши чувства с Давидом только зарождались, он сказал мне очень важные слова: «Самое главное, Амели, чтобы в браке ты не потеряла себя. Не утратила своё "я" в пучины бытовых дней».

Он будто знал, о чем говорил. Я потерялась, потерялась в самой себе. Я не помнила, что любила и чем увлекалась — в душе была сплошная пустота. И это лишало меня кислорода.

Проснулась следующим утром я от неприятного аромата, что доносился до моего обоняния. Открыв глаза и увидев охапку роз, я обратно зажмурила глаза, надеясь, что это глупый сон под утро.

Но нет, это был подарок Альберта для меня.