Меч с камнем. Том 2 (СИ) - Гадышев Дмитрий. Страница 13

Лейтенант в кресле был недвижим, но видимых внешних повреждений у него не было. Постепенно силы вернулись к графу, он встал, держась за край обшивки в том месте, где раньше было обзорное стекло, нечеловеческим усилием всех мышц и воли подтянулся, влез на поверхность корпуса кораблика, медленно перебрался через спрессованные падением ветви и листья, ухватился за толстый сук и тяжело спрыгнул на землю. Прыжок отозвался тупой, но сильной болью в позвоночнике, граф со стоном повалился на груду сухих прошлогодних листьев и так пролежал около часа. Затем он ощупал спину, — вроде бы всё было в порядке, смещения позвонков не было, — и пояс, на котором висела кобура с пистолетом и фонарик. Лицо распухло от укусов кровососущих насекомых, которых здесь было довольно много, и которые не преминули воспользоваться беспомощностью человека. Прошёл ещё час, другой. Роб-Рой коротал ночь, отбиваясь от назойливых комаров и изредка включая фонарик, чтобы посмотреть на часы. Потом он задремал, согревшись в ворохе листьев, а когда проснулся, приближался рассвет.

Комары исчезли, словно он всех перебил, небо светлело, и с него стали исчезать звёзды. Сон подкрепил графа, он теперь был полон сил и решимости, к тому же чувствовал зверский голод. Штурмовик висел над ним на ветках бесформенной чёрно-серой массой, из него медленно, размеренно, словно кровь, капала жидкость из приводов, смешанная с изотопным топливом. Роб-Рой снова поднялся наверх и забрался в кабину. Лейтенант лежал все так же неподвижно, но лезвие ножа, вытащенного из-за спинки кресла и поднесенное ко рту, слегка запотело, он был жив и дышал.

Несчастному Хэнсону повезло меньше, у него не только была свернута шея, но и лицо превратилось в жуткую маску, с одной стороны голова обгорела до самой кости. Сам Роб-Рой отделался хорошей встряской спинного мозга, дававшей о себе знать в течение следующей недели, да десятками дырочек в униформе и мелких ожогов на лице от раскаленных осколков обзорного стекла, брызнувших во все стороны во время атаки безжалостного противника. Вытащить адъютанта и погибшего офицера из кораблика стоило просто нечеловеческих усилий. Но граф с честью справился с этой задачей, несмотря на боль в спине, и когда взошло солнце, он уже рыл неглубокую могилу, используя толстый сучок и походный нож.

Похоронив тело погибшего товарища, он насыпал сверху небольшой холмик, подровнял его, как сумел, и положил в ногах покойного армейскую кепку, которую тот носил. Затем граф оттащил адъютанта подальше от места крушения и, вернувшись к штурмовику, выстрелил несколько раз по удерживавшим его веткам.

Выстрелы перебили два самых толстых сучка, и машина, увлекаемая вниз собственным весом, тяжело и с шумом рухнула на землю, образовав груду обгоревшего металла и шлака. Патронов оставалось чуть больше десятка, Роб-Рой зарядил полностью пистолет, а оставшиеся разложил по карманам. Потом он подошёл к неподвижно лежащему адъютанту, ухватился за его мундир и потащил через перелесок в сторону шумящей неподалеку речушки. Спина всё болела, и ни поднять лейтенанта на закорки, ни тащить его достаточно быстро было невозможно. Но мысль о прохладной воде заставила графа удвоить усилия.

Перелесок тем временем, совершенно не обращая внимания на незваных пришельцев, жил своей обычной жизнью: пересвистывались птицы, лопоча, бегали по деревьям рыжие зверьки, из под самых ног выскочил и умчался прочь лопоухий длинноногий грызун, петляя между стволами. Наверху резко затрещала большая белобокая птица, она орала над головой до самого берега речушки. А вот и пляжик — лес немного отступил, образовав полукруг, засыпанный мелким песком. Однако здесь графа ждало разочарование: узкая быстрая горная речушка была явно вулканического происхождения, вода оказалась теплой и отвратительной на вкус, а на дне, видимые сквозь толщу воды, валялись желтые кусочки серы. Течение перекатывало их и постепенно уносило дальше.

Осмотревшись, Роб-Рой заметил в стороне от пляжа, там, где уже начинались могучие деревья, небольшой родничок. Он подтащил лейтенанта к краю ямки, из которой бил ключ, жадно напился, а затем стал брызгать холодной водой, — она была ледяная, даже ломило кости на руках, — в лицо товарищу. Тот заметно вздрогнул, и тогда граф ударил его сначала по одной щеке, затем по другой. Из груди адъютанта вырвался стон, но в сознание он не пришёл. Тогда Роб-Рой усадил его спиной к дереву и из пригоршни резко плеснул в лицо раз, второй. Это подействовало, эт Дрейвер вздрогнул ещё раз и открыл глаза.

— Что случилось? Где мы? — пробормотал он, машинально стряхивая капли воды с одежды.

— Оригинальный вопрос, — усмехнулся опальный граф, — я бы и сам хотел это знать. Мы неподалеку от места, где хотели приземлиться.

— Я вспомнил, нас сбили, — глухо произнёс эт Дрейвер, — похоже, отключился от удара при падении. Он был совсем иной, чем те примитивные реактивные самолеты, с которыми мы походя разделались, словно не из этого мира. А оружие…

— Высокотемпературная плазма, маленькая частица звёздного вещества, раскалённая добела. Наш штурмовик, броню которого не пробивают даже мелкие метеориты, был сильно оплавлен, когда я увидел его снаружи в свете солнца, особенно досталось двигателям, они слились в сплошную массу. Повезло, что мы вообще остались в живых, погиб только Хэнсон. Я уже похоронил его.

— Благодарю вас, монсоэро… Пить хочется. Это ручей?

— В ручье вода непригодная, вот родник есть.

Эт Дрейвер поднялся, пошатываясь, побрёл к берегу, присел на корточки и принялся умываться. Это освежило его и придало сил. Когда он вернулся к роднику, граф наполнял свою помятую, но, к счастью, не прохудившуюся фляжку свежей водой.

— Куда вы предполагаете идти, монсоэро? Насколько я понял, это та самая речка, что течёт через лес, над которым нас сбили?

— Да, она. Ручей, речка… Аппарат появился… Вон там, — он показал рукой, — надо идти в ту сторону. Я думаю, нам лучше примкнуть к технически развитой стороне.

— Несмотря на то, что они сначала стреляют?

— Примем все меры предосторожности.

Синарианцы двинулись к дальним горам, уходя от места крушения. На лесной опушке лейтенант выломал себе увесистую дубинку, и дальше шёл, обстругивая её ножом. Такое оружие все же было лучше, чем никакого, на этой агрессивной планете, где до сих пор по пришельцам сначала стреляли вместо попытки завязать контакт. Оба тащили по средних размеров тюку с провизией и кое-какими приборами, уцелевшими при падении. Уцелело немного, что-то пострадало от огня, что-то невозможно стало достать из обломков.

Сначала они шли вдоль речушки, затем она резко свернула в сторону, и идти рядом с ней они не стали, и направление менялось, и вода в ней всё равно была непригодной для питья. Переход по холмистой равнине, начавшейся сразу после перелеска, был довольно тяжёл, обходить большие холмы, как назло, все становившиеся поперёк, значило терять много времени и направление, поэтому приходилось карабкаться по склонам, что значило терять много сил. Правда, спуск с другой стороны был легче, что вызывало желание встречать только обратную сторону холма на своём пути в любой момент времени.

Когда солнце село, и небо начало темнеть, они расположились на отдых на вершине холма, в неглубокой впадине, защитившей от ветерка. На дне её развели костерок из сухих веток, — неподалеку оказалась небольшая рощица, полностью иссохшая из-за недостатка воды, — кора с деревьев отваливалась кусками. На костре, на импровизированных деревянных вертелах, пленники планеты пожарили двух ушастых грызунов, которых тут водилось множество, и которых умудрился подстрелить из пистолета Роб-Рой. Зверьки оказались жирными и вкусными, так что ужин показался настоящим пиршеством для изрядно проголодавшихся за день путников.

Ночью граф проснулся от холода. Во впадину всё-таки задувал слабый ночной ветерок, а костёр погас, от него остались лишь еле тлеющие угольки, уже покрывающиеся седой золой. Роб-Рой подбросил последние оставшиеся ветки, раздул пламя и нехотя вылез из ложбинки, чтобы наломать новых. Высоко в небе сияли тысячи звёзд, висел и похожий на серп спутник этой планеты, который давал немного белесого света тёмной равнине.