Психушка монстров (СИ) - Гребнева Ольга. Страница 14

Эдик уже собирался пойти инспектировать все помещения, но подумал, что неплохо бы найти что-то, хоть отдалённо напоминающее оружие. Просто что-то достаточно тяжёлое, типа дубинки. Он начал с осмотра кабинета-гостиной и, едва зашёл, как вспомнил про валяющийся в мусорной корзине ноутбук. Вот, где можно найти информацию, наверняка!

Ноут пострадал, вроде как, только внешне, снаружи. Корпус покрывали глубокие царапины, затронувшие пластик корпуса, но не внутренности. Экран и клавиатура тоже целые. В любом случае не попробуешь — не узнаешь, и Эдик, водрузив машину на стол и ткнув провод в розетку, вздохнул и решительно нажал на кнопку «Вкл». Лёгкое шуршание донеслось из корпуса ноутбука, чернота на экране сменилась логотипом Виндоус. Загрузка была долгой, и Эдик под корень сгрыз ноготь на правом большом пальце, пока дождался.

— Твою ж мать!

От злости и разочарования он аж по столешнице ладонью ударил. Перед ним горело окошко, предлагающее ввести пароль. И это только в голливудских фильмах герою достаточно оглядеть корешки стоящих вокруг книг или развешанные по стенам плакаты, чтобы догадаться, какие буквы и цифры откроют доступ. На самом деле, и Эдик знал это по себе, чаще всего пароли представляют абсолютно бессмысленное сочетание символов, строчку популярной песни или выученного ещё в школьные годы стихотворения. И ничего из этого нельзя найти рядом с запароленным компом.

Если ноутбук закрыт, то ещё больше вероятности, что там есть, что скрывать, ответы хоть на какие-то вопросы, от которых у Эдика уже голова пухла. Но они оставались так же недоступны, как если бы их вообще не было.

Светящийся экран отражался в окне сбоку от стола, темнота не давала разглядеть, что происходит на улице, и Эдик видел только двоящееся изображение светлого прямоугольника ноута да собственный силуэт. Только себя самого он видел почему-то не два раза (это логично было бы, двойное оконное стекло — два отражения), а три.

Струйка холодного пота потекла между лопатками, когда парень понял, что картинки ещё и не совсем синхронны. Два зеркальных Эдика двигались вместе с ним, а третий — запаздывал, очень явно. Да и откуда там третье стекло?

Оборачиваться было до отвращения страшно, но как иначе проверить, что у тебя за спиной никого нет. И Эдик, конечно, обернулся. На него смотрели его серые глаза, а над ними были его взлохмаченный белобрысый чубчик, свежие, немного воспалённые царапины по всему лицу. Именно то, что он несколько часов назад наблюдал в зеркале в сортире. Вот только никакого зеркала не было. Он же, такой же, как две капли воды. Единственное отличие — сам Эдик сидел в кресле, а его двойник стоял примерно в метре от него.

В висках у парня застучало, он моргнул, надеясь, что видение развеется, пропадёт, а потом заорал. И его «отражение» заорало тоже, тон в тон тем же голосом, на той же громкости, опоздав всего на пару секунд.

А потом двойник рассмеялся, весело, живо так, по-хорошему, как над удачной шуткой. И Страж, спавший в прихожей, ворвался в кабинет и залаял, теряя контроль и разрастаясь в того огромного демонического пса, каким был на улице. По лицу второго Эдика, который поддельный, прошла рябь, сминая черты лица, стирая, уничтожая. Через мгновение человеческая фигура напротив не имела лица вовсе — как будто скульптор взял кусок глины и начал работу над портретом, но бросил в самом начале, только наметились бугорками нос, скулы, подбородок, проступили впадинки на том месте, где должны быть глаза, и всё. Недоделанное или разрушенное как неудачное, когда черты затёрты жестокой рукой мастера.

— Ну вот какого чёрта, Музгаш? Такое веселье испортил!

Голос безликого монстра звучал очень низко и булькающе, как будто слова пробивались через забивающую горло мокроту или гной. Впадина, обозначающая на этом недо-лице рот, шевелилась, в жуткой пародии на человеческую артикуляцию.

Эдик почёл за лучшее отодвинуться вместе со стулом как можно дальше, то есть по сути сантиметров на пять, а потом он оказался зажат в углу между столешницей и подоконником. Если с огромной собачатиной с крыльями из тьмы он как-то смог смириться, то вот это… нечто было до тошноты отвратительным, потусторонним и страшным. Орать парень, конечно, перестал, но скорее не от того, что ужас отступил, а потому что в горле пересохло. К тому же, криком ничего не добьёшься, а тяжёлого предмета для самообороны он так и не удосужился найти. Понадеялся, что рядом со Стражем ему ничего не грозит.

Псина тем временем снизила громкость, а потом и вовсе перестала брехать, ограничившись тихим глухим рычанием. В своём демоническом облике Страж занял собой большую часть кабинета, а тёмные крылья с разноцветными сполохами скукожились за его спиной, как скомканная бумага.

— Эдик, ну что же вы? Зачем так кричать? — жуткий булькающий голос теперь обращался к нему, и парень нервно икнул.

Страж снова оглушительно гавкнул, но безликий махнул в его сторону рукой и бросил краткое и внятное:

— Фу!

Собачья команда прозвучала уже почти нормально, без посторонних хлюпаний, а лицо монстра снова менялось, и не только лицо, но и вся фигура и даже одежда. Буквально через мгновение перед Эдиком стоял знакомый главврач Михаил Евграфыч. Седина, белый халат, усики, всё стало таким, как видел парень при знакомстве со здешним обитателем. Включая блокнот и ручку в нагрудном кармане.

— Ну да, — покаянным и теперь вполне человеческим голосом поведало это, которое Эдик даже про себя не мог назвать именем доктора, — я не главврач. Ну, прикидывался, виноват. Но согласитесь, молодой человек, вы бы не стали беседовать со мной в моём настоящем облике. Вы его без воплей и видеть не можете. Никто не может.

— К-к-кто ты т-т-такой?

Эдика трясло, и отчаянно хотелось проснуться, стряхнуть с себя весь этот липкий сюрреалистичный кошмар.

— Вообще я считаю, что Михаил Евграфыч звучит ничего себе, солидно. Вам не нравится? Или мы уже на ты, Эдик?

Нечто в обличье доктора обогнуло стол, прекратив, наконец, загораживать парню пути отступления, и опустилось в кресло для посетителей, по другую сторону стола.

— Окей, давай на ты. Тем более, кто же сам с собой на вы? Было бы странно.

Внешность трансформера вновь потекла, принимая вид двойника Эдика, опять же вплоть до одежды и тапочек на ногах.

— Заткнись, Музгаш! — окрик прервал очередное собачье возмущение Стража. — Не видишь, мы играем. Я же ничего ему не делаю.

— Да что ты такое?!!!

Парень подскочил и, схватив со стеллажа толстую папку, швырнул её в сторону того, кто сейчас выглядел как он. Ненастоящий Эдик неловко поймал её, рассыпая бумаги и файлы, и пристроил на край стола.

— Эдуард Косарев, позвольте представиться, — чинно назвался двойник и расхохотался. Смех — единственное, что совсем не напоминало Эдику себя самого. В хохоте слышались шипящие и булькающие звуки, указывающие на истинную природу смеющегося.

— Сгинь! — в сторону монстра полетела вторая папка, но тот отбил её в сторону, не утруждаясь ловить на этот раз. Содержимое разлетелось по ковру.

— А вот и нет! Живу я здесь! Ладно-ладно, вижу, не нравится тебе на себя смотреть. Что ж, бывают у людишек всякие комплексы по поводу внешности. Пусть я буду всё-таки Михаил Евграфыч.

Произнося это, перевёртыш вернулся в облик старичка-доктора.

— Что ты?!

Третью папку Эдик кидать не стал, чувствуя полное бессилие. Голова шла кругом, к горлу подступала тошнота.

— Я — подменыш, — ответил ненастоящий главврач. — Могу принять облик любого, кого вижу. А настоящий я тебе не понравился, так что я не буду больше таким. Знаешь, не только люди хотят нравиться окружающим.

— Подменыш? — Эдик привалился к стене, чтобы не упасть случайно, уж очень коленки тряслись.

— Точно. Зовут меня, если вдруг тебе интересно, Дубль. Ну, это имя, которое вы, люди, можете легко произнести. Так что можешь так обращаться, хоть я и выгляжу как Михаил Евграфыч. А ещё я совсем не страшный, я тебе ничего плохого не сделаю. Привыкнешь и перестанешь обращать внимание на то, что я не такой, как ты. Надо быть толерантным. Говорят, это в вашем мире сейчас в тренде. Ну, что скажешь? Будем дружить?