Психушка монстров (СИ) - Гребнева Ольга. Страница 38

«Моё! Отдай!» — в ушах беззвучно отдавались последние слова из сновидения, произнесённые девицей с чертами, напоминавшими Эдику кого-то давно забытого.

«Верни! Это моё!»

Вслепую нашарив на тумбочке стакан с водой, парень жадно присосался к нему и в одно мгновение осушил до дна. Комок в горле как будто стал рассасываться, дыхание вернулось, хотя воздух проходил в лёгкие и обратно с заметным трудом. На смену застывшему ужасу пришло лихорадочное возбуждение, сердце забилось о рёбра, как клаустрофоб, которого заперли в тесной комнате.

«Отдай моё!!!»

— Да что ж такое? Я же уже проснулся! — просипел Эдик и зажал уши ладонями, словно это могло помешать воображаемому голосу кричать про какую-то «свою вещь».

Чтобы сосредоточиться и перестать паниковать, парень неожиданно для самого себя принялся вслух перечислять заболевания, при которых больной может страдать от слуховых галлюцинаций.

— Шизофрения. Биполярка. Депрессия. Что ж там ещё было… Мозговые травмы…

Перед глазами как будто появилась нужная страница из учебника, но текст расплывался, и Эдик не мог прочитать весь список.

…Мало кто из нынешних знакомых Эдика знал, почему парень из небольшого села в пятидесяти километрах от Семибратска решил поступать в местный медицинский да ещё и с замахом выбрать специализацию психиатра. Обычно реакция на этот «план» была достаточно ехидна: «Куда, мол, тебе, дремучей деревенщине? Нужно или кучу бабла иметь, или влиятельных знакомых где надо, а то не поступишь или не доучишься». Надо сказать, что Эдик дураком не был и прекрасно понимал, что шансов у него мало, но как говорится, не мог иначе. Мечта помогать людям с психическими отклонениями жила в нём с самого детства, с того возраста, как ребёнок начинает понимать, что бывают нормальные и ненормальные люди. Среди таких «ненормальных» оказались его младший брат, отец и, по какому-то подлому стечению обстоятельств, первая девушка. Родителя закрыли в психушку, когда Эдику исполнилось десять, братишка утонул (или утопился? никто так и не понял) тремя годами позже. Катенька, с которой познакомился в старших классах, его первая во всех смыслах, вскрыла вены прямо в собственной ванной, когда Эдик ночевал у неё, пользуясь любимой у молодёжи ситуацией с уехавшими предками. Как он узнал наутро, уже после приезда «скорой», возвращения родителей Кати и неприятного разговора с полицией, девушка периодически лечилась от «депрессивных состояний». Правда, всё лечение заключалось в том, что терапевт прописывал ей успокоительные, а родители по возможности вывозили на море или ещё куда, покупали новые шмотки и прочими доступными способами «веселили» дочь.

После этого Эдик начал курить. И учить все нужные для поступления в медицинский предметы. На репетиторов денег не было, поэтому парень вгрызался в учебники самостоятельно, до остервенения зубря химию и биологию. Детская мечта превратилась в чёткую конкретную цель, позволившую ему спасти собственную психику, как он иногда думал. В голове юноши именно тогда окончательно оформилась мысль, что если бы всем этим людям помогли вовремя, обратили внимание на их состояние и назначили правильное лечение, то они остались бы живы и со своими близкими.

Эдик поступил в университет, несмотря на скепсис знакомых и придирки на экзаменах. Конечно, доля везения была тоже, ибо если точно надо завалить, то завалили бы. Но придраться к идеально знающему материал абитуриенту было ох как непросто. За учёбу взялся тоже ответственно, но, к сожалению, мир не идеален, а стипендии студента-первокурсника еле хватало, чтобы заплатить за общагу да не помереть с голода. Пришлось искать работу, и очень быстро Эдику оказалось не под силу одновременно зарабатывать на жизнь и учиться столь же хорошо, как поначалу. Он вылетел перед летней сессией, в конце первого курса, с треском и позором… и с разбитыми мечтами. Казалось, тут бы ему прямая дорога в запой, наркотический дурман, а потом и в соответствующее медучреждение, тем более генетическая предрасположенность, скорее всего, имеется. Но жестокая судьба в очередной раз обломала клыки о внешне очень мягкого и покладистого парнишку. Так же целеустремлённо, как до этого грыз гранит науки, Эдуард Косарев взялся за работу. Теперь, когда необходимость посещать лекции не отвлекала, он вкалывал сразу в нескольких местах, не гнушаясь физических и неприятных обязанностей. К счастью, ему удалось договориться и дальше жить в общаге при универе: свободные комнаты «посторонним» там сдавали чуть дороже, чем студентам, но всё равно гораздо выгоднее, чем снимать целую квартиру.

Теперь целью Эдика было заработать денег на платное обучение. Да, свою идею он не оставил и даже успевал почитывать спецлитературу в почти отсутствующее свободное время. Планами он теперь не делился ни с кем, тем более не испытывал уверенности в их исполнимости. Но единственный верный путь к неудаче — это ничего не делать. Копилочка и банковский счёт пополнялись небыстро, но постоянно…

Попав в Психушку монстров, Эдик поначалу был слишком напуган, ошарашен, всё происходило слишком быстро. И, пожалуй, только сейчас, когда взгляд упал на договор, лежащий на столе, он осознал: а почему бы и нет? Сторож, конечно, не психиатр, а монстры — не люди. Но это самый реальный способ приблизиться к своей мечте и призванию. Вот только как так вышло, что документ уже подписан? Эдик почесал в затылке, нахмурился, вспоминая.

В голове всплывали какие-то обрывки. Прогулка. Разбросанные по снегу вещи. Вон, кстати, они разложены — что-то на батарее, что-то на тумбочке и столе. С полочки у изголовья ярко блеснуло, и Эдик повернул голову. Кулон. Простенькое сердечко на цепочке. Обычный недрагоценный металл, такое украшение можно в любом сувенирном магазинчике купить. Вот только откуда оно у него? Внутри нарастало странное ощущение: украшение не выглядело чужим, но хоть убей, парень не мог вспомнить, как давно среди его вещей находится явно женская побрякушка. Даже не женская, а девичья, девчоночья. С определённого возраста женщина под страхом смерти подобную дешёвку не наденет, лучше вовсе без кулона обойдётся.

Он протянул руку, и холодный металл неприятно кольнул руку. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это не просто кулон, а открывающийся медальон. Секунду помедлив, Эдик нажал сбоку и на него взглянули две миниатюрные фотографии. Слева смеялась юная блондинка с длинными вьющимися волосами и чересчур ярким макияжем, с помощью которого школьницы обычно пытаются выглядеть старше.

— Катенька… — прошептал Эдик, чувствуя, как холодеет внутри от понимания, где он раньше видел это украшение.

А с правой стороны на него смотрел он сам, только лет на пять моложе, очень серьёзный, особенно на контрасте с девушкой. Эдик, как заворожённый, разглядывал эти, такие знакомые, фото. Он же сам их сюда вставлял, аккуратно вырезав из общих школьных фотографий — они с Катей учились в параллельных классах, поэтому пришлось испортить два снимка.

«Отдай!!! Отдай!!!!»

Перед мысленным взором в очередной раз вспыхнул эпизод из ночного кошмара, и теперь парень узнал в героине сна Катеньку, только старше, чем она была, когда умерла. Наверное, такой бы девушка стала, доживи она до сегодняшнего дня.

Отбросив кулон, словно обжёгшись, Эдик замотал головой, стиснул виски ладонями. Нет, он не вычеркнул первую любовь из памяти, но честно говоря, предпочитал не размышлять о давно случившейся трагедии. Слишком это было больно и несправедливо.

Медальон продолжал злорадно поблёскивать с подушки, и Эдик, не желая больше прикасаться к вещи умершей, выскочил из спальни и отправился искать Дубля и сигареты. Второе нашлось на том же месте, где и оставил — на столе в кабинете, а вот перевёртыш не показывался, заставив парня побродить по дому в поисках его убежища. В результате Эдик вломился наугад в комнату чуть дальше своей спальни и буквально поднял соседа с постели.

— Поговорить надо. Срочно! И очень важно!