Волчий Рубин (СИ) - Гребнева Ольга. Страница 17

— Начинаем, — коротко сообщил подошедший командир отряда, седовласый ветеран с длинными вислыми усами.

Воины с готовностью поднялись с земли, в последний раз оправляя амуницию. На лицах читалась радостное предвкушение предстоящеё битвы. Казалось, ни один из них не задумывался, что вполне может остаться в этом лесу навсегда. Священники уже на ходу молились, осеняя крестом и себя, и братьев по оружию. «Крестоносцы» покинули территорию лагеря и углубились в нехоженые заросли.

Вожак приподнялся на передних лапах, втягивая ароматный лесной воздух расширившимися ноздрями, и тихо проскулил что-то на своём зверином языке остальным. Волки начали, не торопясь, крадучись, разбредаться в стороны, держа строй полумесяцем. Лионелла погладила вожака по загривку, ладонь девушки чуть-чуть дрожала, самую малость, почти незаметно. Морда серого хищника ткнулась в её пальцы, как будто волк предлагал поиграть. И магичка почувствовала, как страх уходит из сердца, а напряжение из мышц. Зверь словно подарил ей часть своей силы — и яростная хмельная радость побежала по жилам, в глазах загорелись кровожадные огоньки, а в груди что-то сжалось, готовое прорваться ликующим воем. Лионелла отдёрнула руку, как от пламени, шагнула в сторону от волка. Невесть откуда взявшийся ветерок тронул светлые пряди, дубы приветливо качнули ветками, и девушка улыбнулась, почувствовав, что противник близок.

— Что ж, они сами этого хотели…

Серые силуэты возникли незаметно.

— Оборотни! — выкрикнул один из лучников, одновременно посылая стрелу в ближайшего из волков. Серебряный наконечник ослепительно сверкнул перед тем, как вонзиться в покрытую шерстью плоть.

Отряд довольно неслаженно рассыпался, ощетиниваясь оружием во все стороны. Священники оказались в середине, прикрываемые от броска зверей. Деуст уже громко выкрикивал латинские фразы, аккумулируя между ладонями пылающий сгусток. Несколько мгновений — косматый шарик летит в сторону нападающей стаи, и волки с жалобным воем откатываются назад, распространяя резкий запах палёной шерсти. Один из хищников остался кататься по траве, сбивая пламя, но несколько стрел, воткнувшихся ему в бока, заставили тело замереть и начать менять ипостась.

Матёрый зверь кинулся откуда-то сбоку, подминая под себя одного из ополченцев, человек не успел среагировать, рука с мечом пару раз беспомощно дёрнулась, прижатая волчьей лапой, и разжалась. Следующий зверь напоролся грудью на выставленное копьё (пригодилось-таки нелесное оружие!), но волков было больше, и отряд постепенно начал пятиться. Один из воинов инквизиции, неловко увернувшись от нападавшего оборотня, истошно завопил и попытался зажать рукой разорванный когтями бок. Его товарищи отшатнулись в сторону от окровавленной морды зверя с оскаленными словно в усмешке клыками. Только санатор шагнул навстречу опасности, метнул посеребрённый нож, клинок вонзился в шею волка. Оборотень взвыл, и вой перешёл в человеческий вопль — на земле на четвереньках сидел молодой мужчина, из-под ключицы хлестала кровь. Верволк закатил глаза и упал. Инквизитор рванулся к раненому воину, чтобы помочь ему выбраться, но волки сжимали кольцо, отрезая священника от своих. Несколько стрел просвистели в миллиметрах от храбреца-санатора, вгрызаясь жгучим серебром в нечистую плоть оборотней.

Лучники инквизиции, молодой арбалетчик и вёрткий наёмник, мастерски метающий ножи, сумели вновь образовать какое-то подобие строя, не обращая внимания на то, что остальные ополченцы дали стрекача. Священник-деуст один за другим посылал огненные заряды во врагов, но было видно, что он устал — пальцы тряслись, плохо удерживая энергию, а глаза слезились, ослеплённые вспышками своих же заклинаний. Лекарь с трудом перетащил раненого под прикрытие товарищей, пока стрелки удерживали стаю на расстоянии, начал водить руками над боком потерявшего сознание от боли солдата.

Когда очередной пламенеющий шар готов был сорваться с ладоней деуста, инквизитор ощутил будто лёгкий толчок под руку, укол ужаса под лопаткой, и горячий сгусток изменил направление полёта, попав в спину одного из своих воинов. Человек даже не закричал, брошенный на землю мощным ударом пламени.

Все «крестоносцы» почувствовали запах приближающейся смерти.

Крови, звериной шерсти, сырого мяса.

Непереносимого ужаса, собственной беспомощности, застилающего взгляд отчаяния.

Примятой травы, лесных невзрачных цветов, свежей листвы.

За спинами волков появилась женская фигура с ореолом светлых волос, белое платье лёгкими складками летело вокруг стройного тела. Правая рука девушки взметнулась указующим жестом, и ужас нахлынул на ополченцев с новой силой. Хотелось убежать, зарыться в землю, умереть на месте, лишь бы не видеть это хорошенькое лицо с огромными серыми глазами. Лишь бы не быть здесь.

И отряд дрогнул. Луки опустились. Строй сделал шаг назад. Ещё один. И вот это уже не строй, а неуправляемое стадо, с животным страхом в безумных глазах. Первым не выдержал арбалетчик, выронил оружие и наутёк бросился в заросли. Оборотень, который оказался ближе других, метнулся в погоню и из кустов донёсся только предсмертный хрип человека. Старший из лучников, подвывая, опустился на колени, закрыв лицо руками и мотая головой, пытаясь избавиться от наваждения. Деуст окончательно потерял концентрацию и только беззвучно шевелил побелевшими губами, творя бессильную молитву отчаявшегося человека.

— Нет! — второй священник, оставив раненого, поднялся в полный рост. — Сгинь, ведьма! — раздвинул в стороны застывших в оцепенении солдат. — Именем Господа проклинаю тебя, нечисть! Именем…

Вожак прыгнул, с ходу впиваясь клыками в горло санатора. Это послужило знаком для остальной стаи — волки бросились на растерявшихся воинов, кромсая зубами и когтями мягкую человеческую плоть, кое-где прикрытую кожаными доспехами и кольчугами. Брызги крови разлетались в стороны, пятная зелень травы. И вскоре поляна напоминала даже не поле битвы, а бойню скота. Десяток оборотней терзали трупы, насыщаясь ещё горячим мясом своих врагов.

Девушка провела ладонями по лицу, приходя в себя, и отвернулась от малоприятного зрелища. Однако когда вожак подошёл к ней, что-то рыкнув, магичка погладила острую морду и почти весело сказала:

— Мы победили, Альдо. Мы победили!

Инквизиторы шли, рассыпавшись неровной цепью, пристально вглядываясь во враждебный лес. Где-то впереди, в тени плотной листвы мерещилось затаённое движение, сверканье зеленоватых глаз, слышался лёгкий хруст веточек под лапами. Но движение превращалось в пятно перепорхнувшей с ветки на ветку птицы, хищный блеск глаз — в игру солнечных лучей на росинках, шаги нечисти — в звук падающего жёлудя.

Предводитель группы «крестоносцев» — священник-санктификатор с неприятным колким взглядом — время от времени смежал веки прямо на ходу, а открыв снова, негромко говорил:

— Чисто. Оборотней не чувствую.

Несмотря на это, воины продолжали щетиниться оружием во все стороны, не слишком доверяя непонятным силам, которые призывал инквизитор. Как говорится, на Бога надейся, а сам не плошай. Мало ли какая у этих нелюдей магическая защита есть…

Тишина и мирная пустота утреннего леса начинали уже действовать угнетающе: руки вспотели на рукоятях мечей, пальцы лучников устали теребить тетивы, глаза заломило от бесконечных солнечных пятен среди листвы. И тут санктификатор сказал, тем же тоном, так же негромко, но весь отряд услышал и встрепенулся:

— Близко. — Еле уловимый жест влево. — Там.

— Уверены, святой отец? — уточнил наёмник с рассечённой тонким шрамом щекой (отметина от давнего ранения выглядела почти изящно).

Священник лишь брезгливо повёл бровью, не удостоив солдата ответом. Он отчётливо, во всех подробностях помнил карту, которую показывали вчера всему командному составу, — прямо по ходу отряда должно было располагаться логово волков-перевёртышей. К тому же и прирождённое чутьё санктификатора на нечисть буквально кричало: «Оборотни!»