Коснись зари - Кицмиллер Челли. Страница 50

Хеллер увидела его снова лишь через неделю, но вести о нем доходили до нее практически каждый день от слуг, охранников и главным образом от Мейджера.

Как и прежде, Хоакин пришел в ее комнату ночью, и Хеллер пересказала ему все, что, по ее мнению, могло оказаться полезным для него. Она сообщила также о том, что Мейджер все больше времени проводит, сидя в своем кресле, уставившись в стену, куря трубку, от которой по всему дому распространяется омерзительный запах. Ей очень хотелось думать, что ее наблюдения приблизят время их с Аби-гайль освобождения и возвращения в Бостон.

Вскоре власть Мейджера в Эльдорадо окончательно пошатнулась. Второй, а затем и третий фургон с золотом были разграблены, поставки запасов полностью прекратились, как и связь с внешним миром. Сколько ни пытался Мейджер поднять себе настроение с помощью вина и наркотиков, он все больше ощущал себя здесь таким же пленником, как Хеллер и Абигайль.

Однажды поздно ночью мощный взрыв потряс долину в том месте, где не покладая рук трудились рабы. Тонны камней и грязи были унесены рекой, а это отбрасывало работу над плотиной к самому началу.

На следующий день после взрыва Мейджер, постучав в дверь Хеллер, пригласил ее прогуляться с ним по берегу реки, чем немало удивил свою пленницу. И все же, несмотря на чрезвычайную скуку, она отказалась. Однако Мейджер и тут проявил свойственную ему настойчивость и, обратив приглашение в приказ, вынудил девушку повиноваться.

— Я хотел поговорить с вами о нашем главном деле, — начал он, как только они вошли в лес перед домом. — Свадьба назначена мной на восьмое июля. После того как мы принесем положенные клятвы, я намерен устроить праздник и хочу знать заранее, есть ли у вас какие-нибудь просьбы или пожелания.

Столь трогательная забота ее тюремщика сразу же вызвала у Хеллер подозрения. Мейджер отлично знал, что она не хочет выходить за него, так почему же он решил, что ей так важна эта свадьба? Помня об осторожности, она все же не позволила себе откровенно высказать ему в лицо все, что думала о его предложении.

— Я не нуждаюсь ни в чем особенном, спасибо. — Несмотря на все усилия, она чувствовала, что ей не удалось скрыть от Мейджера свою враждебность.

— А о свадебном платье не беспокойтесь — я мог бы договориться с сестрой Марты, чтобы она помогла вам сшить его. И вообще не стесняйтесь! Как моя жена, вы будете иметь роскошный гардероб, карманные деньги и все такое прочее.

— А как же счастье и любовь, Гордон? — не удержалась она. — Для меня эти вещи гораздо более важны, чем карманные деньги или свадебное платье.

— Со временем у вас будет и это тоже, — самодовольно улыбаясь, заверил он.

Медленно двигаясь по песчаному берегу, они наконец достигли речной развилки.

Остановившись, Хеллер нагнулась, чтобы поднять солнечный речной камушек.

— Нельзя заставить полюбить, Гордон, разве вы не понимаете этого? Вы не можете купить чувство. Любовь — сокровище, которое дается бесплатно.

Он отобрал у нее камушек и бросил его в реку.

— Запомните, вы научитесь любить меня и тогда обретете свое счастье. — Мейджер схватил ее за руки. — Я ненавидел большинство женщин, которых знал, но вы другая: я пробовал ненавидеть и вас, но не смог. В вас есть что-то особенное, вы не похожи на других женщин.

— Но какое это все имеет отношение к любви?

— Я хочу, чтобы вы прекратили ненавидеть меня, чтобы вы простили и забыли. Я был не прав, отняв у вас девственность, испугал вас и теперь хочу все исправить. Я хочу любить вас… но для этого вы должны полюбить меня.

— Боюсь, вы требуете слишком много, Гордон. — Хеллер невольно вздохнула. — Моя мать однажды сказала мне: «Ни время, ни прощение не сотрут то, что записано в сердце женщины».

— Я все же надеюсь, что это неправда. — Мейджер повернулся и зашагал обратно к дому. — Вы, кажется, забыли, в свадебной клятве есть слова: «пока смерть не разлучит нас». Это очень долго, Хеллер. Очень долго.

Вернувшись в дом, Хеллер сразу же прошла к Абигайль, чтобы рассказать о разговоре с Мейджером.

— Он влюблен в меня, тетушка, не думаю, что это входило в его планы, но это так.

— Перестань! — Абигайль с негодованием посмотрела на племянницу. — Как он может говорить о любви после того, что сделал! Этот человек безумец; такие, как он, не умеют думать и поступать рационально, ты должна быть очень осторожна и не злить его, но, разумеется, пока мы не найдем путь спасения.

— Тетушка, я знаю, как мы можем спастись, верьте мне. Надо только потерпеть еще немного, пока я не обдумаю детали. — Хеллер взяла вышивку, которую она начала от отчаяния и чтобы убить время, и, наблюдая за тем, как бедная старая тетушка отважно пытается скрыть свой страх, очень сожалела, что не может сообщить ей о планах Хоакина.

— Ты можешь скакать на лошади, тетушка? — внезапно вырвалось у нее.

— На лошади? Конечно, могу, я выросла на ферме. Правда, это было довольно давно, но думаю, я справлюсь.

Хеллер только сейчас поняла, что она совсем не знает свою тетю. Представив столь почтенную даму скачущей на лошади, в развевающихся одеждах, она невольно улыбнулась.

Теперь, когда дата свадьбы стала ей известна, Хеллер хотелось побыстрее повидаться с Хоакином. Хотя он не сказал определенно, когда устроит их побег, скорее всего это должно было произойти в день свадьбы, когда большинство охранников соберутся в одном месте. К тому же, в последний момент лишив Мейджера всех его надежд, связанных с этой свадьбой, Хоакин отомстит вдвойне.

Полночи Хеллер ворочалась в постели, мучимая множеством вопросов. Достаточно ли людей у ее спасителя, чтобы окружить дом? Будет ли стрельба? А может, он придет накануне ночью и увезет ее и Абигайль? Хеллер сгорала от нетерпения, ожидая встречи с ним.

Но прошла неделя, а Хоакин все не появлялся. Четвертый фургон с золотом беспрепятственно покинул долину, и охрана благополучно вернулась обратно. После этого Мейд-жер направил два пустых фургона в Энджелз-Кэмп для закупки необходимых запасов, а также передал записку местному священнику, приглашая его исполнить церемонию. Кроме того, он послал людей, чтобы те от имени Абигайль телеграфировали Александру Райсу о времени, когда она сядет в поезд, идущий в Бостон.

В сумерках Хеллер вышла в зал, надеясь отыскать книгу, которую оставила там накануне вечером. Заметив стоявших неподалеку охранников, она подобрала юбки и, тихо подойдя к открытому окну, встала спиной к стене. Охранники как раз говорили о Хоакине: один из них радовался, что нападений больше не было и все, казалось, стало как прежде, другой считал, что «бандиты» попросту устали от этой игры и ушли.

— В конце концов, — сказал он, — золото Эльдорадо — слишком маленькое зерно по сравнению с тем, что они могут получить в других местах.

В отчаянии Хеллер вернулась в свою комнату. Лучше бы ей этого разговора не слышать. Если то, что они говорили, правда, то им с Абигайль уже никогда не покинуть Эльдорадо. Да нет же, нет, убеждала она себя, Хоакин ни за что не бросит двух беспомощных женщин, и уж тем более не откажется от мести, которую вынашивал многие годы. Ах, как ей хотелось в это верить!

И все-таки с каждым прошедшим днем надежды Хеллер становились все более призрачными. Мурьета по-прежнему не появлялся, нападения на фургоны не возобновлялись. Казалось, он исчез навсегда.

Настал день свадьбы, а Хеллер так и не видела Хоакина и не получала от него никаких известий. Ей ничего больше не оставалось делать, кроме как поверить, что он бросил ее, а это означало, что свадьба состоится, как и планировалось, после чего Абигайль возвратится в Бостон, а она навсегда останется с Мейджером.

При одной мысли о брачной ночи и многих других ночах, которые последуют за ней, глаза Хеллер наполнялись слезами. Ничто не сможет заставить ее полюбить этого человека, будь он хоть сто раз джентльменом! К тому же мысль о сексуальном извращении Мейджера повергала ее в шок.