Бредущая по мирам (СИ) - Евдокименок Елена. Страница 61

Я кричу и прыгаю вниз.

Я ненавижу этот мир!

Я ненавижу себя!

Я ненавижу все вокруг!

Воздух обжигает меня ледяными лезвиями. Земля бросается навстречу бешеной коброй.

И тут одна секунда!

Я вижу алое пятно факела! Алан!

Я визжу от счастья!

Значит все это ложь!

Он жив! Мама жива!

Только я скоро…

Я зажмуриваюсь.

Из моей спины вырастают шелковистые, белоснежные, воздушные крылья. Я парю, я лечу… Воздух сам несет меня вверх. А затем вниз.

Я медленно снижаюсь. Крылья трепещут за моей спиной и испаряются, исчезают, едва я касаюсь земли.

Алан мчится ко мне. Он хватает меня за плечи и прижимает к себе. Страстно. Яростно. Сильно. Он видел. Я чувствую, что он боится.

От его куртки пахнет кожей, и холодом, но его руки теплые, почти обжигающие. Он со мной…

Я смеюсь, откинув назад голову, смеюсь, смеюсь, смеюсь…

Я всегда верю, в ложь и не верю в правду.

- Как ты могла! Мери, как ты могла! – шепчет он, а я не отвечаю.

Алан рванул меня за руку и потащил за собою.

Мы бежим сквозь лес, мы несемся навстречу бледному солнцу, которое пугливо выглядывает из-за деревьев, словно измученный, испуганный ребенок.

Я падаю и спотыкаюсь, но он всегда настороже и поднимает меня.

Наконец когда мои легкие взрываются и грудь, словно прошита иголками, а горло залили свинцом, я вырываю ладонь из его ладони и останавливаюсь.

Я скрещиваю руки на груди, и требовательно смотрю на Алана:

- От чего мы убегаем?

Он оттирает пот со лба, и печально улыбается.

-Ты же видела это,- отвечает он.

Я пожимаю плечами.

- Возможно. Но откуда ты знаешь, что мы можем убежать от этого?

Он злится. На его лбу появляется складка, а глаза сердито прожигают на моем лице дыру:

- А ты убежала откуда?

- От себя убежать невозможно...- отвечаю я,- можно лишь сразиться,- я сжимаю кулаки и подаюсь вперед, как будто неизвестный враг стоит передо мной и ждет расправы,- и победить!

- Пошли,- он вновь тащит меня за собой,- я не собираюсь рисковать нашими жизнями понапрасну!

Нельзя сказать, что я не боюсь, но я понимаю, что все это иллюзии, кроме моего падения. Коктейль из магии и отчаяния...

Через четыре часа, я еле переставляю ноги. Усталость поселилась в глубине груди, в самом сердце, сдавила шею, и даже кровь в венах дышит ею. Я полусплю-полубодрствую, все расплывается в глазах, туман висит в голове.

Я падаю лицом в снег.

Алан плетется впереди.

У меня нет сил, чтобы нагнать его. Я словно желе на солнце, растекаюсь, плавлюсь.

Лечу. В сон.

- Я устала,- десятилетняя девочка жалуется.

Ежик отвечает, отводя мшистые ветки и задиристо улыбается:

- Ты же прошла всего два километра.

- Все равно,- тянет девочка,- пойдем домой!

- Мы же только начали,- и Ежик зовет ее за собою.

Девочка идет вслед за ним, мечтая о доме и игре с соседскими ребятишками.

И тут она замечает рыженький, веселый гриб.

- Лисичка,- радостно взвизгивает она и срывает.

- А я прошляпил,- замечает папа.

Это случается так редко!

Прежние желанья сейчас же забыты, и она отдается поискам с той же страстью, с какой жаждала вернуться назад.

Меня поднимают силой и тащат куда-то. Я чувствую это, ковыляю, повиснув на чьей-то руке, но разлепить веки и передвигаться самостоятельно – слишком трудная задача. Энергии на это попросту нет.

- Па..па и.. то был...мягче ...тебя..из...верг,- бормочу я и мгла скрывает все.

Днем я просыпаюсь.

Косые лучи солнца мерцают на снегу тысячей бликов и словно прокалывают веки ослепляя. Поют птицы в ветвях, точно распахнули тысячи волшебных шкатулок. Деревья надежно защищают нас от всех зол.

Алан сидит на одеяле и дремлет. Он наклонился вперед, и его темно-русые волосы завесили его лицо. Видимо он заснул во время дежурства.

Бедняжка.

Я смотрю на лес, окруживший нас – он словно пасть, полная гнилых и острых зубов. За каждым деревом притаилась опасность, за каждым деревом сторожит нас тень.

И в тоже время лес прекрасен. Каждое дерево отличается изысканностью линий, словно его создал гениальный скульптор, вложив душу, сердце.

То толстые, узловатые стволы, то хрупкие подростки-березки.

Я понимаю, что так мы не выберемся. Какое зло может быть в таком чарующем месте?

Я кладу руки на землю.

Я чувствую жаркую пульсацию силы в душе, и выпускаю ее на волю ударной волной

Бушующий ад.

Вижу, как сминаются деревья, будто ураган ломает их, играя. Как корежатся их высокие стволы, как снег ложится пеплом на поле боя. Не хватает только яростных валькирий с неистовыми воплями реющих над лесом. Как черны их крылья, как страшны острые клинки, которыми они срезают души. Жницы смерти.

Я убиваю.

Потому что нет выхода.

Я…убиваю…

- Ты как?- спросил Алан, наклоняясь ко мне.

Я лежала на снегу, неловко повернув голову. Шея затекла.

- Средне,- пробормотала я, садясь.

- Лес исчез,- сообщил Алан, радостно улыбаясь,- хоть от счастья в экстазе бейся, как в вузе на парах.

- Вы так любили занятия?- подыграла я ему.

- Нет,- невинно сообщил он мне,- мы любили, когда их отменяют. Ладно, Мери, пора в путь.

Я вскочила и, пройдя несколько шагов, обернулась.

Громаднейшая снежная пустыня текла во всех направлениях, и лишь у самого горизонта торчали жалкие, чудом выжившие деревца.

- Боже мой, и это я – сотворила! - руки мои опустились. Идти никуда не …было смысла.

- Мери, ты не могла не сделать этого,- Алан серьезно смотрел на меня.- Только так ты спасла и себя и меня!

- Да, я должна была убить лес, но, Алан - они же все живые! - восклицаю я,- и какое право я имею забирать у них эту жизнь?! Я не хочу быть убийцей!

- Ты думаешь, ты могла позволить этому месту убить нас?

Я отчаянно качаю головой:

Нет, нет, но я чувствую, что эти деревья не причем - они только материал для заклинания.

- Идем, когда мы выйдем с этой земли, ты отдохнешь и вернешь все обратно.

- А если у меня не хватит сил,- слезы подступают все ближе и ближе к глазам,- я столько всего натворила!

- Ты все изменишь, слышишь, и я отдам тебе силы. Все силы, что у меня есть! - Алан крепко сжимает мою руку в своей.

Я киваю.

Что я могу сказать ему?

Я опускаюсь на колени на снег. Сердце земли бьется. Я отдаю ей энергию, и душа моя трепещет от счастья. Я творю это место. Я вижу, как будут взрастать молодые шелестящие листвой, юные, прекрасные деревца, как будут шуметь травы под ветром, как будут цвести дикие яблони колючими снежными цветами, похожими на розовую пену. Я слышу игривый и радостный щебет птиц и шорох крошечных лапок быстрых зверей.

Как эта земля никому никогда не причинит вреда.

- Мери,- восхищенно шепчет Алан.

Я поднимаю голову.

Травы зеленеют все ярче так, что больно смотреть, деревья подымаются все выше и выше прямо сквозь снег.

Даже коричневая почва светиться.

Затем начинают облетать листья. Фейерверк пестрых цветов струится в воздухе.

Мне кажется, что я смотрю фильм в ускоренном просмотре.

Трава желтеет и хрустит под ногами. Лед сковывает ее. Ветер носит печальные вздохи. Клены и липы и березы стыдливо прикрываются инеем.

А затем валят крупные, пушистые хлопья снега.

Он закрывает все.

Я испускаю вопль радости и бросаюсь в объятья Алана.

- Я справилась! Я сделала это! - в восторге кричу я, целуя его.- Я могу творить все! Все! Абсолютно все!

Это и есть творчество - свобода.

Глава двадцать седьмая. Нападение

Глава двадцать седьмая