Кровь, пот и чашка чая. Реальные истории из машины скорой помощи - Рейнолдс Том. Страница 18

Хотя женщине было 39 лет, выглядела она как 20-летняя (может, нам попалась ведьма?). К вечеру ее в полном здравии выписали из больницы.

Ей исключительно повезло, если можно в принципе назвать везением падение кирпича на голову. Хруст… и незамеченные симптомы

Я знаю еще одну причину избегать алкоголя: он может маскировать симптомы болезней и травм, которые в других обстоятельствах сразу привлекли бы к себе внимание.

Нас вызвали к 60-летнему мужчине, упавшему на улице: поскольку вызов поступил в два часа ночи, мы сразу предположили, что без алкоголя не обошлось. Прибыв по адресу, увидели пациента, стоявшего, привалившись к стене. И, совершенно точно, пьяного. Мужчина сообщил нам, что он алкоголик, а потом сказал, что споткнулся и теперь у него болит правая нога. В стоячем положении я провел короткий осмотр, но признаков перелома не обнаружил; к тому же мужчина вполне надежно держался на обеих ногах. Он мог пошевелить пальцами, и отека не наблюдалось. Мы помогли ему пройти пару шагов до скорой, но забраться в нее по ступенькам он не сумел, так что пришлось усадить его в инвалидное кресло и загрузить в машину на подъемнике. При более подробном осмотре ничего нового не выявилось, разве что слегка повышенное давление. Прочие жизненные показатели были в норме.

Мы отвезли его в больницу, где его осмотрела медсестра, повторив все то, что я уже делал ранее на месте вызова, после чего пациента отправили в зал ожидания.

Когда позднее мы вернулись в ту же клинику, нам сообщили, что мужчина сломал шейку бедра.

Он был настолько пьян, что почти не чувствовал боль, а остальные симптомы, по неизвестной причине, у него не возникли. К счастью, я провел все необходимые проверки, когда осматривал его, хоть ничего и не выявил, и если пациент соберется жаловаться (в чем я сильно сомневаюсь), я и медсестра, принимавшая его в больнице, будем защищены.

Поэтому… не пейте, если не хотите бродить по городу со сломанным бедром.

А теперь пойду посплю. Две бесконечно длинных ночных смены; я уже просто валюсь с ног.

Одно из главных различий между работой в отделении скорой помощи и в выездной службе – в отделении у тебя хорошее освещение, пациента можно раздеть и уложить на кушетку для осмотра. На вызове же с пациентом порой встречаешься на темных, неосвещенных улицах, под дождем, и он вполне может лежать наполовину под машиной. Насчет того парня меня еще некоторое время мучила совесть… но ничего не поделаешь.

Идеальный плохой день

Замечали, как часто я говорю о том, что устал и хочу спать? Да-да, последствия работы по сменам…

Для начала: я измотан, измочален, обессилен и вообще устал. Начну нести бред – потыкайте меня палкой.

Сегодняшняя смена была просто кошмарной, но и забавной одновременно, что, хотя и похоже на бред, в действительности точно описывает события прошедшего дня, который, к моей радости, уже закончился.

Все не задалось с самого начала: я проснулся за 3 минуты до звонка будильника, выключил его и в следующий раз продрал глаза за 10 минут до начала моей смены. Прошлой ночью мне почти не удалось поспать, поэтому, наверное, мое тело перехитрило мозг, чтобы выгадать еще 50 минут сна.

К счастью, прилив адреналина помог мне стремительно принять душ, одеться и преодолеть короткую дистанцию до Ньюэма со скоростью олимпийского спринтера на метамфетамине.

Явившись на станцию, я узнал, что напарник заболел, поэтому со мной будет работать наша «староста». Старосты – это управленцы низшего ранга: от них ожидают наблюдения за порядком, поэтому большую часть времени они жалуются, что мы едем слишком медленно и плохо заполняем бумаги. Я придерживаюсь того мнения, что чем меньше начальство обо мне знает, тем ниже для меня риск попасть в неприятности, так что перспектива провести со старостой всю смену меня нисколько не порадовала.

Едва мы с ней поздоровались, как поступил первый вызов: «Остановка сердца в паре миль от станции». Ездить на широком желтом фургоне по узким улицам и в хорошие времена не самое большое удовольствие, но я делал все, что мог. Мы явились на вызов практически сразу же за службой немедленного реагирования, сотрудник которой уже качал воздух в легкие пациентке и делал непрямой массаж сердца. Больная – женщина за восемьдесят с огромным лишним весом. Поскольку мы приехали на новенькой желтой скорой, я опустил хвостовой подъемник, вывез каталку и едва не надорвался, загружая пациентку на нее. Мы вытащили каталку на улицу, установили на подъемник и подняли в кузов машины. Мне оставалось только убрать подъемник и поспешить в больницу.

Наверное, вы заметили, что я уделил подъемнику особое внимание: дело в том, что, когда мы начали ее поднимать, гидравлика отказала и подъемник застрял, торча на 7 футов позади машины на высоте 4 футов над землей. Я подергал его, покачал, а потом взялся вручную толкать вверх; рыдающие родственники пациентки смотрели на меня, как на идиота, пока я дергал рукоять туда-сюда. Наконец, мы смогли закрыть задние двери, и я быстро покатил в сторону больницы, пока староста и парень из группы немедленного реагирования работали над пациенткой. Не буду упоминать о перекрытии дороги, из-за которого мне пришлось отклониться от маршрута; в общем, когда мы добрались до больницы, женщина была уже мертва, что неудивительно.

Быстро наведя порядок в машине (после реанимации при остановке сердца скорая изнутри выглядит так, будто там разорвалась бомба), мы поехали к «заболевшему ребенку». Полуторагодовалый малыш действительно захворал, хотя жизни его ничего не угрожало. Осмотр осложнялся тем, что мать очень плохо говорила по-английски, а у ребенка была задержка развития, включавшая множество синдромов генетического/биологического свойства.

Следующий вызов был на перевозку пациентки из местного родильного отделения в другой округ. Я понятия не имел, как туда ехать (излагать причины того, почему ее перевозили именно мы, будет слишком скучно, кроме того, я могу случайно сказать в адрес беременной что-нибудь, о чем впоследствии пожалею). Потому я включил навигатор в машине и следовал его рекомендациям. Расстояние до пункта назначения составляло 9,8 мили, но, следуя указаниям компьютера, мы проехали 37 миль, да еще по очень загруженным магистралям.

Дорога заняла на полчаса больше, чем мы планировали. В последний раз я доверился этой чертовой навигации! Староста тоже возмутилась на сей счет, но потом мы с ней от души посмеялись.

Следующий вызов был к роженице, которую требовалось просто отвезти в Лондонскую больницу. Все шло хорошо, пока я, выезжая оттуда, не задел другую скорую помощь. Моя машина не пострадала, вторая получила лишь пару царапин, но это была моя первая авария за прошедшие 1,5 года, и, конечно же, она произошла именно тогда, когда староста сидела на соседнем кресле…

Вернувшись на станцию и заполнив бумаги для страховой, я получил от диспетчера новый вызов – к потерявшей сознание женщине 70 лет, страдающей ожирением тяжелой степени. Она оказалась просто неподъемной и висела у меня на руках мертвым грузом, так что я снова чуть не надорвался, пока поднимал ее. Все функции организма и жизненные показатели у нее были в норме, поэтому причина обморока осталась для меня загадкой; точно могу сказать одно – она страдала недержанием мочи.

…в которую я, естественно, вляпался.

Все эти проблемы означали, что мы со старостой трудились с удвоенной энергией, но одновременно в перерывах между вызовами шутили и смеялись, а под конец поклялись никогда больше не работать вместе. Я сказал, что возьму больничный, сославшись на стресс, а она – что сбежит на другой край Лондона, лишь бы никогда меня не видеть.

Прощаясь в конце смены, мы лишний раз посмеялись над тем, что завтра, вполне возможно, снова окажемся вместе.

На самом деле я был бы не против.