«Восход Черного Солнца» и другие галактические одиссеи - Каттнер Генри. Страница 33

Если бы на кону стояло меньше, Фергюсон, возможно, принял бы меры предосторожности, но здесь богатства хватит на сотню людей. Достаточно ли радия, спрашивал он себя, чтобы наполнить собственноручно изготовленные им контейнеры с защитой из свинца? Хотя, даже если загрузить их наполовину, и этого хватит за глаза.

Опять же, не придется извлекать элемент из руды. По словам Гроота, радий пластами лежит прямо на скалах. Невероятно… Но Фергюсон собственными глазами видел образец, принесенный голландцем.

Его охватило возбуждение. С тех пор как он отдался на волю судьбы, это первая реальная возможность заполучить по-настоящему большие деньги. На этот раз он не упустит удачу.

Кейнс задал вопрос, и Фергюсон прервал затянувшееся молчание:

– У вас наука, доктор, а у меня бизнес. Меня интересует только он. Мне нужен радий, и ничто не помешает мне добыть его.

– Ничто? Вы испытываете судьбу.

– Я слишком хорошо понимаю, как важны в жизни деньги, – играя желваками, с расстановкой произнес Фергюсон. – Они важнее всего на свете. Если понадобится, я готов встретиться лицом к лицу хоть с самим дьяволом. Я хочу вернуться в Нью-Йорк и… Да мало ли чего я хочу!

– Вы специалист… металлург. Вы не можете не понимать, что деньги – это далеко не главное, Фергюсон.

– Только не для меня. Богатство – это все.

Они продолжили путь в молчании, постоянно настороже, ощущая на себе взгляд джунглей. Понимающий взгляд. Это было очень странное чувство, прежде Фергюсон никогда такого не испытывал. Как будто деревья и скалы, мимо которых они проходили, были почти разумными; как будто лес знал, куда и зачем эти люди идут, и не желал их вторжения.

Фергюсону не раз приходилось слышать жалобы особо впечатлительных людей на полное безразличие леса к человеческому присутствию. Он не предполагал, что такое вообще возможно – идти по лесу, от которого исходит столь явственная угроза, пробираться по дикой местности, которая слышит без ушей и наблюдает без глаз за теми, кто посмел нарушить ее покой.

Запах дикой жимолости стал невыносимым.

Гроота нашел Кейнс.

Голландец лежал на тропе, по которой они шли, спеленатый лианами. Зелень так плотно покрывала его тело, что только острый глаз доктора сумел разглядеть в ней голубую рубашку.

Они попытались освободить Гроота от лиан, хотя по тому, как безвольно перекатывалось при этом тело, было понятно, что он мертв.

– Он связан, – сказал Сэмпсон. – Она связала его лианами и сбежала.

– Она – вот этими лианами? – спросил Кейнс. – Не может быть. Вы только взгляните. – И он приподнял листья.

Все посмотрели, и Фергюсон присвистнул, а Парри, который не верил в такие вещи, вынужден был отвернуться и немного отойти назад по тропе.

Гроот был раздавлен. Как будто над ним потрудился боа-констриктор, огромный удав Амазонки, который может заключить в свои чудовищные кольца человека и превратить его в кровавый комок. Однако Гроота задушили зеленые кольца лиан, это не вызывало сомнений. Стебли в руку толщиной и тонкие, как трава, щупальца – все они оплели человеческое тело, глубоко впились в плоть и сжимались, сжимались, пока не лопнули кости и не прекратилось дыхание.

Кейнс отпустил запястье Гроота.

– Еще теплый. Похоже, это случилось совсем недавно. Не больше часа назад, даже с учетом жары.

– Он умер до того, как за него взялись лианы, – медленно проговорил Сэмпсон, глядя в одутловатое лицо Гроота. – Иначе и быть не может! Как он мог обрасти всей этой дрянью, пока был жив?

– Надеюсь, вы никогда этого не узнаете, Сэмпсон, – ответил Кейнс.

Фергюсон посмотрел на него:

– Вы, похоже, не слишком удивлены. Это одна из тех вещей, о которых вы… забыли?

– Возможно. – Кейнс поднялся, оглядывая лес вокруг. – Да, вполне возможно.

– Эти лианы… Они что, падают с деревьев? И много их тут? Мы должны знать, чего следует остерегаться.

– Это зависит от того, насколько близко мы подошли к долине. Не думаю, что сейчас нам угрожает какая-то опасность. Такие вещи случаются, только когда девушка рядом. – Кейнс посмотрел вниз и грустно добавил: – Бедный сентиментальный дурак! Я предупреждал, что ей нельзя доверять.

К ним подошел Парри.

– Смотрите, – сказал он, – лиана…

Одна из лиан, обвивших мертвое тело, шевельнулась. Фергюсон выхватил пистолет. Это и впрямь выглядело довольно жутко – как будто Гроот понемногу возвращался к жизни в петлях, которые убили его.

Однако стрелять было не в кого. Да, лиана шевелилась. Из листьев плавными, похожими на змеиные, движениями поднимался зеленый бутон на тонком стебле. Затем второй, третий, и еще, и еще.

Первый бутон развернулся, явив изумленным взглядам голубой цветок в зеленом обрамлении. Затем начали раскрываться остальные. Люди стояли и смотрели, как расцветает лиана. Весь процесс занял не более десяти минут. И вот на них глядит множество цветов, голубых, с белой каймой… ну, в точности голубые глаза. Голубые, как у Гроота…

Фергюсон почувствовал, как под рубашкой струится пот. Возникло отвратительное, совершенно необъяснимое чувство, что, будь у Гроота глаза карие, цветы были бы коричневыми с белой каймой.

– Вот мерзость! – воскликнул Парри и пнул лиану.

Листья отпрянули от тяжелого ботинка, а некоторые усики стали раскручиваться и слепо ощупывать воздух, словно щупальца.

Фергюсон нашел место, где коричневый стебель уходил под землю. Грубо оттолкнув Парри в сторону, он двумя ударами мачете перерубил корень. Лиана извивалась, точно змея; отрезанная от источника жизни, она почти мгновенно начала вянуть. Листья сворачивались, лепестки медленно складывались. Глядя, как закрываются эти невероятные, такие знакомые голубые глаза, Фергюсон испытал смутное чувство вины, будто не лиана, а он убил Гроота.

Голландца похоронили рядом с тропой.

– Ну что, пойдете дальше? – спросил Кейнс.

Остальные ответили «да» и продолжили путь сквозь джунгли. Люди, обуреваемые желанием разбогатеть, бывают очень упрямыми…

– Это здесь, – заявил на третий день Кейнс, останавливаясь у входа в маленькую долину и отводя рукой ветку, мешавшую обзору. – Ваш радий там, и моя… моя девушка тоже.

В его голосе отчетливо прозвучали ненависть и страх.

Они осторожно спускались по травянистому склону в узкой расщелине, не зная, чего ожидать. Лиан, падающих с деревьев, точно змеи? Ягуаров, с ревом выпрыгивающих из зарослей? Неведомой опасности, которая может появиться неизвестно откуда?

Однако ничего подобного не происходило. Долину со всех сторон закрывали низкие холмы, и путь в нее выглядел как сводчатый вход в пещеру. По ту сторону короткого тоннеля зеленела трава с пятнами солнечного света.

– Долина Джеклина? – спросил Фергюсон.

– Да, – кивнул Кейнс. – Это я помню. До этого места ничего ненормального нет. Джеклин с женой нашли долину и построили здесь станцию. И… дикие джунгли… Они… – Его лицо исказилось от усилия вспомнить. – Нет, забыл. Но я все равно должен пойти туда. Если кто-то из вас передумал, сейчас самое время вернуться.

Не дожидаясь ответа, он поправил рюкзак и с почти сомнамбулической целеустремленностью двинулся вперед. Фергюсон шагал сразу за ним, хотя живот у него свело от нехорошего предчувствия, а кожа приобрела неестественную чувствительность, как будто пыталась вырастить глаза везде, где только можно, чтобы смотреть сразу во все стороны. Пустое. Имей человек целую тысячу глаз, это не обеспечило бы ему здесь безопасности.

Начинаясь от выхода из пещеры, мощенная плитами широкая дорога тянулась среди цветущих деревьев к далекому дому, наполовину скрытому в зелени. Долина, если смотреть на нее отсюда, выглядела как чаша с отлогими склонами, позади которых поднимались покрытые буйной растительностью холмы. Если не считать дороги и дома, никаких признаков человеческого присутствия не наблюдалось. Однако сама долина выглядела странно. Фергюсон прищурился. Она выглядела… неправильно. В его взгляде появилось легкое изумление. Ветра не было, однако джунгли шевелились – мягко, волнообразно, как не могли бы двигаться от ветра.