Сквозь время я пойму себя (СИ) - Данилова Алёна. Страница 35

Девушка замолчала и с опаской провела по опилкам. Те ничуть не царапали и не приставали к рукам. Больше по ощущениям напоминали шерстяной ковёр или накидку, которую раньше элементалий накидывала на плечи в холодные вечера. От воспоминаний о комнатушке Эмиллия поёжилась. Но быстро переключила внимание, заметив некий свет в темноте.

— Огой-гой-юшки, — послышался грудной голос то ли мужчины, то ли девушки. — Кого это к нам в дебри-то занесло. Авось друзья наши давние? Ток не вижу отсюда, вы входите, чего у входа застыли? Поговорим что ль.

Речь не известного существа напомнила Эмиллии что-то знакомое. Даже не так, раньше ей приходилось слышать такую или почти такую же от расы, которая не часто, но навещала земли элементалиев. То были гномы, гордый народ, живущий возле шахт. Они добывали множество полезных ископаемых и создавали из них необычные вещицы. А порой продавали то, что найдут и никто не жаловался. Все финансы в их погибшем мире зависели только от них, кто же поспорит с самым богатым народом? Никто.

С неким предвкушением Эмиллия последовала за Белкой, которая загородила проход вместе с источником света. Испугаться бы окружившей со всех сторон тьмы, но что-то подсказывало, что нужно довериться.

Действительно, вскоре засияли мягким голубым светом внутренние резервы под стеклом. Их можно сравнить с трубочками, из которых раньше пили прохладный морс. Элементалий на подсознательном уровне ощутила силу исходящую от стен, где и сплетались в причудливые узоры так называемые ей трубочки, но помимо всего прочего, те имели гладкую форму. А притронувшись к одной такой, девушка почувствовала лёгкое жжение.

— Эгэй, — заворчали впереди и пожурили. — Вот же любопытное созданье. Сколько не говори, то нос, то руки сунут. Смотри элементэй, первый раз предупредит Арагошш, а после ожога не оберёшься.

— Арагошш? — повторила Эмиллия незнакомое слово, и вмиг на это со всех сторон раздался перезвон колокольчиков.

— Ой, бейзбашный, ой, какой же, — заворчал провожатый. — Приветствовать вздумаль, видь реально элементалий к нам пожаловал в гости.

— Курл, — фыркнула Белка мотнув хвостом из стороны в сторону. Как будто кто-то мог сомневаться в том, что перед ними элементалий.

— Да не серейчай, — вздох печальный заставил замереть гостей на месте. Но не только это, а то, что открылось перед их взором.

Они стояли на самой вершине некого помоста, сделанного из золота. А внизу открывался вид, на небольшой город, построенный из этого же материала, да так искусно, что ни один дом не повторялся дважды. Каждый искусник вкладывал что-то своё при создании шедевра и очага в коем жил. Но ладно это. У них росли настоящие деревья, не прям большие, но с Эмиллию точно, плодоносящие яблоками, да различными ягодами на ветках. То тут то там слышалась работа, только около одного неброского здания, резвилась ребятня.

Эмиллия шокировано перевела взгляд на того, кого приняла за гнома и поняла ей не померещилось. На двух лапах стоял сусликообразный мужичок. Почему суслико? А потому что вместо ног были самые настоящие лапы, шея в рыжей шерсти, как и борода, вместо обычного человеческого носа, чёрный, как у животного. Зато остальное всё как у всех, лишь глаза без радужки тёмного цвета. Да руки мощные, которыми работают каждый день.

— Да дите, — пожал плечами мужчина. — Были гномами, и раз и стали этим. Прокляли наш народ из-за дурного. Вот теперь и мучаемся, да ждём, когда пророчество минует. Авось само пройдёт, коль нет, то пробудим виновного, и пусть снимает, как хочет.

Проклятье — всегда страшное само по себе. Оно влияет не только на тех, кого прокляли, но и на того, кто совершил, то злодеянье. Конечно, не всегда злодеяние подразумевается в этом смысле. Только древней силе наплевать на кого напасть. Будь ты хоть в миллиард чист душой, осадок останется, до тех пор, пока проклятый не сможет скинуть с себя тяжесть оков. А если тот, кто навёл проклятье погибнет… то тогда на его род падёт отдача, как болезнь перекочует на другого, в чьих жилах течёт кровь проклявшего, вредя тому изнутри, как паразит.

А в этом мире, где всё не то, чем кажется. Проклятье как злая шутка или настоящий рок. Да, всё так, того гнома хотели превратить в суслика, но всё пошло наперекосяк. А кто виноват или как снять сию беду теперь никто не знает. Могут только надеяться на благодать богов. Хотя те молчат, они такие же как все порой не многословны.

— Но как же… — залепетала Эмиллия она не знала, как бы утешить или принять то, что видит. — Это же… простите. Никогда бы не подумала, что с вами может произойти такое несчастье. Вас же всегда почитали и хвалили.

— Эх, дите, — развёл в стороны руки гном. — Ты тот мир не вспоминай. Там другие нравы были и жили иначе. Здесь коль тож не плохь, но везде, где нас нет хорошо.

— Но думать так, неправильно, — замотала головой Эмиллия в душе играл протест. — Ладно разные миры. Но! Мы сами вестники своей жизни. Мы сами можем создать себе место, в котором будет хорошо и найти окружение с общими интересами.

— Тшш! — приложил палец к губам гном. — Успокойся элементалий. Ты права и не права, ты юна, как росток. Взрослей и поймёшь старого меня. Эгольфам кликуют меня сродичии меня. Представься и ты дитё.

— Я Эмиллия Грант, — сделав поклон произнесла Эмиллия пристыдившись своего поведения.

— Антуран? — недоверчиво нахмурился Эгольфам насторожено, следя за элементалием, но рядом находилась знакомая виверна. Гном знал чья это заноза, не раз её хозяин помогал им в трудную минуту. Только с проклятьем помочь не сумел, но не велика беда, видимо судьба у них такая.

— Да, — подтвердила Эмиллия ощутив холод, словно добро резко ушло, превращаясь в глыбу неприязни. Элементалий не понимала, чем могла вызвать такие эмоции, но вспомнив отца сама задрожала, как осиновый лист.

Защитный амулет, что дал Эмиллии Сонорх Фейл засиял. Сила в нём невзначай оберегала невесту и в тоже время уже почти одной ногой жену тайплейса от беды. И не укрылось от глаз гнома чудо технологии, в те года сам виновный помог создать оберег несносному юнцу, а это означало лишь одно: истинная пара нашлась и для него.

— Ты прости, — ухмыльнулся Эгольфам и сделал вид что раскашлялся, хотя сам чуть не рассмеялся. Гном понимал, что судьба играет по своим правилам и знает лучше, чему же быть. Но такого не ожидал и причина на то веская, видать девушка не в курсе, а тайна не их.

— Что вы…

— Нет, — решив продолжить путь Эгольфам начал спускаться по ступенькам. — Зналь, почувствовала холод. Без причин мы не серчаемс. Знаешь? Чую, умна. Так вот не наша это тайна. Только каплю знаем, кто помнит тех почти нет, а тот, кто мог бы поведать спит. Главное помни всё порой кажется не тем, что есть. Понимаешь?

Эмиллия кивнула, замечая краем глаза, что Белка давным-давно успела приземлится и во всю резвилась рядом с ручьём, который вначале показался потоками сил.

— Такс воть, — продолжил Эгольфам. — Тебя искаль один Антуран, но не смог, попросил камень он, но не вернуль. Тогда мы не знали к чему приведёт ошибка. Но плата всегда высока.

— Отец? — грусть затопила Эмиллию. Трудно верить, что родной человек может оказаться плохим. Но последние события говорили именно об этом.

— Эх, бедовая и ум и не ум, — проворчал Эгольфам и свистнул. — Эрей-рэй, Тифамиль гуй сюды седовласый.

— Да что же тель всёль нуды, — басом ответили с другого конца пещеры. — Сам дуль, ележ нады. Занять я работой.

— Воть дуринь, — хлопнул по лбу себя Эгольфам и обернулся к элементалию. — Видь беда у вас чую. Он мастер на все руки. Чтоль сломалось? Аль всё же чуя ошибулься.

— Вы правы, — Эмиллия начинала привыкать к необычной речи гнома. — Кристалл, он перестал работать.

Девушка достала источник связи и передала гному, тот взял его, прикрыл один глаз и навёл на источник света, который каким-то образом появлялся то тут, то там, при том, что дыр каких-либо не было.

— Нда, малость сломаль, ремонт долгий будет, — со знанием дела сообщил Эгольфам. — Но не беспокойся, вызову Сохорька, другой кристалл подарю, но с тебя плата будель.